Улыбка пересмешника - Елена Михалкова

Глядя на них, я думала, что нет ничего хуже, чем убитьневинных, беззащитных – тех, кто не может причинить вреда. Мой муж только иделал, что убивал пересмешников. Он делал это не со зла, а потому что таковаего природа – природа человека, давящего жизни всех, кто оказался рядом внеудачную для себя минуту. Каждое утро я смотрела на маленьких смешных птичек ивспоминала, как счастливы мы были.

Даже жаль, что я не успела реализовать идею по вычислениютого, кто продавал информацию Баравичову. В результате нехитрой комбинациивиноватым должен был остаться Давид, правая рука Кирилла... Уверяю вас, онникогда не смог бы доказать свою невиновность – зерна сомнения, посеянные вмозгу моего мужа, сделали бы свое дело, и Кирилл избавился бы от Давида. Авместе с ним – от весомой доли профессионализма и, главное, осторожности,которой так не хватает ему самому.

Я очень многое не успела сделать. Женщина, взявшаяся из егопрошлой жизни, – похоже, еще одна из породы пересмешников – нарушила всемои планы, но я даже не могу сказать, что сожалею об этом.

Наверное, я слишком устала.

Вика засмеялась низким смехом, и Кирилл вздрогнул, услышавего.

– Папу с мамой любила... – повторила она. –Дорогой, ты только подумай, как просто и красиво тебя использовали!

– Заткнись!

– Все вернулось бумерангом, Кирюша... Сколько ты прожилсчастливой семейной жизнью? Год? Полтора? И все это время думал, что рядом стобой преданный человек? Да у тебя просто талант окружать себя преданнымилюдьми!

– Я сказал, заткнись!

– А если нет, то что ты сделаешь? Убьешь меня? Доставишьтакое удовольствие своей – ха-ха! – любимой жене? Она посадит тебя,Кирилл, ты же это понимаешь! Посмотри на нее!

Ствол пистолета теперь был нацелен на Вику.

– Или ты попробуешь убить нас обеих? – продолжала она,не обращая больше внимания на оружие. – Тогда, боюсь, тебя ждетэлектрический стул! Ах, позволь, у вас же нет электрического стула... Тогдапожизненное. Тоже неплохой вариант, как ты считаешь?

Лицо Кирилла исказилось так, что Вика решила – сейчасраздастся выстрел. Но он не выстрелил.

– Или все-таки ее? – Вика кивнула в сторонуАлисы. – Мы с тобой играли в честную игру – нам есть за что расплачиватьсядруг перед другом. А вот то, что твоя жена сделала с тобой... – Викаразвела руками, – я даже не знаю, как это назвать. Пожалуй, она отомстилаза нас обеих, так что я клянусь оставить тебя в покое.

Ее настораживало, что Алиса Кручинина молчит и смотрит нанее пристально, словно пытается проникнуть в ее мысли – от этой девчонки теперьможно ожидать чего угодно.

– Знаешь, это было даже весело, – внезапно сказалаАлиса и сделала шаг к мужу. – Особенно когда ты упрашивал меня поработатьбухгалтером.

– Стой, сучка, где стоишь, – предупредил тот.

– Целый год... – подала голос Вика. – Не могу дажепредставить, сколько дел она натворила в твоей фирме!

– Знаешь, почему сбежал Туканов? Это я его заставила. –Второй шаг навстречу мужу.

– Стой на месте!

– Кирилл, а когда она спала с тобой, она кричала? И ты завесь год не понял, что она кричит от отвращения?

– Заткнитесь обе, суки!

– Еще немного – и ты потерял бы все. – Третий шагнавстречу мужу. – Да ты уже почти потерял.

– А ты, должно быть, думал, что это я продала тебя Баравичову! –сочувственно покачала головой Вика. – Нет, Кирилл, ты ошибся – он не сталсо мной сотрудничать. Понятно почему – ему вполне хватало твоей женушки!

– А теперь, когда я знаю историю с убийством, – сказалаАлиса Кручинина и пошла к Кириллу, двигаясь легко и грациозно, словнотанцуя, – клянусь, первое, что я сделаю, это расскажу ее твоему Банкиру.Тогда он убьет тебя, а я останусь жить!

По губам ее скользнула странная невеселая улыбка.

И прежде чем Виктория успела сказать хоть слово, прежде чемДанила Прохоров, стоявший за углом ближайшего магазина, успел добежать до них,Кирилл Кручинин поднял пистолет и всадил три пули в худенькое тело АлисыКручининой.

А в следующий миг Кручинина ударило, будто снарядом, и онотлетел к поручням, ограждавшим галерею. Большое, тяжелое тело его от этогоудара перевалилось через перила, и последнее, что успел увидеть Кирилл, преждечем полететь вниз, это перепуганное лицо охранника, которого его бывшая женаприняла за манекен.

Самолет взлетел с часовым опозданием, и пассажиры ругались иворчали, срывая злость на стюардессах. Женщина лет тридцати пяти в черномплатье сидела молча, не обращая ни на кого внимания, и на все предложениястюардесс отвечала отрицательным движением головы.

Мужчина, расположившийся в соседнем с ней кресле, не безоснований считал себя дамским любимчиком, хотя ему давно перевалило за сорок.По опыту он знал, что самолетные знакомства бывают очень удачны, и считалгрехом не воспользоваться таким случаем. Бросив на соседку заинтересованный взгляд,он с трудом смог отвести глаза и решил, что познакомится с ней во что бы то нистало.

Выждав подходящий момент, он завел ничего не значащийразговор о погоде и задержках рейсов. Женщина отвечала вежливо, но суховато, итогда, слегка раздосадованный, он прямо спросил, как ее зовут.

– Вика. Вика Кручинина.

А замужем ли такая прелестная женщина?

– Я вдова. – Она в первый раз за все время полетавзглянула на него.

Стареющего ловеласа поразило выражение глубокой тоски в ееглазах. Поразило настолько, что он, почти профессиональный ловец женщин,смешался, забормотал что-то невнятное, какие-то извинения, и в конце концовскомкал беседу и отвернулся в сторону. А женщина в соседнем кресле отвернуласьк иллюминатору и полулежала с открытыми глазами, в которых не отражалосьничего, кроме безбрежного, чистого голубого неба.

Максим Белоусов отложил в сторону совок, поднялся и отошелна пару шагов назад, оглядел результат своей работы. Мелкие рыжие бархатцы намогиле все-таки выстроились неровно, но он решил не пересаживать их, а вотсветло-зеленый мох, выложенный вокруг цветов, пришлось поправить, чтобысмотрелось аккуратнее. В конце концов он добился того, чего хотел, и решил, чтона сегодня достаточно.

Мелкий мусор, появившийся внутри ограды за то время, что егоне было, Максим собрал в пакет и положил возле калитки, напомнив себе захватитьего в машину. Обернулся к крестам и в который раз испытал острое чувствосожаления, глядя на знакомые фотографии.

Шаги за его спиной раздались как раз тогда, когда он собиралсяуходить.

– Хорошо получилось, – тихо сказала Алиса, прижавшись кнему.