Другая сторона Москвы. Столица в тайнах, мифах и загадках. Черный путеводитель от центра до спальных районов - Матвей Гречко

Спустя сорок лет после окончания войны владелец деревни, один из Нарышкиных, решил переселить своих крестьян ближе к своему родовому имению, расположенному в селе Покровском. Их избы разбирались и перевозились на новое место. Все — кроме Кутузовской! Нарышкин распорядился сделать в ней ремонт, оставить на своих местах вещи и мебель, которыми пользовались Кутузов и представители его штаба, а двор обнести небольшим валом и канавой. В избе Нарышкин поселил отставного солдата-инвалида, назначив ему небольшое содержание и поручив быть смотрителем и сторожем при своеобразном музее.

Лет десять всё было хорошо, а потом старый солдат умер, и изба осталась без присмотра. Её несколько раз грабили, а потом в избе случился пожар. Удалось спасти лишь несколько икон, в том числе архистратига Михаила, и скамью, на которой во время совета сидел Кутузов. Судьба исторической избы взволновала общественность, Городская дума не могла остаться безучастной, а Козьма Терентьевич Солдатёнков даже предложил Нарышкину выкупить у него памятник. Аристократу стало стыдно, и он передал участок с обгорелым строением городу за символическую сумму — 200 рублей. Эти деньги Нарышкин пожертвовал на сооружение памятника Кутузову.

Восстановление избы началось далеко не сразу — как обычно, всё упиралось в отсутствие финансов. Помогли офицеры Гренадёрского корпуса и Общество хоругвеносцев храма Христа Спасителя, представившее свой проект. Это не была точная копия избы крестьянина Фролова, но постройка, довольно близкая к оригиналу. Его одобрили, и к осени 1877 года строительство было завершено. Этот «новодел» сохранился до наших дней, сейчас рядом с ним развёрнут целый музейный комплекс, центром которого стала Бородинская панорама, созданная художником Францем Рубо в 1912 году. Здание, где размещается эта уникальная картина, конечно, намного более позднее. Да и само полотно дошло до нас лишь частично: оно много лет пролежало свёрнутым, и вся верхняя часть холста попросту сгнила. Реставрация картины заняла десять лет, многие её части пришлось дописывать заново. Открылся музей лишь в 1965 году и сразу стал популярным. Но спустя всего лишь два года в зале вспыхнул пожар — и потребовалась новая реставрация, на этот раз она заняла всего лишь несколько месяцев.

Парк на Поклонной горе — одна из наиболее спорных достопримечательностей столицы. Дело в том, что горы как таковой теперь нет: её срыли, уничтожив место стоянки Наполеона и заодно — несколько древних славянских могильников. Теперь здесь мемориал памяти погибших в войне 1941–1945 годов.

Как они жили? Все те люди, чьи дела, добрые и дурные, мы разбирали на протяжении наших прогулок? Как жили купцы-миллионеры, как жили люди бедные или среднего достатка?

Увы, каменные стены сохраняются неплохо, интерьеры же квартир подвержены изменениям куда больше. Далеко не все «дома-музеи» могут действительно донести дух ушедшего времени, однако есть среди них и удачные. Несколько таких сосредоточено в районе станции метро «Арбатская»…

Прилегающий район — Ваганьковский холм плавно переходит в низину Чертолье (изначально Черторье). Это ближе к станции метро «Кропоткинская». Давным-давно здесь протекал ручей Черторый: он каждую весну разливался, превращая пойму в непроходимое месиво с глубокими оврагами, словно чёрт рыл.

В XIV веке на холме стоял дворец великой княжны литовской Софьи Витовтовны, жены Василия I, сына Дмитрия Донского. Её праправнук Иван IV Васильевич, прозванный Грозным, включил Старое Ваганьково в обширный Опричный двор, а на холме расположил свою загородную усадьбу. Сюда царю было удобно ездить из Кремля, а главному пыточнику, Малюте Скуратову — из своих палат, располагавшихся на месте серого Дома на набережной. Частично его дом сохранился — уцелел нижний этаж, подклет, на котором новое здание — красное с белой лепниной — воздвиг в 165 7 году думный дьяк Аверкий Кириллов, первый царский ботаник. Рядом он построил церковь Николы на Берсеневке и разбил прекраснейшие сады. Погиб Аверкий при стрелецком бунте в 1682 году: ворвалась в его дом чернь и зарубила хозяина.

По легенде, и под домом Аверкия Кириллова, и здесь, в Чертолье, сохранились древние подвалы с прикованными к стенам скелетами замученных Малютой и Грозным невинных людей. Часть подвалов была обнаружена в начале 1930-х годов, когда сносили храм Христа Спасителя. Газеты писали, что был даже обнаружен склеп самого Малюты с надгробной плитой.

Набожный царь Алексей Михайлович, стесняясь нехорошего, связанного с чертями, названия и помня о страшном прошлом этого района, усердно возводил здесь монастыри и церкви. Главная улица стала называться Пречистенкой, — к ней мы выйдем, но несколько кружным путём. Именно на Пречистенке, в Калабуховском доме (№ 24), Михаил Афанасьевич Булгаков поселил профессора Преображенского.

При Василии Третьем здесь стояли усадьбы князей Кашина, Черкасского, Пожарского… Здесь был основан большой монастырь — Крестовоздвиженский, упразднённый в 1814 году и окончательно разрушенный при большевиках. До конца 1970-х годов сохранялись одни из ворот, стоявшие по проспекту Калинина. При строительстве перехода их тоже снесли; причём при рытье тоннеля был вскрыт культурный слой с древними гробами, старыми фундаментами, остатками вещей, — всё это сгребли в кучу экскаватором без исследования и вывезли на свалку.

Церковь в начале Нового Арбата не имела отношения к монастырю. Это храм Симеона Столпника, выстроенный при царе Фёдоре Алексеевиче, старшем брате Петра Первого, умном, образованном, но тяжело больном правителе. Именно в этой церкви граф Шереметев обвенчался с крестьянкой Ковалёвой.

При Грозном Воздвиженка оказалась в опричнине, и царь переехал жить во дворец князя Михаила Темрюковича. В XVII веке здесь жили бояре Стрешневы, Нарышкины, Милославские, на землях которых выстроили Аптекарский приказ, часть его зданий сохранилась в Староваганьковском переулке (№ 25). Этот государственный орган ведал полковой и дворцовой медицинской службой, организацией лечения. Он контролировал деятельность врачей и аптекарей. Жили здесь и бояре Морозовы — Борис Иванович и его брат Глеб с супругой, Феодосией Прокопьевной, старообрядческой святой, уморенной голодом в монастыре в Боровске.

Прошли века, и здесь поселились другие Морозовы — и тоже старообрядцы. Притчей во языцех у москвичей стал особняк в мавританском стиле Арсения Абрамовича Морозова, двоюродного брата знаменитого Саввы. Это совершенно необычное для Москвы сооружение напоминало дворцы юга Испании и Португалии. Поначалу оно мало кому понравилось, говорили даже что Варвара Алексеевна, мать Арсения, женщина умная, благотворительница меценатка, узрев новый дом своего сына, произнесла: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать!»

В чём-то она была права: Арсений Морозов прожил в своём роскошном доме всего несколько лет. Потом, на спор, он сам себе прострелил ногу и умер от заражения крови.