Воин Островов - Дебби Маццука

— Что я и сделала, — ответила Сирена, глядя на Эйдана, в глазах ее стояли слезы. — Я пошла в большой зал, нашла тебя, но ты был слишком занят Давиной, чтобы меня заметить.

Сирена поднялась с кровати. Эйдан попытался удержать ее, но она решительно отвела его руку.

— Вы так мило пошли в ее комнату, что у меня не хватило решимости потревожить вас.

— Ничего личного, Сирена. Она боялась за свою жизнь, за жизнь своего ребенка и просила у меня защиты. А я… я только слушал ее…

— А кто обнимал ее, прикасался к ее животу, словно это был его ребенок?

— Мой?

— Ну может, не твой, но ты ведь хотел этого?

Сирена сложила на груди руки, и ее ладонь легла на живот, как тогда рука Эйдана. Увы, Сирена была права. Эйдан и Давина любили друг друга. Но Эйдан этого не хотел и потому в дальнейшем избегал интимных встреч с ней. Эйдан знал, что Сирена хочет от него ребенка, только боится, что это дитя не будет любимым, как не любил Лахлана его отец.

— Сирена, с тех пор как я последний раз видел Давину, прошло почти четыре года. Этот ребенок просто не может быть моим. Иди сюда!

Эйдан потянул Сирену за руку, и она неохотно шагнула к нему.

— Возможно, это даже не ребенок Джона Генри, — продолжил он. — Скорее всего это ребенок Джариуса, брата Урсулы. Вот кто стоит за всем этим безумием, которое здесь творится! Давина подслушала, как Урсула рассказывала своим людям о жертве невинного младенца. Это собираются сделать во время церемонии, и Давина боится, что они имели в виду ее ребенка. Ты понимаешь, что я не могу отказать ей в защите?

— Понимаю, — ответила Сирена. — Мне очень стыдно, я должна учиться доверять тебе.

Сирена подняла глаза, и Эйдан стер пятнышко сажи с ее щеки.

— Честно говоря, с моей стороны было бы глупо ожидать от вас преданности, — неожиданно произнесла Сирена, переходя на вы. — Вы ведь так и не произнесли слова клятвы.

Эйдан почувствовал себя так, словно его ударили мечом в живот.

— Но, во имя Христа, мы же и так женаты? Какие еще клятвы нужны от меня?!

Сирена выдержала его пристальный взгляд. Эйдан взял ее подбородок в ладони и сказал:

— Пойми, ты нужна мне. Ты и только ты. Я ни одну женщину не хотел так, как тебя. С тобой я стал смеяться, улыбаться. Тебе я могу признаться в том, в чем никогда не признался бы никому другому. Сирена, ты мне жена, и этим все сказано!

Сирена заставляла его чувствовать себя уязвимым и даже слабым. Но сейчас он был искренним, как никогда.

Сирена с улыбкой взяла руку Эйдана, нежно прижалась губами к ладони, а затем села Эйдану на колени и принялась стаскивать с его ноги второй сапог. Она стащила с него штаны и сказала: «Твоя ванна остывает», словно это объясняло ее сладкую пытку.

Эйдан едва сумел подавить стон.

— Ты хорошая жена, Сирена. Теперь ты понимаешь, что наш брак настоящий?

— Ты ранен, Эйдан. Тебе нужна помощь, — произнесла она, настойчиво стаскивая с него штаны на колени.

Ее тонкие пальчики соблазнительно двигались по коже. Эйдан даже чувствовал теплое дыхание Сирены.

— Распорядись, пусть принесут горячей воды. Эта остыла.

Сирена говорила, и каждое ее слово горячей волной отдавалось на чувствительной коже, а шелковистые волосы щекотали его естество. Эйдана охватывало дикое желание, а Сирена действовала так, словно купала ребенка! Очевидно, добившись своего, Сирена отодвинулась.

— Подожди! — охрипшим от страсти голосом сказал Эйдан.

Ему хотелось, чтобы она снова и снова наклоняла голову, но Сирена уже встала и протянула руку, намереваясь подвести его к очагу, у которого грелся чан с водой.

Эйдан с наслаждением погрузился в горячую воду.

Меж тем Сирена встала на колени у края деревянного чана и принялась сплетать свои распущенные волосы в тугой узел. Эйдан смотрел, как ее груди под зыбким покровом плаща трутся о край чана, а Сирена, в блаженном неведении того, что он испытывает сейчас, ответила лишь невинной улыбкой.

То, что Сирена приняла за улыбку, было судорожно сжатыми зубами. Эйдану хотелось схватить Сирену, затащить в воду и сорвать с нее этот тонкий плащ.

Однако Эйдан закрыл глаза и напомнил себе, что она просто желает помочь ему принять ванну. Он смотрел на Сирену и видел, что сейчас она меньше всего хочет бурных объятий. Эта ночь и так была слишком бурной.

Мягкие руки Сирены скользнули по плечам и рукам Эйдана, и он застонал. Шелковистые локоны ее волос щекотали нос. Эйдан с наслаждением вдыхал их аромат. Сирена намыливала Эйдана мылом с опьяняющим ароматом лаванды.

— Тебе больно? — неожиданно спросила она, заметив, как напряжена его шея.

Ее голос был низким и хриплым от страсти.

— Нет, — ответил Эйдан, разжав зубы.

На мгновение ему показалось, что Сирена хихикнула. Он открыл один глаз и увидел, что она просто улыбается ему.

— Присядь пониже, — сказала Сирена, — и я помою тебе голову.

— Осторожнее с затылком, он все еще болит у меня, — проворчал Эйдан.

Голова действительно болела, что так не вязалось со сладкой истомой, которую дарили прикосновения Сирены. Сама того не зная, она просто сводила его с ума!

— Бедный мальчик, — проговорила нараспев Сирена, словно действительно купала ребенка.

Она наклонялась, чтобы намылить его волосы, и ее полные груди тяжело ложились то на плечо, то на щеку Эйдана.

— Еще долго? — спросил он, когда сосок, озорно скакнув ему между губ, столь же быстро выскочил.

— Я не закончила, но уже скоро, — сказала Сирена и встала.

Эйдан чуть не поперхнулся.

— Подожди, не уходи, — попросил он.

Сирена наклонилась и принялась мыть Эйдану ноги. Волосы золотистой пеленой скрывали ее лицо, но Эйдан видел, как дрожат ее тонкие плечи.

«Все, больше ни слова!» — решил Эйдан, понимая, что его слова только ранят Сирену.

Сирена встала и в знак того, что закончила, провела рукой по внутренней части бедра Эйдана. Не открывая глаз, он снова застонал. Ласки Сирены становились все изощреннее. Эйдан открыл глаза и увидел веселые искорки в глазах Сирены.

— А ты и в любви знаешь толк, — сказал Эйдан.

Сирена с улыбкой наклонила голову и прижалась губами к жезлу, пульсирующему от напряжения. Эйдан положил руку ей на голову, поощряя.

Не в силах больше сдерживаться, он схватил Сирену за талию и затащил в кадушку, разбрызгивая на пол воду. Он сорвал с нее накидку.

— Не могу больше, мой ангел! — воскликнул он, пряча лицо в ложбинку между тяжелыми грудями.

Сирена нащупала рукой его копье и, приподняв бедра, сама оседлала его тугим и горящим отверстием. Эйдан совершил толчок бедрами, чувствуя, как его жезл погружается в тугую горячую плоть Сирены. Страх за завтрашний день и за брата постепенно проходил.