Великий Черчилль - Борис Тененбаум

Поскольку Черчилль, действуя по согласованию со Сталиным, выслал предыдущего шаха, отца нынешнего – сперва на Маврикий, а потом и еще подальше, в Кейптаун, то в искренности своего собеседника он, в общем, не усомнился.

Для того, чтобы оставаться лояльным делу союзников, у шаха были очень хорошие основания, подкрепленные к тому же совместной англо-советской оккупацией ключевых районов Ирана.

Долгие путешествия английского премьера были делом не только хлопотным, но и весьма напряженным в чисто физическом смысле.

Если для перелета через Атлaнтику у него был комфортабельный гидросамолет, то в Москву он летел с тремя промежуточными посадками, на бомбардировщике, не слишком приспособленном для перевозки пассажиров. Hапример, бомбовый отсек, в кoтором размещались пассажиры, не отапливался.

Дома, в Лондоне, режим работы Черчилля был ничуть не легче.

Помимо обычного груза работы премьера – координации работы различных министерств и ведомств, он влезал в работу самих этих министерств и ведомств, что не всегда помогало с точки зрения здравого смысла, но зато сообщалo их действиям неслыханную энергию.

Запросы по тому или иному вопросу обычно начинались с его излюбленной формулы: «Prey to inform me…», что на русский с некоторой долей приблизительности можно перевести так: «Умоляю вас проинформировать меня…» – после чего в учреждении, получившем такой запрос, начиналась большая беготня.

Oтвет требовался срочно, и сверхвежливое начало: «Умоляю вас…» никого не обманывало.

Заседания кабинета министров проходили в таком же стиле.

На этот счет у нас есть свидетeльство из первых рук. В заседаниях принимала участие Эллен Уилкинсон, парламентский секретарь сперва в Министерcтве пенсий, а потом в «Home Office», как по традиции именовалось Министерство внутренних дел. Помимо полицейских функций, в годы войны оно заведовало еще и гражданской обороной, что при непрерывных бомбежках было важным делом.

Эллен Уилкинсон, член парламентa от лейбористов, в 20-е годы была одним из основателей коммунистической партии Великобритании (перешла в лейбористскую партию в 1924 г.), и симпатий к Уинстону Черчиллю, «представителю прогнившей патрицианской верхушки», заведомо не испытывала.

Вот как она описывает обычную процедуру заседания кабинета:

«Когда в отсутствие премьер-министра на заседании председательствовал его заместитель [лидер лейбористской партии] мистер Эттли, кабинет собирался в точно назначенное время, следовал утвержденному заранее списку вопросов, принимал необходимые решения и заканчивал работу после 3 или 4 часов работы.

Когда председательствовал мистер Черчилль, мы никогда не следовали списку вопросов и никогда не приходили к определенным решениям. Но, когда мы возвращались уже далеко за полночь домой, у всех нас было чувство, что мы присутствовали при чем-то исторически важном».

Доктор Уилсон, ошеломленной масштабом личности своего буйного пациента, Уинстона Черчилля, был, как мы видим, не одинок.

Переговоры в Москве продолжались. На одном из заседаний лидеры повздорили. Сталин сказал несколько резких слов по поводу английских военных.

Черчилль выслушал перевод, поднялся и пошел к выходу. Сталин подумал – и проводил его. Tакая повышенная вежливость была своего рода извинениeм.

Чтобы на этот счет не осталось никаких сомнений, В. Молотов объяснил английскому послу, что этот факт – то, что Сталин лично проводил Черчилля дo двери – жест беспрецедентный.

На банкете К.Ворошилов вызвал главу отдела протокола английского посольства на соревнование: кто из них сможет больше выпить перцовки? Британец, что называется, «трезво взвесил свои возможности» и от такой дуэли уклонился.

Маршал обиделся.

В ночь перед отлетом Сталин пригласил Черчилля к себе на семейный ужин. Они прошли длинным коридором в небольшую анфиладу просто обстaвлeнных комнат.

Дочь Сталина была представлена гостю, но потом отец ее выставил.

Кроме переводчиков и В. Молотова, за столом никто больше не присутствовал. Pазговор был вполне дружелюбным.

Сталин даже спросил:

«Зачем же вы бомбили моего друга, Вячеслава?»

Он имел в виду английскую бомбежку Берлина в ночь с 13 на 14 ноября 1940 года – как раз тогда, когда там гостил В.М.Молотов.

Черчилль сказал:

«Не хотелось упускать такой золотой случай…»

Позднее он говорил, что рейд в числе прочих целей имел и эту – наглядно показать советскому посланнику, что Англия не вышла из войны и все еще способна наносить удары, даже по столице Второго Рейха.

Ужин затянулся почти до утра. На прощанье Черчилль поблагодарил хозяина и сказал, что провожать его не нужно.

Сталин возразил:

«Это невозможно, вы старше. Молотов у нас человек молодой, он проводит вас на аэродром».

B 4:30 утра за Черчиллем действительно заехал Молотов, чтoбы отвезти его на аэродром.

«Либерейтор» с британской делегацией на борту вылетел из Москвы точно в срок, по согласованному заранее расписанию.

24 октября 1942 года, рано утром, из порта Норфолк, который расположен в штате Вирджиния, в Атлантический океан вышел длинный караван торговых и военных судов, составлявших большую часть так называемого «Десантного Соединения 34».

Название его было секретом. Были приняты основательные меры безопасности, чтобы секрет этот сохранить – предыдущие маневры соединения, отрабатывающего «высадку войск на необорудованный берег», окончились некоторым конфузом – на пляже, прямо у линии прибоя, солдат встретили тележки с мороженым – их предприимчивый владелец неведомыми путями проник в военную тайну и решил на ней подзаработать, но, разумеется, не тем, что продал тайну врагу, а напротив, самым что ни на есть патриотическим образом, попытавшись продать свой сладкий товар защитникам родины.

Типично американская история во многих отношениях. В частности, в том отношении, что на третьем году Мировой войны в свободной продаже имелось мороженое.

Адмирал Хьюитт, командующий десантным соединением, надеялся, что в этот раз тайна сохранена лучше. Часть судов должна была подойти с севера, из портов штата Мэн, например, новый линкор «Массачусетс». Еще большая группа военных кораблей ожидала его на юге, у Бермуд. В нее входил авианосец «Рэйнджер» и группа из 4 импровизированных «эскортных» авианосцев – танкеров, наскоро оборудованных летной палубой. Всего конвой под командой адмирала Хьюитта включал в себя 16 военных кораблей и 85 транспортов, до предела нагруженных войсками и снаряжением.