Небеса всё знают - Лина Мур

Джесс быстро съедает оговорённые три ложки и протягивает мне обратно тарелку.

– От таблеток спать хочется, – тихо признаётся она.

– Как говорят, сон помогает от всех неприятностей и недомоганий. Поэтому отдыхай, а я пока приберусь на кухне, – ставлю всё обратно на поднос и поднимаюсь с кровати.

– Флинт.

– Да?

– Останься со мной. Полежи немного, я скучала по тебе даже во сне, – её распахнутые голубые глаза блестят от волнения. Видимо, она приложила немало усилий, чтобы это произнести. Переступить через себя и дать возможность мне увидеть, что я всё же нужен ей. И эта просьба отдаётся в моей груди ярким всплеском радости.

– Конечно, сейчас отнесу это вниз и вернусь. Хорошо?

– Хорошо.

Как ошпаренный вылетаю из спальни и несусь на первый этаж. Ставлю поднос на стол и мчусь обратно. И мне плевать, что она заметит, как моё дыхание нарушено и сердцебиение обрывается слишком часто для нормального состояния. Она попросила меня быть с ней. Пусть эта слабость, меня не волнует, но необходимая для меня заминка в сумасшествии, творящемся между нами.

Закрываю за собой дверь, и комната наполняется темнотой. Джесс выключила свет, и я забираюсь в постель. Девушка тут же ложится на мою грудь и прижимается ко мне. Наверное, мне следует ей снова сказать о том, что я тоже скучал, что мне её не хватало, но красивых подходящих слов найти не могу, только крепче обнимаю её.

– Ты так вкусно пахнешь, – шепчет она и трётся носом о мою шею.

– Я принял душ, пару часов назад я вонял, – хмыкаю от её слов.

– Нет, ты пахнешь иным, – тихо смеётся Джесс.

– И чем же?

– Заботой.

– А у неё есть свой аромат? – Удивляюсь я.

– Да, она тёплая и сладкая, и в ней очень уютно.

Чёрт, такого мне ещё никто не говорил, и это рождает внутри гордость и какую-то детскую радость.

– Расскажешь, чем занимался? – Спрашивает Джесс.

– Не хочу, завтра. На сегодня мой рабочий день подошёл к концу, – поглаживаю её по спине, и она тихо смеётся.

– Хорошо, тогда что-то другое расскажи. К примеру, об остальных своих жёнах.

Моя рука замирает, когда она просит об этом. Сглатываю, а по телу проносится страх вперемежку с нежеланием вспоминать. Забыть навсегда.

Молчу, надеясь, что она поймёт, что и это нежелательная тема для разговора сейчас, когда мы лежим в одной постели.

– Хочешь, я покажу тебе что-то? – Шепчет Джесс и немного приподнимается с меня.

– Да, хочу, – киваю ей.

– Тогда закрой глаза и не подсматривай.

Улыбаясь, делаю так, как она говорит и жду. Шуршание простыней, кровать прогибается под ней, когда она делает что-то снова неожиданное и, я уверен, прекрасное. Джесс ложится обратно на мою грудь.

– Теперь открывай, – её тихий голос проникает в моё сердце, и я нетерпеливо распахиваю глаза и втягиваю в себя шумно воздух.

Над нашими головами, на потолке сверкают маленькие огоньки, то гаснут, то вновь появляются с синим свечением. Облака сверкают чем-то похожие на молнии, и их изнутри подсвечивают. Невероятное зрелище, от которого всё внутри раскрывается шире, впуская эту девушку в моё сердце. Именно сейчас, вот так тихо и под небесами, искусственно созданными только для нас двоих, я понимаю, что это воспоминание обретёт оболочку и никогда не покинет меня.

– Боже, – выдыхаю я, поворачиваясь к Джесс.

– Папа помог сделать их, и у меня есть свой личный рай, который я хочу разделить с тобой, Флинт. Разве сейчас что-то иное важно, кроме нас? Нет. И я, когда остаюсь одна, и мне бывает больно или же нечто странное стягивает моё сердце и не позволяет глубоко дышать, я разговариваю с ними. В этих небесах таится ключ к моей жизни, а теперь и твоей, – её глаза блестят от возбуждения этой демонстрации, а слова эти так шумно и остро наполняют сердце, отчего подаюсь вперёд и целую её. Джесс права, есть только она и я, а всё остальное вон там, за этим маленьким мирком, в котором я бы хотел жить вечно. И пусть это неправильно, меня будут осуждать за эти чувства, которые вкладываю в самый нежный поцелуй, но они рождены для неё. Для моей маленькой конфетки, ставшей для меня всем.

– Это очень красиво, Джесс.

– Да, – с улыбкой отвечает, касаясь моего лица. Всматривается в него, а внутри меня происходит разлом. Самый сильный за всё это время. Я хочу, чтобы она знала обо мне каждую минуту прошедшего времени. Мне страшно поделиться с ней и услышать смех, как это было обычно, но в то же время моё сердце с каждым вдохом разбегается и сходит с орбиты.

– В тот день, когда я решился на поездку в Лас-Вегас, шёл дождь, я был в разводе уже три месяца и узнал о том, что Гейл выходит замуж, сообщив это в газеты. Мне было так больно, и неприятные ощущения толкнули меня в спину, – быстро произношу я, а лицо Джесс в свете мерцающих звёзд становится серьёзнее. Она ложится на мою грудь и мягко поглаживает по ней, даруя мне силы продолжить.

– Я ничего не помню с того момента, как мы с ребятами спустились в казино при нашем отеле. Буквально ничего, а утром я проснулся женатым на шлюхе. Обычной проститутке, которая работает в таких заведениях, проиграл десять тысяч, и моментально развёлся. Я был в полном шоке от того, что сотворил. А те, кого я называл друзьями, смеялись, показывая мне видео, где они тащат меня на это чёртово бракосочетание. Они решили, что это будет довольно весело, и я оценю их шутку. Внутри меня разрывалось всё от обиды на них, но я улыбался, был шутом даже тогда, когда они без моего ведома выложили это на «Ютуб». Люди, с которыми я работал, были в полном недоумении. Грозил судом над ними, и тогда трое из них в лицо мне сказали, что я тот, над кем они издеваются, и будут продолжать. Осталось только двое, и те лишь потому, что я ещё держался на плаву, – делаю паузу, чтобы закрыть глаза и вспомнить всё до последней минуты из того времени. А смеялся я по той причине, что не мог показать им, насколько они оскорбили меня. Так не поступают друзья, не предают в лицо и за спиной параллельно.

– Ужасно, – тихо произносит Джесс.

– А знаешь, что самое ужасное? Я даже имени этой девушки не помню, зато она оставила мне подарок в виде двухмесячного лечения от венерической болезни. Это гадко, грязно и стыдно. С того момента я уже не пил в таких количествах, – горький ком подкатывается к горлу, и я сглатываю его.

– На одном из приёмов я познакомился с Памелой, она была владелицей брачных агентств, довольно успешных. Она была старше меня, и я решил, что именно в этом и состояла загвоздка. Я выбирал всегда женщин младше себя, которые ещё не видели особо жизни, не знали, что хотят, а эта сама мне предложила брак, – мой голос крепнет, а разум ныряет в воспоминания.

– Мы расписались в мэрии, и она переехала ко мне, хотя у неё была квартира. Утром мы уходили вместе, а вечером я иногда ночевал один. Если честно, то я не помню, чтобы ревновал, звонил ей и требовал вернуться домой. Нет, её возраст дал мне возможность не волноваться об этом, ведь она замужем. Я думал, что это не необходимое напоминание для неё. Секс с ней был быстрым, редким и она отказалась от него вскоре вовсе, мотивируя тем, что я не могу доставить ей удовольствие, и предложила жить в фиктивном браке. Да, сначала я согласился, потому что у меня было по горло работы, я полностью погрузился в чертежи и путешествия. Знакомился с людьми и поднимал своё дело. Но, когда я был в Канаде, то пришло озарение. Почему я должен так жить, желать других женщин, когда у меня есть жена? Я красив, успешен и в постели не так плох, как она выставила меня. Вернулся раньше времени и просто остолбенел, когда нашёл Памелу в гостиной, где она разговаривала по телефону, решая какие-то вопросы по работе, а её туфли вылизывал голый мужчина. Закатил скандал, это настолько обескуражило меня и вызвало отвращение. Её любовь к рабам, которым я не стал, что помчался на следующий день подавать на развод. Вот тогда я увидел её истинное лицо. Грязь, которой она поливала меня везде, где появлялась. Гадкие выдуманные факты, и я снова оказался в эпицентре смеха, став изгоем. Это было тяжёлое время, теперь же я терял заказы, нёс убытки из-за её слов и открытого обсуждения меня, как неудачного раба этой женщины. До сих пор меня передёргивает от этого, – втягиваю в себя воздух, чтобы поменять ощущение внутри, вернуться в маленькую спальню и обхватить ладошку Джесс, прижав к своей груди сильнее.