Эммануэль - Эммануэль Арсан

– Как ты, например!

– Да, вроде меня. Ну так вот, опускаю все эти техническиеподробности и стараюсь запомнить только самое главное. Отпускаю ассистента иначинаю действовать по инструкции. Ложусь на спину, ногами к металлическойстене, конечно, раскинув их пошире. В тот же миг я замечаю, что потолок, казавшийсямне совершенно голым, начинает оживать! Появляются силуэты самой разной формы ираскраски, и передо мной разворачиваются самые разные эпатирующие сцены. Чеготам только нет! Бородатый старик с маленькой девочкой; еле созревшие мальчикидруг с другом; пятеро дикарей забавляются с прекрасной пленницей, всеодновременно, используя все возможные части ее тела, не пренебрегая никакимотверстием; дриады спариваются с кентаврами и лебедями; современные юные твари,дико сосущие друг друга или отдающиеся ослам и собакам. Эти соблазнительныекартины сами по себе способны оживить мертвеца, но тут еще подошвами ног янащупываю под покровом две большие педали. Чуть-чуть нажимаю на них, и из стеныначинают одновременно выдвигаться (в зависимости от того, как хорошо язапомнила инструкцию) металлические щупальца, напоминающие душевые шланги. Онипоявляются очень медленно, плавно, и вдруг на конце одного из них я вижувеликолепный мужской орган! И тут же убеждаюсь, что и другие снабжены не хуже.Все они на вид мягкие, как кожа ребенка, нежные, как звук гобоя, и все ониготовы превратиться в нечто еще более богатое и причудливое. Вот и вообразисебе, что при этом должна испытывать женщина. Но она должна сделать выбор… Ивот тут-то гений изобретателя этой кабины становится очевиден. Какой бынеопытной ты ни была, как бы ни был слаб импульс, посланный тобой через педали,к тебе направится тот, о котором ты подумаешь. Вот они пускаются в медленный,волшебный танец, извиваясь, переплетаясь друг с другом, приближаясь к тебе, ноне прикасаясь. И когда ты в отчаянии, разгоряченная, уже готова приступить кмастурбации, в тот же миг одна из этих очаровательных рептилий приникает к тебеи не промахивается! Точно попадает куда надо! Ощущение абсолютно потрясающее, иты не можешь удержаться от крика: «О да! Как раз сюда! Задайте мне!». Тыошеломлена, потрясена, а почему бы и нет: такова мощь искусства и науки. Там,где ты ждала встречи с презренным металлом мягкое и нежное дыхание любовника.Ты ждала глубокого пронизывания, всяческих увечий, но ласки и проникновение таксладки, что ты чуть ли не плачешь от счастья. И это делается все крепче, этовырастает и поворачивается, и вдруг становится страшно: ты же не знаешь, когдаэто прекратится, и тебя будут накачивать, пока ты не умрешь от наслаждения. Ночудесным образом это творение знает лучше тебя, твои возможности и исследуеттебя, как никто до этого. Твое тело теперь лежит широко раскрытое, как на урокеанатомии. И очень скоро ты перестаешь о чем-нибудь думать, ты смеешься, плачешь,содрогаешься, изнемогаешь, умираешь, живешь незнакомой жизнью, улетаешь вдругой мир. Ты думаешь, что это все, но гениальные педали снова расшевеливаютгнездо нежных змей. Другая голова заменяет ту, что так сладко истерзала тебятолько что.

Новые ощущения. На этот раз это напоминает могучий ирегулярный поршень, который продолжает действовать все решительней с каждымдвижением, и ты вопишь от наслаждения. Пока ты лежишь, задыхаясь, положениеменяется, и снова новая частота движений и их сила. Теперь ты лежишь,растянутая гигантскими аппаратами, и длинные, тонкие, гибкие прутья трепещутвнутри тебя…

– И так без конца?

– Нет. Могучие, как роботы, они все же остаются мужчинами.Они кончают тогда, когда все эти искусственные символы мужской силы достигаютсвоего максимума и закачивают в тебя свои соки, если им удалось проникнуть втебя, или извергаются на твои груди, на твой живот, лицо. Или же они порхают ввоздухе над тобой. Их сперма удивительно жирна и пахнет мускусом. Если хочешь,ты можешь вволю наглотаться ею и утолить жажду. Один за другим громадныестержни проникают в твой рот, они более сочны на вкус, чем человеческая плоть,и извергают длинными струями свой сок. Потом, по сигналу машины, появляютсяассистенты и переносят тебя из кабины в другую комнату, где ожидающие клиенты,– а они уплатили целое состояние за эту привилегию, – приступают к тебе, преждечем ты успеешь ощутить их присутствие. Так вот ловкие хозяева этого заведенияизвлекают многостороннюю выгоду: получают круглую сумму с тебя за пользованиеавтоматами и с других – за пользование твоим телом, причем о второй продаже тыможешь даже и не знать.

Из своей сокровищницы Ариана извлекает два длинныхкаучуковых фаллоса, абсолютно одинаковых, с огромными головками. Она соединяетих основания, создавая двойной «дидлос», перевязанный посередине кожанымпоясом. Изо всех сил она сгибает этот агрегат, как стальную пружину. Двеголовки соединяются, а потом отскакивают друг от друга, возвращая сооружениюпервоначальную форму.

И этот «иттифаллос» Ариана погружает как можно глубже в лоноЭммануэль. Затем, раздвинув ноги подруги, приближает к ней холм Венеры.Насаживает себя на другой стержень и опускается все ниже и ниже. Ложится наЭммануэль, как сделал бы это мужчина-любовник, и ласково и осторожно начинаетраскачиваться. При каждом толчке она чувствует отдачу упругого копья и начинаетпостанывать, склоняется еще ниже и страстно целует Эммануэль, кусая ее губы.Она шепчет нежные слова, соски ее трутся о соски Эммануэль. Крепкие ягодицыАрианы прыгают вверх и вниз во все убыстряющемся темпе, и ощущения ее такпохожи на мужские, что ей кажется, что у нее происходит эякуляция. С той лишьразницей, что она не обессиливает Ариану, а только придает ей силы. И онапродолжает работать над своей подругой, а та бьется в оргазме, плачет слезаминаслаждения и чуть ли не до крови царапает скульптурную спину своей любовницы.И так они продолжают, забыв обо всем на свете, до наступления ночи. Жильбервыходит из своей комнаты, смотрит на них и на цыпочках возвращается обратно.

– Жильбер, скажи мне, у Арианы было много любовников?

– Много.

– А как это началось?

– Еще до знакомства со мной ей просто нравилось хорошопроводить время. А я научил ее любить хорошо проводить время с другими.

– Выходит, она обязана тебе своим уменьем?

– Ну, не только мне, у нее было много и других учителей.Вообще-то самоучкой многому не научишься.

– Да, но сколько девушек, и умных девушек, так и осталисьбез учителей до самой смерти!

– Да. Ты же не перестала быть девственницей даже послеседьмого любовника.

– Ариана, расскажи мне, как ты потеряла свою невинность.

– Когда нас помолвили, я была безумно влюблена в Жильбера инравилась всем его друзьям. Однако их достоинство не позволяло им показыватьэто. Жильбер часто поручал меня их попечению, причем делал это так, что мнеиногда становилось не по себе. Он мог, например, после какой-нибудь вечеринкиспокойно пожелать мне доброй ночи и попросить кого-то из приятелей проводитьменя домой. Сначала я злилась: может быть, я ему надоела? Он сыт мной по горло?Я мешаю ему в чем-то? Но потом я поняла, что он все это делает не потому, чтохочет сохранить какую-то дистанцию между нами, а для того, чтобы предоставитьменя другим, а после пофантазировать о том, чем мы там с ними занимались. Ведьеще раньше, когда мы бывали с его друзьями, он просто наслаждался, видя, как уних, стоит им посмотреть на меня, чуть ли не рвутся молнии на брюках. Именнопоэтому он так часто и приглашал друзей. А уж совсем было для него наслаждением,если бы он мог сидеть и любоваться, как я отдаюсь этим людям.