Шагнуть в неизвестность - Юрий Иванович

А затем мы довольно спокойно занялись осмотром и подсчетом трофеев. Веревка пеньковая, толстая и прочная, длина более двухсот метров — одна штука. Сабелька маленькая, детская, скорее напоминающая укороченную рапиру, но острая как бритва — одна штука. Два коротких меча, не длиннее нашего мачете, ремни, подсумки с ножами, несколько нагрудных блях защитного свойства и кучка разного хлама — это все, что отыскалось на трупах зроаков. Налегке летели в бой! Собаки бешеные! Даже фляги с водой никто из них не прихватил! Даже кусочка мяса взять в дальнюю дорогу не додумался! Хотя по поводу мяса я тут же сдал назад, представив себе, чье оно может оказаться, а заметивший мое состояние Леонид проворно сунул мне очередную шоколадку:

— Расслабься! Когда ты кушаешь, добрый становишься, — Асам отправился к выходу, готовясь сбросить первое тело.

Тогда как я, уже забив рот шоколадом, стал мычать вслед:

— Постой, не бросай!

— О как! Сразу подобрел.

— Да нет, пускай так и лежат на бруствере, сбросить всегда успеем, а вот следующим лихачам, желающим к нам в гости, без стука не прорваться.

— Истину глаголешь, друг мой!

Пока он устраивал трупы зроаков и все-таки сбросил вонючее тело их крылатого прихлебателя, я его страховал, доедал шоколадку и посматривал на окружающие просторы. Поэтому без труда заметил и движущееся в нашу сторону войско, и спускающиеся по реке, пристающие к левому берегу большие ладьи. Вот только рассмотреть у меня вначале не получилось, чьи это войска, хотя сердечко радостно затрепетало, а с губ сорвалось мечтательное восклицание:

— Неужели наши?!

В этот раз я совершенно не угадал. После более пристального просмотра мы поняли: к нам движутся зроаки, а на ладьях наверняка везут зловонных кречей. И кажется, я стал догадываться, почему у врагов такая жажда познакомиться именно с нами:

— Арбалеты! Зроаки теперь пойдут на все, лишь бы нас убить и захватить в свои руки магическое, по их понятиям, оружие.

Леонид сразу нашел удачный, по его мнению, выход:

— Если мы разберем арбалеты, а потом еще и сожжем некоторые детали, то восстановить их станет невозможно. Как и создать другие прототипы по оставшимся кусочкам.

— Ты предлагаешь погибнуть, но технологии аспидам не передавать?

— А у тебя другое мнение?

— Естественно! Надо и самим спастись, и арбалеты наши сохранить!

— Как именно?

— Пока не знаю, но будем думать вместе!

— Хе-хе! — недовольно помотал головой мой товарищ — Ты паришь мозги народу, как некоторые вожди: «Мы пойдем иным путем!» «А каким конкретно?» — спрашивает трепетная серая масса. На что получает самый правдивый ответ: «А вот когда дойдем — тогда и узнаем!» Три раза «ха!».

— Почему только три? Возражение вашей милости мне очень понравилось. Поэтому предлагаю смеяться как можно дольше.

На что мэтр выдал на утрированном украинском языке:

— Нэ тратьте кумэ сылы, а липшэ зьижтэ чоколядку!

И опять наш дружный хохот, гулким эхом вырывающийся из пещеры, отпугнул ругающихся кречей.

После праздничного обеда по случаю знаменательной победы четыре дня в полку прошло в относительном спокойствии. Наемники постепенно втягивались в ритм приграничного боевого дежурства: устраивались засады, велись прочесывания местности, совершались рейды в сторону ничейных земель и отрабатывалось тактическое взаимодействие между сотнями и десятками. И в особенности восстанавливались навыки взаимодействия с пограничниками царства Леснавское. Но пока больше ни единого замеченного зроака и даже точек на горизонте в виде кречей не наблюдалось.

В отношениях всеми признанных элитными противниц тоже наступило странное затишье. Апаша Грозовая к трио Ивлаевых вообще старалась не приближаться, но зато издалека к ним присматривалась не хуже командира разведки Олкафа Дроона. И вообще стала собирать о новоявленных героинях все рассказы, сплетни и сообщения о каждом жесте, слове или поступке. У старых друзей воительницы-ветерана стало считаться даже хорошим тоном подойти к ней и в товарищеской беседе поведать все подмеченные за тремя сестрами словечки, взгляды или даже уловленные подспудные намерения. Вроде и не наушничество получалось, а некое обсуждение старожилами полка воинов из нового пополнения. Тем более что было замечено: положительные отзывы заува стала выслушивать с гораздо большим вниманием и интересом. Подозревали, что именно с этой стороны она и попытается отыскать самые ранимые места в обороне молодой противницы и именно туда бросит наиболее действенное оскорбление.

Такое оскорбление, после которого останется только одно: сражаться, невзирая ни на какие обеты.

Трех молодых наемниц такое внимание к своим персонам со всех сторон тоже сильно волновало. Но это, как ни странно, только помогло им до крайней степени мобилизовать все свои силы и следить за каждым словом или вырвавшимся жестом. Хорошо еще, что общими усилиями они прочитанную книгу о правилах поведения на балу и о нормах поведения в быту запомнили наизусть и теперь знали почти все нюансы куртуазности и детали поведения высшего общества. Вот и старались применить все эти нюансы в таком грубом и неженском деле, как пошлое наемничество, и в таком месте, пребывание в котором все-таки недаром приравнивалось к боевым действиям.

Геройский поступок в первом же рейде привел к еще одному неожиданному последствию. Если во время перехода к границе к трем красавицам еще как-то присматривались и не слишком спешили «подбивать клинья», то после памятного ночного рейда каждый ловелас или прожженный донжуан посчитал своим прямым долгом завоевать сердце выбранной им воительницы. Атак как в среде бесшабашных, лихих и ни перед чем не останавливающихся наемников каждый считает себя самым неотразимым, щедрым и славным, то стоило сразу посочувствовать трем бедняжкам. Настолько мощно и целенаправленно стали действовать толпы ухажеров. Стало доходить до того, что фривольные и даже скабрезные предложения стали делаться чуть ли не на ходу и в попытках перекричать друг друга. Понятно, что ничем хорошим это не кончилось. Трио Ивлаевых пришлось выбирать: либо краснеть после каждого окрика в спину, либо найти самых достойных кандидатов и «спароваться» с ними, либо самим раз и навсегда пресечь кровопролитными методами нелепые восклицания, намеки и предложения в свой адрес.

Вот так и получилось, что спокойствие в полку окончилось на четвертый день опять-таки по причине нахождения в составе трех новеньких наемниц. Если на второй день после банкета они еще старались мягко отвадить от себя настырных кавалеров, то на второй они уже рычали и отвечали оскорблениями вперемежку с последними предупреждениями. Как это ни странно, но женская треть полка ни в коей мере не поддержала своих коллег, не встала на их защиту и не осадила нахалов и грубиянов. Большинство женщин только и ждали с ехидными улыбками, чем все в итоге закончится. Еще и поговаривали при этом: