Торнсайдские хроники - Ольга Куно

— Ладно, — усмехнулся между тем Рауль, — заняться самобичеванием мы все сможем в более подходящей для этого обстановке.

— Справедливо, — согласилась Айрин. — Но как мы будем отсюда выбираться?

— Я думаю. — Рауль немного помолчал. — Дьявол, если бы я мог видеть хоть что-нибудь, это бы серьёзно стимулировало мыслительный процесс!

— Я над этим работаю, — сосредоточенно сказала я.

Очередной удар кремня о кресало оказался успешным: трут воспламенился, и весёлый огонёк моментально разогнал темноту по углам. Всё-таки огниво — великая вещь.

— Ещё немного, и я изменю своё мнение о газетчиках, — произнёс Рауль, которого, похоже, впечатлила моя запасливость.

— А вы в этом случае дадите мне интервью? — решила брать быка за рога я.

У меня за спиной тихонько застонал Кентон.

— Я никогда не изменю своё мнение о газетчиках до такой степени, — отрезал король.

Я сочла, что хорошего понемножку: начало разговора положено, а время развивать эту тему дальше ещё не пришло. Поэтому теперь можно было со спокойной совестью оглядеться. Окружающий вид не слишком-то радовал глаз: мы находились в просторной тюремной камере. С трёх сторон нас окружали неровные каменные стены, с четвёртой располагалась решётчатая дверь, как быстро выяснил один из телохранителей, запертая. Единственный положительный момент: на одной стене обнаружился факел, который мы и зажгли при помощи высеченного мною огня.

— Прекрасно, — мрачно констатировал Рауль, пока охранники возились кто с факелом, а кто — с не желавшей открываться дверью. — Давно не сидел в тюрьме. Уже боялся, что начну страдать от ностальгии.

Айрин молча взяла его за руку и крепко сжала ладонь.

— Что это, тюрьма подвального этажа? — озираясь, спросил один из телохранителей.

— И где же в таком случае лекари и художники? — осведомился Рауль, бросая взгляд в мою сторону.

Я пожала плечами: мы явно были не в том месте, где я провела три не самых лучших дня в своей жизни.

— Это непохоже на ту часть этажа, где мы держали Холла, — заметил другой телохранитель.

— Тюремный этаж большой, и здесь есть несколько отдельных коридоров, — сказала я. — К тому же в потайной части замка, там, где проходит тоннель, было много дверей… Возможно, некоторые из них тоже ведут в камеры.

— Рональд! — с громким возгласом Говорящая бросилась на колени.

Приглядевшись, я поняла, что она склонилась над верным псом, который всё утро неотступно следовал за королём. Зверь шевелился, стало быть, не погиб при падении, но тихо поскуливал. Успокаивая волкодава едва слышным нашёптыванием, Айрин принялась хорошо отработанными движениями ощупывать его спину, голову, а затем и ноги.

— Что с ним? — мрачно спросил Рауль.

— Кажется, только ушибы, — ответила Говорящая. — Но пусть этот Рейвен мне только попадётся. Я его придушу собственными руками!

— Сначала я его вздёрну на виселице, а потом можешь и придушить, — милостиво разрешил король.

— Одного не понимаю: как он вообще на такое решился? — Я обращалась в основном к Кентону, но, видимо, в этой каменной коробке слова прозвучали несколько громче, чем предполагалось. Все взгляды устремились в мою сторону. — Я имею в виду, пока он строил козни только мне, и даже Кентону, это можно было понять. Но теперь… — Я многозначительно посмотрела в сторону короля.

Тот, однако, не замедлил с ответом.

— Рейвен отлично осознаёт, что ему нечего терять. Поэтому решился на крайние меры.

— Знать бы ещё, в чём конкретно они заключаются, — проворчала Айрин.

— Я вижу всего два варианта, — ответил Рауль. — Возможно, он просто попытается бежать. Избавившись от нашего присутствия таким… оригинальным образом, отвлекая внимание остальных на мнимый пожар, он попросту выберется из замка, воспользовавшись очередным тайным ходом. Разумеется, его будут искать, — в голосе короля зазвенела сталь, — и если найдут, рассчитывать на милосердие ему не стоит. Поэтому он попытается переправиться за границу инкогнито. Но есть и другая возможность…

— Какая? — хмурясь, спросила Говорящая.

— Он мог решить избавиться ото всех свидетелей, — нехотя произнёс Рауль. — Хорошо понимая, что уйти ему будет нелегко… Тем более, что у меня есть достаточно глаз и ушей и за границей. Вероятнее всего я сумел бы его найти. И не исключено, что он это понимает. И в этом случае видит свой единственный шанс в том, чтобы разделаться со всеми разом. В том числе и со мной.

— С королём? — недоверчиво переспросил Кентон. — Он же не принц и не герцог. И должен соображать, что такое не сойдёт ему с рук.

— Верно, — кивнул Рауль. — Не сойдёт. Если только он не найдёт всему произошедшему чрезвычайно оригинальное и правдоподобное объяснение. Хотя я пока такового не вижу. Поэтому склонен считать вариант с побегом более вероятным. В любом случае отсюда надо выбираться, и как можно быстрее. Либо для того, чтобы не дать ему уйти, либо… Со вторым вариантом всё очевидно.

Все устремили взгляды на решётку и сгущающуюся за ней темноту. И лишь Говорящая повернулась к стене.

— Факел в тюремной камере — вы не находите это странным? — задумчиво произнесла она. — Редкая забота о заключённых. Которые к тому же могут воспользоваться этим предметом во вред тюремщикам.

— Ты хочешь сказать… — нахмурился Рауль.

Айрин кивнула.

— Солома ведь тоже здесь неспроста, и вряд ли Рейвен любезно постелил её специально для нас. Думаю, изначально он готовил такой путь отхода для себя самого или своих людей. Конечно, камеру могли запереть недавно, именно в нашу честь, но…

— Но вероятнее всего отсюда есть ещё один выход, — подхватил Рауль.

— Абигайль, ты помнишь, как Рейвен открыл потайной ход в той камере? — спросила Айрин.

— Просто надавил на стену в нужном месте.

Я шагнула к внутренней стене, но король уже сделал охранникам знак, и они принялись методично ощупывать холодные камни. Не знаю, которому из них повезло, но вскоре часть стены действительно отъехала в сторону.

— Вопрос заключается в том, в каком направлении лучше идти, туда или сюда, — задумчиво сказала я, указав сперва на открывшийся потайной ход, а затем на располагавшуюся напротив него решётчатую дверь.

— Может быть, ты не заметила, но дверь заперта, — едко отозвался один из телохранителей.

— Да неужели? — скорчила рожицу я.

— Абигайль может открыть замок, — пояснил Кентон, которому довелось узнать об этом опытным путём.

— Вот как? — Рауль посмотрел на меня с любопытством. — Я же говорил, что всем газетчикам место в тюрьме. Почему меня никогда никто не слушает?

На сей раз его слова были пропитаны нескрываемой иронией. Что-то подсказывало мне, что слушают его все и всегда, а также что не стоит в ответ язвить о том, где именно место некоторым королям…