Тень и искры - Дженнифер Ли Арментроут

Предполагалось, что я должна соблазнять Никтоса, а не расчленять перед ним людей и не пытаться его убить. По крайней мере до тех пор, пока он в меня не влюбится. Охваченная гневом и недоверием, я, видимо, упустила из виду очень важный момент.

Я осознала ситуацию, гнев медленно утихал и теперь едва теплился, как последние три года… а может, даже дольше.

Никтос.

Известное имя, но его никогда не произносили из страха привлечь внимание Первозданного или вызвать его гнев. Имя, о котором я не позволяла себе даже думать.

Но Первозданный наконец оказался здесь со мной. Сколько раз за последние три года я желала, чтобы мне выпал шанс исполнить свой долг? И не сосчитать. И наконец, возможно, это он.

Возможно, я получила шанс.

Не представляла, как можно соблазнить и влюбить в себя мужчину, которого пырнула его кинжалом в грудь.

Но знала, что он имел в виду, когда сказал, что мои действия вызывают реакцию, на которую я не рассчитывала. За свою жизнь я достаточно повидала мужчин, чтобы понять, о чем он… и почувствовать теперь то, чего не заметила, когда в ярости толкала его. К моей пояснице прижималось нечто толстое и твердое. Он был возбужден.

Мой разум оттолкнул все прочее, ухватившись за мысль, что с этим можно работать. Возможно, у меня еще был шанс – пусть небольшой. Физическая близость – только часть соблазнения. Остальное сейчас почти невозможно – завязать дружбу, узнать, что ему нравится, а что – нет, чтобы я могла стать такой, какую он хотел, завоевать его доверие, а потом и сердце.

Мне стало нехорошо. «Стать такой, какую он хочет». Когда я была моложе, не сомневалась ни в своем предназначении, ни в том, что оно подразумевало. Тогда я была юной и не хотела ничего, кроме как спасти свое королевство.

Теперь я смеялась над идеей стать другой, чтобы добиться чьей-то любви. Если это необходимо, чтобы влюбить кого-то в себя, я не желала этим заниматься.

Но дело было не во мне. И никогда не было. Дело в Нейтах и Элли, и всех, кто продолжает терпеть лишения. Мне нужно об этом помнить.

– Ты не забыла дышать? – тихо спросил Первозданный.

Наверное.

Я резко выдохнула и открыла глаза. Легкие горели, перед глазами мелькали белые пятна. Мне нужно подумать. Он пришел за мной. Это должно что-то значить.

Он переступил с ноги на ногу, и от этого легкого движения по мне пробежал трепет.

Невозможно было думать, когда он держал меня так близко.

– Отпусти меня.

– Мне не кажется, что стоит это делать.

Я подавила резкий ответ, который наверняка бы мне не помог.

– Пожалуйста?

По нему прокатился смех – и по мне тоже. Я широко раскрыла глаза от этого ощущения.

– Ты говоришь «пожалуйста», и я еще больше боюсь тебя отпускать.

Я разжала и снова сжала кулаки.

– Ты Первозданный. Я не могу тебе навредить.

– Думаешь, если я Первозданный, то нечувствителен к боли? – Он потерся щекой о мою, и по моей коже пробежал трепет. – Если так, то твои предположения неверны.

Я уставилась в пол.

– Я не смогу серьезно навредить тебе.

– Правда. – Он не ослабил хватки. – Но ни секунды не верю, что этот факт помешает тебе попытаться снова.

Не помешает. Но очередная попытка навредить ему ни на дюйм не приблизит меня к цели.

– Я не буду ничего делать. Обещаю.

– Звучит так же маловероятно, как то, что пещерный кот не поцарапает руку человека, который попытается его погладить.

Я резко вдохнула, вздрогнув от ощущения его рук на моей груди.

– Значит, ты меня боишься?

– Немного.

Я язвительно усмехнулась.

– Никтос? Первозданный Смерти боится смертную девушку?

Его дыхание защекотало мою челюсть.

– Я не настолько глуп, чтобы недооценивать смертных, как женщин, так и мужчин. Особенно после того, что ты только что сделала. И не называй меня так.

Я нахмурилась.

– Никтосом? Это же твое имя.

– Для тебя я не Никтос.

Я не поняла, стоит ли мне оскорбиться. Ладно. Называть его Эшем гораздо легче, чем именем, означающим смерть.

Я перевела взгляд с пола на его руки, сложенные на моей груди. При дневном свете его кожа оказалась на несколько тонов темнее моей и гладкой под редкими волосками.

– Ты не покрыт чешуей.

– Что?

Мне вспомнились насмешки Тавиуса. Я закрыла глаза и опять упустила контроль, который на этот раз освободил место не для гнева, а чего-то другого. Боли от незажившей раны.

– Ты меня отверг, – выпалила я.

Его хватка ослабела.

– Что еще хуже, ты даже не понял, кто я, правда?

Хрипота в моем голосе не была фальшивой. Как бы мне этого ни хотелось.

Никтос отпустил меня, и по мне пробежала волна покалывания. Мою спину и плечи овеял теплый воздух.

– Я всегда знал, кто ты.

Я распахнула глаза и повернулась лицом к нему.

– Знал?

Бурлящие серебром глаза заглянули в мои.

– Знал, кто ты, когда ты бросилась на тех богов, а я помешал тебе погибнуть.

Он знал и ничего не сказал? И похоже, удивился моему гневу?

– Тебе было известно, кто я, и ты ничего не сказал? Ни в ту ночь, когда мы нашли тело? Ни ночью у озера? – Я задрожала. – Ты знал, но не признался, от чего сокращено имя Эш?

Он прикусил нижнюю губу и посмотрел на тело Тавиуса.

– У меня ощущение, что если отвечу честно, ты возьмешь назад свое обещание.

– Я уже на пути к этому, – бросила я прежде, чем смогла остановиться. Я шагнула вперед и понизила голос. – Ты заключил сделку. Ты ее не выполнил, Эш.

Он стиснул зубы и посмотрел на меня.

– А зачем я, по-твоему, явился сюда?

«А зачем я, по-твоему, явился сюда?»

Я открыла рот, но не нашла слов. Казалось, пол подо мной задрожал. У меня ушло несколько секунд, чтобы полностью осознать то, что он сказал и что это может означать.

– Ты пришел, чтобы исполнить сделку?

– А у нас есть выбор? – отозвался Эш. – Я не могу оставить тебя здесь после того, что произошло. – Он указал на обмякшее тело Тавиуса. – Принцесса или супруга, но ты убила преемника короля.

Я заморгала.

– Ты сам собирался его убить.

– Да. – Он перевел взгляд на меня. – Но я Первозданный. Ваши смертные законы ко мне неприменимы. Ты хотела его убить. – Его серебряные глаза засияли ярче. – Я ни секунды не сомневаюсь, что он это заслужил.