В краю лесов - Томас Гарди

Поспешно заперев двери и задернув шторы, она, почти не дыша, наклонилась над ним.

- Как это случилось? Ты очень, очень сильно ушибся? - прошептала она.

- Довольно сильно, только ты не пугайся, - проговорил он с трудом, пытаясь принять более удобную позу. - Немного воды, пожалуйста.

Миссис Чармонд бросилась в столовую и принесла графин с водой. Фитцпирс жадно выпил стакан. Ему стало легче, и он смог с ее помощью добраться до софы и лечь.

- Тебе очень плохо, Эдрид? - говорила миссис Чармонд. - Скажи мне.

- Я едва жив, - прошептал Фитцпирс. - Но все, наверное, обойдется... Это от потери крови.

- Но я слышала, что ты не так сильно ушибся, - сказала миссис Чармонд.Как это произошло?

- Это сделал мой тесть, Фелис! Я чуть не на четвереньках полз больше мили. Думал, не дотяну... Я пришел к тебе потому, что ты - мой единственный друг на всем свете. И я никогда больше не вернусь в Хинток под крышу Мелбери, никогда! Нет, ни мак, ни мандрагора[36]не исцелят моей ненависти... Только бы мне поправиться...

- Давай, Эдрид, я перевяжу тебе голову. Я вижу, тебе чуть полегче.

- Перевяжи. Хотя нет, подожди немного. Кровотечение, к счастью, остановилось, а то бы меня уже в живых не было. Еще в лесу, в кромешной тьме, мне удалось наложить жгут из носового платка и нескольких полупенсов... Послушай, Фелис, не могла бы ты спрятать меня в своем доме, пока я не встану на ноги? Что угодно, но я не покажусь больше в Хинтоке. Практика моя почти совсем иссякла, ты это знаешь. А после того, что произошло, я просто не хочу возобновлять ее.

Слезы, не переставая, текли по лицу Фелис. Куда девалось ее намерение расстаться с Фитцпирсом навсегда? Ее единственным желанием было теперь ухаживать за ним, пестовать его, пока он болен, всеми покинут и в нищете. Во-первых, надо было спрятать его. Она стала думать куда - и придумала.

Фелис дала ему выпить немного вина, которое принесла из столовой. Затем разула его. Теперь он мог, опираясь на ее плечо и на палку, немного пройти. Так они вышли из комнаты и стали медленно подниматься по лестнице. Наверху они вышли на галерею, отдохнули немного и добрались наконец до узкой лестнички, которая привела их в самый глухой и отдаленный угол дома. Фелис отперла дверь: это был большой чулан, где находилась всевозможная старая мебель; среди этого нагромождения, застилающего свет из окон, было много закутков и тайных местечек, надежно укрывающих от постороннего взгляда, даже если заглянуть в дверь. Мебель эта по большей части принадлежала прежнему владельцу: покойный мистер Чармонд купил ее на аукционе; но прихоти моды, а также вкусы молодой жены послужили причиной ссылки ее на чердак.

Фитцпирс опустился на пол, прислонившись к стене, пока Фелис ходила за тюфяком и одеялом и устраивала ему на полу постель в одном из закутков. Потом она принесла таз с водой, смыла засохшую кровь с его рук и лица. Устроив Фитцпирса как можно удобнее, - он полулежал, откинувшись на высокие подушки, - Фелис пошла в буфетную за едой. Пока он ел, она смотрела на его лицо, следила за каждым его движением с такой тревогой, с такой добротой и любовью, как может смотреть только любящая женщина.

Скоро он почувствовал себя гораздо лучше и был в состоянии обсудить с ней свое положение.

- То, что я сказал Мелбери, может действительно привести в ярость любого, если это, конечно, сказано с умыслом. И адресовано тому, кто слушает. Но ведь я не узнал его, да к тому же голова у меня пошла кругом от той гадости, которую он дал мне хлебнуть... Завеса в храме разодралась надвое[37]... Я не вернусь больше в Хинток, и поэтому первое, что я должен сделать, это рассеять беспокойство, вызванное моим исчезновением, я не хочу, чтобы меня искали. Никто не должен знать о моем состоянии. Иначе пойдут всякие толки. Я должен немедленно написать письмо, чтобы предотвратить поиски. Не можешь ли ты сейчас же принести мне бумаги и чернила? Я не буду спокойно спать, если не напишу этого письма. Бедняжка! Сколько приходится тебе ходить вверх-вниз из-за меня.

Миссис Чармонд принесла все, что Фитцпирс просил, подложила ему под листок бювар, и он скоро набросал коротенькое письмо своей законной супруге.

"Враждебность, проявленная по отношению ко мне твоим отцом, - писал он в своем ледяном послании, - такова, что я не могу вернуться под крышу, которая принадлежит ему, хотя бы даже под этой крышей жила ты. Разлука неизбежна, поскольку ты, несомненно, примешь его сторону. Я уезжаю очень далеко. Не жди меня скоро".

Затем он отдал Грейс несколько распоряжений, касающихся его практики и других хозяйственных дел, и закончил письмо, не обмолвившись ни словом, куда едет и когда вернется. Прежде чем запечатать конверт, он предложил Фелис прочитать письмо, но она не могла ни видеть его, ни слышать о нем, - эта сторона жизни Фитцпирса и связанные с ней обязательства были для нее источником невыразимого страдания. Она отвернулась от Фитцпирса и горько разрыдалась.

- Если бы ты могла отправить письмо из какого-нибудь другого места, подальше от Хинтока, - прошептал Фитцпирс, снова почувствовавший себя хуже, - из Шотсфорда, или Порт-Бредли, а еще лучше из Бедмута, то ни у кого не возникло бы и подозрения, что я нашел убежище в твоем доме.

- Я сама поеду в один из этих городов. Я сделаю все, чтобы никто ничего не узнал, - проговорила она.

Теперь, когда Фитцпирс был устроен, в голосе ее стали слышны нотки легкого опасения.

Выслушав Фелис, Фитцпирс прибавил, что необходимо сделать еще одну вещь.

- Перелезая через ограду вокруг газона перед верандой, я испачкал ее кровью. Красные пятна отчетливо видны на белой краске. Даже в темноте. Ты не могла бы, Фелис, пойти туда и смыть их? Это очень важно.

Чего не сделает женщина в такие исключительные минуты самоотречения? Хотя она уже очень устала, она опять спустилась по крутым ступенькам вниз, нашла фонарь, зажгла его и прикрыла полой; взяла губку, смочила ее, выжала и вышла из дому в сад. Белая ограда ясно выделялась в темноте; луч фонаря, блеснувший из-под полы, упал на пятна крови - они были как раз там, где он сказал. Миссис Чармонд содрогнулась. Слишком много испытаний выпало на ее долю в тот день; нетвердой рукой стерла она кровь и вернулась в дом.

Все случившееся заняло около двух часов. Поправив постель Фитцпирса, поцеловав его и положив под руку все, что ему могло понадобиться, Фелис ушла, плотно затворив за собой дверь.

Письмо, которое Грейс получила от мужа, было отправлено, судя по штемпелю на конверте, из весьма отдаленного места, и ей в голову не пришло, что Фитцпирс, больной и беспомощный, находится всего в одной миле от нее. Грейс почувствовала облегчение оттого, что муж ее довольно спокойно писал о ссоре с отцом, каковы бы ни были причины, вызвавшие ее; однако общая холодность тона погасила ту искорку, которая последнее время затеплилась было в ее сердце.