Несвятая троица - Андрей Двинский

Мальчик мне ничего рассказать не мог. Он сам знал очень мало. Школы тут были только начальные – детей учили читать, писать, считать. Такое обучение длилось два года, Лидик его прошел. Дальше родители индивидуально нанимали детям учителей, если могли это себе позволить. Родители мальчика не стали заморачиваться серьезным образованием сына – мол, пусть учится гостиницей управлять. Не мне их осуждать, но вот гостиница сгорела и что теперь?

Я старался рассказывать и показывать мальчику как можно больше. Просто об устройстве окружающего мира и о том, что делал в данный момент. Конечно, большей частью он ничего не понимал. Но это пока. Начал я также немного подтягивать его математику, но по ходу дела, ибо времени не хватало катастрофически.

Мы свернули за угол и уперлись в городскую стену. Фортификационное сооружение освещалось небольшими магическими светильниками, висевшими на столбиках, торчащих на гребне стены.

– Это здесь. Вон там дверь, – шепнул мне мальчик, показывая на темный прямоугольник, выделяющийся на фоне каменной кладки. – Только на ночь ее закрывают.

– Ну и Берг с ними, – непедагогично ответил я, осматривая окрестности. Тишина. – Бегом!

Мы рванули к стене. Лидик был прав, закрыта. Никаких магических замков – обычное железо. Я достал купленный на рынке и усовершенствованный магический резак и просунул его в щель между дверью и косяком. Раздался свист, как от газовой горелки. Во все стороны полетели искры и капли металла. Наконец язычок замка сдался, и дверь дернулась, показывая, что ее больше ничего не держит.

– Веди дальше!

Мальчик, включив маленький светлячок, который я повесил ему на козырек кепки, двинулся вверх по винтовой лестнице. Я потопал за ним, прикрыв только что взломанную дверь. Поднявшись на три метра, мы оказались еще перед одной дверью.

– Обычно стражник спит в будке, – шепнул мне мальчик.

– Жди здесь. Если услышишь, что поднята тревога, беги со всех ног в трактир и жди меня там. Понял?

– Понял.

– Смотри, без самодеятельности, – грозно повторил я на всякий случай и приготовил кастет.

Электрошокер не пригодился. Стражник сидел в будке и храпел так, что слышно, наверное, было даже в ратуше. Стараясь ступать как можно тише, я обошел будку и закрепил на ее крыше заранее приготовленную триангуляционную и три маскировочные схемы. Не думаю, чтоб здесь все осматривал видящий, но береженого бог бережет. Комплект накопителей я прикопал в земле – их должно хватить надолго, схема пассивная и работать будет редко, только отвечая на сигнал дрона. После ее активации перстень включил систему диагностики и спустя минуту сообщил, что все в порядке. Мысленно пожелав стражнику эротических снов, я неслышно вернулся к двери. Мальчик в нетерпении топтался внутри.

– Все пучком, пошли дальше, – прошептал я ему, и мы двинулись вниз.

В городе я собирался установить пять «вышек» и еще три штуки за его пределами. Мы уже поставили четыре, когда начались проблемы. Откровенно говоря, мы их сами себе создали.

Пятую схему я собирался укрепить на маяке, который возвышался на самом конце мола. Для этого следовало пройти через портовой район, соваться в который с недавних пор я избегал. Но что поделаешь, если надо?

Здесь гуляли по-крупному. Музыка, пьяные крики, драки и визг ланей слышались на каждом углу. Передав мальчику колышек с закрепленной на нем схемой, я нагло вытащил оба маузера из-за пояса и пошел чуть впереди, готовый выстрелить при первом признаке опасности.

Возню и испуганный девичий голос я услышал заранее, поэтому примерно был готов к тому, что увидел за углом очередного питейного заведения. Трое пьяных матросов зажали в углу девицу. Девушка отчаянно сопротивлялась, однако ее шансы вырваться я оценил как мизерные – морячки были молодыми, не совсем пьяными и явно охочими до женской ласки. Пожалуй, мы с мальчиком могли бы спокойно пройти мимо – до нас никому не было дела, однако моя совесть сегодня была в ударе.

Я включил целеуказатели и, направив красное пятнышко в ногу ближайшего ко мне матроса, нажал на спуск.

С громким воплем любитель женского тела завалился на утоптанный песок. Я отступил на пару шагов назад, держа в поле зрения сразу обоих оставшихся на ногах парней. Все трое затихли, даже девушка.

– Отпустите ее, – сказал я, наводя красные пятнышки на грудные клетки морячков.

– А то что? – нагло спросил правый, не отпуская девицу, чьи глаза с ужасом смотрели на меня. В свете фонаря ее лицо казалось белее разорванной на ней блузки. Лежащий у ее ног матрос всячески показывал, что ему ужасно больно.

Вспомнив советы Беркута, я выстрелил, предварительно чуть сместив красное пятно к плечу наглого насильника.

– Вот суууука, – взвыл тот, хватаясь за раненую руку.

– Я ответил на вопрос? – спросил я, сосредоточившись на третьем.

Тот сразу отпустил девчонку и выставил руки перед собой.

– Пожалуйста, не надо. Мы больше не будем.

– Красавица, ты можешь идти, – кивнул я девушке. Недолго думая, она рванула в темноту.

– Помоги своим, – махнул я «маузером». Парень помог подняться стонущему, и они втроем поковыляли к трактиру.

– Пойдем, – кивнул я притихшему мальчику, и мы двинулись к морю. Однако не успели сделать и пяти шагов, как сзади раздался рев десятка глоток. Оглянувшись, я увидел, как из трактира выбегает толпа разъяренных моряков.

– Твою же мать! – рыкнул я, хватая мальчика за руку. – Бежим!

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, подумал я, доставая на бегу мешочки-гранаты…

Ирина Зуева, Прибрежье, 27-го изока, ближе к вечеру

Видящую завали Лучия. Красивое имя. Девушка минут пятнадцать колдовала с моей ногой, а потом, куда-то нажав, раскрыла ненавистный деревянный ящик. Медленно и аккуратно я пошевелила стопой.

– Больно…

– Будет немножко болеть еще два-три дня, – с забавным акцентом, по-эртазански сказала Лучия. – Я бы вас еще подержала в нем, – кивнула она на ящик, – но ее светлость сказала, что больше не может оставлять вас прикованной к кровати. Пожалуйста, старайтесь эти дни ногу не нагружать.

– Хорошо, – пообещала я ей, с невообразимым наслаждением подтягивая колени к животу и переворачиваясь на бок. – Но ходить мне можно?

– Можно, – улыбнулась девушка. – Только медленно. И аккуратно. И прыгать не надо.

Рина принесла мое чистое белье и очень интересное синее платье.

– Откуда оно? – спросила я служанку.

– Из гардероба ее светлости, – сообщила мне Рина, помогая одеваться. Я повернулась, чтобы Рина завязала завязки у меня на спине. Мой взгляд упал на дверь, с которой так и не удалось полностью отмыть кровавые полосы. Хорошее настроение как рукой сняло. Вздохнув, я взглянула на себя в большое зеркало, висевшее на стене. Синяки под глазами, на голове черти что – утром Рина помыла мне голову, но без фена уложиться нормально не было никакой возможности.