Карлуша на Луне - Борис Карлов

Телеграфная лента ползла на пол, Пфигль беззаботно храпел на своей продавленной лежанке.

Посадка на Луну. Следы катастрофы. — Недостойное поведение профессора Злючкина. — Дисциплина даёт трещину. — Настоящий текст радиограммы

Ракеты «СОВА» и «ЗиЛ» приближались к Луне.

Вскоре после старта, когда первая ракета набрала необходимую для полёта скорость, её экипаж собрался в смотровой кабине. Вызванные ускорением перегрузки прекратились, и теперь космонавты свободно парили в невесомости. Робота «Дружка», не приспособленного к подобным упражнениям, в целях безопасности оставили сидеть пристёгнутым к креслу.

Путешественники зависли у огромных иллюминаторов, разглядывая подёрнутую дымкой облаков Землю, всё ещё далекую Луну и звёзды, которые в безвоздушном пространстве гораздо ярче и отчетливей.

Переволновавшись перед стартом, путешественники теперь зевали и хлопали глазами. Студент, собиравшийся хорошенько отругать Пухляка, махнул на это дело рукой и предложил всем до прибытия на Луну поспать. Лететь предстояло не меньше десяти часов, поэтому участники экспедиции охотно пристегнулись к своим креслам и моментально заснули.

В смотровой кабине осталась только Клюковка. Она впервые оказалась в космическом пространстве; глаза у неё горели, ни о каком сне она, конечно, не могла и думать. К тому же последние несколько дней и ночей она провела в ракете и, обосновавшись здесь хорошенько, соблюдала нормальный режим сна и бодрствования.

За несколько часов до посадки Взломщик и Шестерёнка заняли свои места в пилотской кабине, остальные же вновь слетелись в смотровую. Теперь Луна занимала полнеба, были отчётливо видны горы, цирки и кратеры на её поверхности. Планета Земля, напротив, уменьшилась до размера зонтика.

— Скажите, коллега, — обратилась Огонёк к Студенту, — как вы теперь, находясь в космосе и невесомости, разбираете, где верх, а где низ? Или же эти понятия вообще теряют всякий смысл?

— В некотором смысле, конечно, теряют, — согласился Студент. Его серьёзная мина не очень-то вязалась с задранными кверху ногами; он протирал очки и не мог ухватиться ни за один из поручней, которые были во множестве закреплены вдоль стен. — До тех пор, пока мы не приблизились достаточно к цели нашего назначения, то есть к поверхности Луны, можете условно считать верхом нос нашей ракеты.

— А низом — хвост, — авторитетно прибавил оказавшийся рядом Карлуша.

Поскольку Огонёк находилась в космосе впервые, Карлуша считал её кем-то вроде салаги. А сам он был, конечно, старым морским волком.

— Благодарю вас за разъяснения… коллеги, — выразила Клюковка свою признательность обоим.

После обеда Студент велел всем надеть космические скафандры. Ракета вскоре должна была прилуниться, и, хотя её программа гарантировала мягкую посадку, всё-таки стоило подстраховаться на случай частичной или полной разгерметизации. Сидевшие за пультом Взломщик и Шестерёнка держали руки на кнопках и в любое время могли принять управление на себя.

Вот на одном из экранов поверхность Луны стала медленно закатываться вниз и вскоре, мелькнув горизонтом, провалилась в космическую тьму. В то же время на другом экране, передающем изображение с хвоста, выплыла та же самая поверхность, но уже заметно ближе, чем раньше. Глухо зафыркали включившиеся двигатели торможения. Ракета сделала полный разворот.

Место для посадки было выбрано то же самое, что и во время предыдущих полётов, — недалеко от входа в большую ледяную пещеру. Здесь имелась удобная площадка, достаточно плотный грунт и вполне изученный окружающий рельеф.

— Ого! — заметил Взломщик. — Кажется, здесь что-то такое стряслось. Неужели потерпел катастрофу космический корабль?

И действительно, по мере снижения на площадке и далеко вокруг стали заметны искорёженные куски металла, а на грунте чернели пятна сажи от сгоревшего топлива.

— Смотрите, смотрите! — воскликнул Студент. — Видите верхушку от ракеты — там, левее?.. Это пилотская кабина; в случае опасности она отстреливается от корпуса катапультой. Если кабина вовремя отстрелялась, значит, экипаж не пострадал.

В этот момент ракета плавно опустилась на площадку, приняв вертикальное положение, прибор невесомости отключился, и все пассажиры, охнув, провалились в кресла под собственным весом.

— Ну вот, братцы, — сказал Карлуша. — С прибытием.

Первым делом было необходимо выяснить, не остался ли кто-нибудь из потерпевших на поверхности Луны, и в случае необходимости оказать помощь пострадавшим. На поиски отправились Взломщик, Шестерёнка и Глюк. Оставшиеся собрались в смотровой кабине и стали наблюдать за их действиями через иллюминаторы.

— Ого, здесь сгорела не меньше чем трёхступенчатая ракета, — говорил Взломщик, разглядывая попадавшиеся на пути обломки. — Похоже, что загорелась прямо на старте из-за неполадки в двигателе.

Переходя от обломка к обломку, группа наконец приблизилась к отброшенной довольно далеко пилотской кабине. Дверца раскрыта настежь, внутри — никого.

У всех вырвался вздох облегчения.

— Картина ясная, — сказал Взломщик. — Лунатики построили свою ракету, но она взорвалась на старте. Хорошо ещё, что экипаж вовремя катапультировался. Непонятно только, куда они собирались лететь и почему сигналили об опасности.

— «Если прилетят, не давайте им ничего», — вспомнила Огонёк слова Ослика из первой, принятой Звёздочкиным радиограммы. — Стало быть, они собирались лететь на Землю?

— Возможно, — согласился Студент, — и, похоже, что они спешили…

— Смотрите, — послышался голос Взломщика, — здесь стояла герметическая палатка со шлюзовой камерой.

Действительно, на краю площадки лежала распластанная, как сдувшийся воздушный шар, космическая палатка.

Внутри обнаружились пустые кислородные баллоны, надувные матрасы и ёмкости из-под воды и продовольствия.

— Возвращайтесь, — распорядился Студент. — Здесь осталось только одно место, где что-то ещё может разъясниться.

Но в это время прилунилась ракета «ЗиЛ», отстававшая, согласно плану, на два часа. Задира и Липучка сообщили, что полёт прошёл нормально и все отлично чувствовали себя в невесомости.

Они не стали рассказывать о неприятной цене, случившейся перед самым стартом. Профессор Злючкин, увидев, как завинчиваются изнутри запоры дверцы люка, неожиданно впал в буйную истерику и попытался вырваться наружу. Он кричал, рыдал, умолял, царапался и кусался. Пришлось вкатить ему двойную дозу успокоительного, после чего он обмяк, позволил засунуть себя в скафандр и пристегнуть к креслу.

Всё время перелета он проспал с улыбкой на лице, так и не увидев из космоса Земли, Луны и звёзд.

Проснувшись от лёгкого толчка во время прилунения, он сказал «извините» и присоединился к остальным как ни в чём не бывало. Если же впоследствии ему при случае напоминали о его недостойном поведении, он только недоуменно вскидывал брови и восклицал: «Не понимаю, о чём вы говорите?»