Искусство частной жизни. Век Людовика XIV - Мария Неклюдова

Последний том «Клелии» вышел в 1660 г. Роман несколько раз переиздавался и продолжал пользоваться известностью на протяжении XVIII в.

Клелия, римская история

Посвящается мадмуазель де Лонгвиль

Часть первая[250]

Эрминий, [251] и в дружбе галантный, никак не мог удержаться, чтобы не наговорить нежностей Клелии; Аронс принялся над ним подшучивать по этому поводу, говоря, что нельзя сделать лучшего выбора для дружеских нежностей, ибо никто так не сведущ в истинной нежности, как Клелия; и если вы готовы удовольствоваться ее определением, добавил он, то будете самым счастливым другом на свете, ибо Клелия говорит о ней лучше, чем кто-либо в мире. — Если я вправду изъясняюсь об этом не слишком плохо, — отвечала она, — тому меня научило сердце: не трудно говорить о том, что чувствуешь; однако, — добавила прелестная особа, — из этого не следует, что все, кого я называю друзьями, — мои нежные друзья, ибо у меня много самых разных. Есть, если можно так выразиться, полудрузья, которых иначе именуют приятными знакомствами; есть более близкие, которых я называю новыми друзьями; есть просто друзья; есть те, кого можно назвать друзьями по привычке, или те, которых я определила бы как надежных друзей, а также другие, которых я называю ближайшими друзьями. Что до тех, кого я включаю в число нежных друзей, то их весьма немного, и они столь глубоко проникли в мое сердце, что им уже нечего желать. Меж тем я прекрасно различаю все эти разновидности дружества и никогда их не путаю. — Умоляю, прекрасная Клелия, — воскликнул Эрминий, — скажите, каково мое положение. — Вы все еще в Новой Дружбе, — отвечала она, смеясь, — и вам долго не продвинуться вперед. — По крайней мере, — сказал он, тоже улыбаясь, — мне хотелось бы знать, как далеко от Новой Дружбы до Нежности. — Мне кажется, — подхватил Аронс, — мало кому известна карта того края. — Меж тем многие хотели бы предпринять это путешествие, — заметил Эрминий, — и заслуживают знать, какой путь может привести их в места столь отрадные; когда бы прекрасная Клелия меня научила, я вечно был бы ей признателен. — Вы, вероятно, думаете, что от Новой Дружбы до Нежности — короткая прогулка; поэтому перед тем, как вы отправитесь в дорогу, я обещаю дать вам карту этого края, которой, как полагает Аронс, не существует. — Пощады, мадмуазель, — сказал тот, — если она и вправду существует, то дайте ее и мне, как и Эрминию. — Едва Аронс произнес эти слова, как Орас попросил о том же, и я тоже, а Фенис стал торопить Клелию показать нам карту страны, плана которой ни у кого еще не бывало. Мы все тогда воображали, что Клелия напишет еще одно прелестное письмо, которое раскроет нам ее истинные чувства. Но на наши моления она отвечала, что карта обещана Эрминию и будет отослана ему завтра. А так как нам было хорошо известно, как галантно пишет Клелия, всем не терпелось увидеть письмо, которое, как мы полагали, она сочинит для Эрминия; и самому Эрминию так хотелось его получить, что на следующее утро он послал Клелии записку, чтобы напомнить о данном слове; поскольку она была очень короткой, я не совру, сказав вам, что в ней было следующее:

Эрминий прекрасной Клелии

Когда Клелия получила эту записку, то, насколько я знаю, уже успела позабыть об обещании Эрминию; внимая нашим мольбам по этому поводу, она думала, что все это — причуда, о которой на следующий день никто не вспомнит. Так что сперва письмо Эрминия застало ее врасплох, но затем ей на ум пришла одна фантазия, ее позабавившая, и она решила, что эта выдумка сможет развлечь и других. Поэтому без малейшего колебания взяла таблички и записала на них свою забавную выдумку, да так быстро, что за полчаса начала и закончила задуманное; затем она присовокупила к сделанному записку и отослала все к Эрминию, где в то время были Аронс и я. Каково же было наше удивление, когда Эрминий взглянул на послание Клелии и показал его нам, ибо это действительно была карта, начертанная ее собственной рукой, которая показывала, как добраться из Новой Дружбы до Нежности, и была весьма похожа на настоящую, ибо на ней имелись моря, реки, горы, озеро, города и селения; чтобы вам все это увидеть, взгляните, сударыня, на копию этой изобретательной карты, с тех пор бережно мной хранимую.

С этими словами Селер показал правительнице Леонтин карту, которая находится на следующей странице, чем та была приятно удивлена; и, чтобы она лучше поняла эту выдумку, он объяснил ей замысел Клелии, как та разъяснила его Эрминию в записке, сопровождавшей карту. Так что когда правительница Леонтин взяла ее в руки, Селер сказал: — Думаю, вы помните, сударыня, что Эрминий просил Клелию научить его, как добраться из Новой Дружбы к Нежности; именно поэтому, дабы туда отправиться, следует начинать с этого города [Новая Дружба], расположенного внизу карты; когда вы лучше поймете замысел Клелии, то увидите, что, по ее мнению, нежность могла быть следствием трех разных причин: глубокого уважения, признательности или склонности; это побудило ее основать три города Нежности на трех реках, носящих перечисленные имена, и проложить к ним три разные дороги. И подобно тому, как на Ионийском море есть город Кумы, и на Тирренском тоже есть город Кумы, она сделала так, чтобы можно было их назвать Нежность-на-Склонности, Нежность-на-Уважении, Нежность-на-Признательности. Меж тем, посчитав, что нежность, рождающаяся из склонности, ни в чем постороннем не нуждается, Клелия, как вы видите, не разместила селений по берегам этой реки, ибо та течет столь быстро, что, добираясь от Новой Дружбы до Нежности, нет нужды останавливаться на ночлег. Все совсем иначе, если вы желаете доехать до Нежности-на-Уважении, ибо на пути туда Клелия искусно расположила столько селений, сколько есть больших и малых вещей, которые, вызывая уважение, способны помочь зародиться той самой нежности, которую она имела в виду. И правда, вы видите, что из Новой Дружбы попадаешь в место, названное ею Незаурядный Ум, ибо уважение обычно начинается именно с него; затем вы видите радостные селения Милых Стихов, Галантных Записок и Любовных Посланий, в которых воплощены обычные действия незаурядного ума при завязывании дружбы. Далее, значительно продвинувшись по этому пути, вы видите Искренность, Великодушие, Честность, Щедрость, Добросовестность и Доброту, которая совсем рядом с Нежностью: это показывает, что без доброты не бывает подлинного уважения и, не имея этого драгоценного качества, к Нежности с этого края не подобраться. Затем, сударыня, вам придется вновь вернуться к Новой Дружбе, дабы поглядеть, какой дорогой отправляются в Нежность-на-Признательности. Обратите внимание, что из Новой Дружбы надо сперва доехать до Любезности, затем до небольшого сельца, называемого Покорностью, которое граничит с другим приятным сельцом, именуемым Мелкие Услуги. Оттуда полагается проследовать к Усердию: это показывает, что недостаточно время от времени оказывать мелкие услуги, вызывающие признательность, делать это надо усердно. Затем необходимо попасть в другое селение, имя которому Рвение, и не уподобляться людям медлительным, которые ни за что не поспешат, сколько их ни проси, и не имеют способности к рвению, порой нас так обязывающему. Затем, как вы видите, следует отправиться к Значительным Услугам, и поскольку на них способны немногие, то Клелия сделала это сельцо меньше прочих. Далее отправляемся к Чувствительности, ибо следует знать, что надо живо ощущать даже мелкие неприятности тех, кого мы любим. Наконец, чтобы добраться до Нежности, надо проехать через Симпатию, ибо дружба притягивает к себе дружбу, потом через Покорство, ибо ничто так не привязывает сердца тех, кому повинуешься, как слепое покорство; и посетить Постоянство-в-Дружбе, что самым надежным образом приводит к Нежности-на-Признательности. Однако, сударыня, нет такого пути, с которого нельзя было бы сбиться, а потому, как вы видите, Клелия сделала так, что, ежели из Новой Дружбы путники заберут немного слишком вправо или влево, они собьются с дороги: из Незаурядного Ума, как показано на карте, отправятся к Небрежению, затем, все больше утрачивая верный путь, доберутся до Переменчивости, за которой последуют Равнодушие, Непостоянство и Забвение; и тогда вместо Нежности-на-Уважении оказываешься у озера Безразличия, которое вы видите на этой карте; его спокойные воды точно представляют то состояние, чье имя оно носит. С другой стороны, если при выезде из Новой Дружбы взять слишком вправо, то проедешь через Нескромность, Вероломство, Гордыню, Злословие или Злобу и вместо Нежности-на-Признательности окажешься у моря Неприязни, где любое судно ожидает кораблекрушение и чьи беспокойные волны сильно схожи с этой бурлящей страстью, которую хотела изобразить Клелия. Такими различными путями она желала показать, что существует множество добрых качеств, которые способствуют нежности, и что обладатели дурных могут рассчитывать лишь на ее неприязнь или безразличие. А еще эта мудрая девушка, при помощи карты намереваясь показать, что никогда не знала любви и что в сердце у нее одна нежность, сделала так, что река Склонности впадает в море, названное ею Опасным, ибо женщине опасно покидать пределы дружбы; за ним она расположила то, что мы называем Неведомыми Землями, ибо не ведаем, что там находится, как не думаем, что кто-нибудь заплывал за Геркулесовы столпы. Тем самым она смогла из игры ума извлечь приятную дружескую мораль и весьма необычным способом дала понять, что не ведает любви и не может ее ведать. А потому Аронс, Эрминий и я нашли эту карту столь галантной, что перед тем, как разойтись, выучили ее наизусть; Клелия же просила того, для кого она была сделана, показать ее лишь пяти-шести персонам, которые были ей достаточно милы; ибо это была просто шутка и она не хотела, чтобы глупцы, которые не знали, каково ее происхождение, и были не способны оценить эту новую галантность, своими неповоротливыми умами судили о ней, как вздумается. Однако она не добилась повиновения, ибо звезды расположились так, что, хотя эту карту собирались показать лишь немногим, она произвела такой шум в свете, что повсюду шли разговоры о «Карте страны Нежности». И все известные своим умом обитатели Капуи писали в честь нее хвалы, кто в стихах, кто в прозе, ибо она послужила предметом одной изобретательной поэмы, нескольких весьма галантных стихов, множества превосходнейших писем и приятнейших записок, а также столь увлекательных бесед, что, по утверждению Клелии, они стоили куда больше ее карты, и невозможно было найти такого человека, которому не приходилось бы отвечать на вопрос, не хотел бы он отправиться в страну Нежности. И вправду, все это стало столь приятным сюжетом для разговоров, что никогда раньше не бывало другого, столь же всех развлекавшего.