Переступить черту - Майкл Коннелли

Но он не чувствовал вины.

Рядом с ним на полу послышался слабый вибрирующий звук стационарного телефона, который отключился от сети, когда Босх опрокинул стол. Босх нашел переговорную трубку, соединил ее с аппаратом и таким образом восстановил связь. На полу он нашел также разбившуюся при падении рамку с фотографией Шуберта и его жены. Они сидели в кокпите парусной шлюпки и улыбались в объектив.

Телефонный аппарат зазвонил, подмигивая лампочкой. Босх снял трубку и нажал кнопку:

– Гарри Босх.

– Это помощник шерифа Мейвуд. С кем я говорю?

– Я уже сказал. С Гарри Босхом.

– Мы находимся возле Центра косметического творчества. Какова обстановка внутри?

– Один убитый и один раненый. Третий здесь – я. Я вызывал вас по номеру девять один один. Сбежал вооруженный бандит. Вы его не задержали?

Мейвуд не счел нужным отвечать на вопрос Босха.

– Так, сэр. Слушайте внимательно. Вы и раненый должны выйти из здания, сложив руки на затылке и переплетя пальцы. Если у вас есть оружие, оставьте его в здании.

– Вряд ли раненый сможет ходить в ближайшем будущем.

– Он вооружен?

– Нет, разоружен.

– Хорошо. Итак, выходите, сплетя руки на затылке. Оружие оставьте.

– Будет сделано.

– Если мы увидим оружие, это будет считаться провокационным действием. Это ясно?

– Предельно. Я спущусь на лифте.

– Мы ждем.

Положив трубку, Босх поднялся на ноги. Он стал осматриваться в поисках места, где можно было бы положить «глок», и заметил пистолет Лонга, валявшийся на полу рядом с письменным столом. Он поднял его, стараясь не касаться спускового крючка и не оставлять отпечатков своих пальцев поверх отпечатков Лонга. Он положил оба пистолета на стеклянную витрину с образцами старинных хирургических инструментов.

Среди вещей, валявшихся на полу, Босх отыскал свой мобильник и, подняв его, посмотрел на экран. Телефон по-прежнему работал. Босх объединил записи последних разговоров в один файл, назвал его «Шуберт» и отослал Микки Холлеру. Сотовый взял с собой.

Он хотел уже идти, но его остановила мысль о Мэдди. Босх не имел представления, как долго его продержат в управлении шерифа, и не был уверен, что слух о перестрелке в косметическом центре достигнет холмов, среди которых он жил. На всякий случай он послал сообщение дочери, хотя телефонная связь работала у нее в горах нестабильно: «Мэдди, это папа. Я просто хочу, чтобы ты знала, что со мной все в порядке, что бы ты обо мне ни услышала. Если захочешь поговорить и не дозвонишься, свяжись с дядей Микки, он тебе все объяснит».

Он хотел послать сообщение, но спохватился, что написал не все, что нужно.

«Я люблю тебя, Мэдс. Скоро увидимся», – добавил он и отослал сообщение.

Покидая кабинет, Босх был вынужден перешагнуть через Лонга. Тот лежал неподвижно. Дыхание его было поверхностным, на бледном лице выступили капли пота. Кровавое пятно на полу рядом с ним разрасталось.

– Вызови «скорую», – выдавил из себя Лонг хриплым шепотом. – Я умираю.

– Передам это полицейским. Больше ничего не хочешь сказать, прежде чем я уйду? Может быть, что-нибудь об Эллисе? Куда он побежит отсюда, например?

– Да, я хочу кое-что тебе сказать: чтоб ты сдох!

– Молодец! Так держать.

Выйдя в коридор, Босх направился к лифту, но, сделав два шага, остановился. Не исключено, подумал он, что Эллис все еще находится в здании. Он мог не успеть уехать до появления полицейских и где-то спрятаться.

Босх вернулся в кабинет Шуберта, взял свой «глок» и снова вышел в коридор, на этот раз настороже и в полной боевой готовности. Но Эллиса нигде не было видно. Босх вызвал лифт, дверь сразу открылась. Кабина из нержавеющей стали была пуста. Он шагнул внутрь и, нажав кнопку, поехал вниз. Он сразу же отделил магазин от пистолета, извлек пулю из патронника, вставил в магазин и положил его и пистолет на пол в углу. После этого встал перед дверью, сложив руки со сплетенными пальцами на затылке.

Дверь лифта открылась, и Босх увидел патрульную машину, стоявшую недалеко боком к нему, и двух полицейских, прятавшихся за машиной и направивших на него пистолеты. Один из них держал оружие двумя руками над капотом, другой навис в такой же позе над багажником.

– Выходите из лифта, – велел ему полицейский, стоявший у капота. – Руки не опускайте.

Босх вышел.

– Мой пистолет лежит на полу кабины, – сказал он, – полностью разряжен.

Стоило ему покинуть лифт, как оба полицейских убрали оружие. Он догадался, что они собираются уложить его на пол. И правда, они подошли к нему с двух сторон, повалили лицом вниз, а руки сцепили за спиной наручниками. Босх предусмотрительно повернул голову вбок, когда его грубо укладывали, но левая щека тем не менее больно ударилась о пол. Руки полицейского прошлись по его карманам, вытащили телефон, бумажник, ключи. Пара отполированных черных ботинок утвердилась возле его головы. Коп присел на корточки, и Босх, подняв глаза, мог видеть нижнюю часть его лица. На рукаве были сержантские нашивки. Коп рассматривал удостоверение Босха – офицера УПЛА, с печатью о выходе в отставку.

Наклонившись к Гарри, он сказал:

– Мистер Босх, я сержант Котилла. В здании есть кто-нибудь еще?

– Как я уже говорил по телефону, один убитый и один раненый. Это я знаю точно. Был третий, но он скрылся. Может быть, прячется где-нибудь в здании, но я не уверен. Раненый может умереть, если вы не вызовете медиков. Это офицер полиции нравов, сотрудник УПЛА Кевин Лонг. Насколько я мог определить, у него рана в боку, над правым бедром.

– Парамедики уже выехали. А кто погибший?

– Доктор Шуберт, хозяин этого заведения.

– А вы бывший полицейский.

– Уволился в этом году. Теперь частный детектив. Лонга подстрелил я – это был опережающий выстрел.

Сержант Котилла помолчал, переваривая это признание. Он был толковым патрульным и решил оставить данный вопрос на рассмотрение более высоким инстанциям.

– Мы отвезем вас в управление, мистер Босх, – сказал он. – Наши коллеги захотят побеседовать с вами.

– Вы можете позвонить детективу Саттону? – спросил Босх. – Это происшествие связано с двойным убийством, случившимся вчера в ювелирном магазине на Сансет-Плаза. Я уверен, что и это дело достанется ему.

На этот раз его принимали не в зале для собраний полицейского отделения Западного Голливуда, а в комнате для допросов с серыми стенами и глазком камеры, следившим за ним с потолка. Наручники с него не сняли, телефон, бумажник и ключи не отдали.

Где находился «глок», тоже было неизвестно.