Последний вампир - Уитли Страйбер

– Прости меня, Мири.

Мириам внимательно посмотрела ей в глаза.

– Прощаю, дитя мое. Но ты должна помочь мне.

– Мири, он ненавидит тебя. Это не человек, это машина для убийства.

– У него есть сердце, Сара, огромное сердце. Я хочу попробовать достучаться до него.

– Когда он очнется, Мири, одному Богу известно, что произойдет.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне. Мне нужна помощь вас обеих.

– Конечно, мы поможем, не сомневайся.

– Я последняя из своего рода... из рода Властителей.

– Есть и другие.

– Ты о тех, кто живет в норах? Это не значит быть Властителем, который правит людьми. – Она смотрела на портрет красивого молодого мужчины в белой тоге. – Я потерялась во времени... Но у меня есть ребенок. Есть надежда.

Сара не знала, что там у Мири внутри, и на самом деле ей не очень хотелось это узнавать. Если измученному сердцу ее подруги достанется еще один удар, вполне возможно, Мириам присоединится к своим соплеменникам, которые скрываются в тени, живут в норах, как животные, и ждут – ждут, несомненно, с надеждой – смерти.

– Проверь меня на беременность. Сара решила выиграть время.

– Как только поправится Пол.

– Нет-нет! Ты сделаешь тест немедленно. Сара обняла ее.

– Я должна знать, – прошептала Мириам. Сара крепче сжала подругу в объятиях, так они и стояли в угасающем свете дня.

* * *

Лео металась от стены к дверям – Господи, ей всегда нравились шоколадный торт, блинчики и белуга. Она подошла к окну, вытерла мокрый лоб – а как же мамочкино куриное фрикасе и печенье с патокой тетушки Маделины? Ударив ладошкой о стену, она обхватила руками плечи, чувствуя, как по телу струйками течет пот ну конечно, разве можно забыть телячьи отбивные у Спаркса и копченую семгу у Петросяна?!

Но на самом деле она могла думать только о том, что во рту у нее остался восхитительной привкус крови, крови, крови!

Когда Лео пила его кровь, то поглощала его душу и пьянела от этого ощущения; теперь ей хотелось еще. Теперь воздух застревал у нее в груди, тело покрыл пот, и все потому, что она не насытилась, ей было мало выпитого и хотелось еще глотнуть этого чудесного напитка.

Лео подошла к парадной двери, повернула блестящую медную ручку и вышла навстречу ослепительным вечерним огням. Город жил своей обычной жизнью, бесстрастно гудел, напевая привычную мелодию, раскатывая по множеству бесконечных дорог.

Лео сейчас напоминала охотника, взявшего след зверя. Она направилась на боковую улицу и там спустилась по ступеням к шоссе.

В трех футах от нее с визгом пролетела машина, потом еще одна, и еще. Лео метнулась на середину дороги. Две машины быстро приближались к ней. Девушка сделала рывок вперед, и один из автомобилей чуть не задел ее сзади. Через секунду она оказалась на противоположной стороне шоссе, перебралась через железное ограждение и пошла по узкой пешеходной дорожке.

Над бурной рекой нависла полная луна, ее лучи слегка касались черных гребешков волн.

Лео совершенно обезумела, чего с ней прежде никогда не случалось. Эта обжигающая мука, терзавшая ее изнутри своими когтями, оказалась самым сильным ощущением, которое она испытала в жизни. Нервы девушки были напряжены до предела. Лео хотелось бежать не останавливаясь, отчаяние заполнило весь мозг.

На бегу она вспоминала родной дом, внушительное здание в Гринвиче, свою спальню, отделанную тафтой, отца, который, вероятно, сейчас смотрит футбол, и маму, занятую чтением.

Дом был потерян для нее, дом и все, что связано со спокойной жизнью. Сердце бешено колотилось, ноги гудели, кожу словно натерли наждаком. Лео все еще ощущала запах крови, она могла думать только о крови – о том, какой у нее вкус, о том, как она охлаждала пламя, сжиравшее ее изнутри.

На освещенной луной скамейке лежала бесформенная куча тряпья. Мужчина или женщина? Если мужчина, то это хуже: мужчины сильнее.

Девушка присела на край скамейки, ближе к голове. Руки у нее сильно тряслись, но все же она смогла закурить сигарету. Можно было бы словить отличный кайф, набив сигарету специальным героином для курения, но героина у нее не было. Зато есть ланцет и жертва. Все, что теперь нужно – немного решимости. Лео знала, что перед ней грязный, вонючий бродяга, но ощущала лишь запах крови, такой восхитительный, что она не переставая втягивала воздух, наклоняясь все ниже.

Пытаясь вытянуть лезвие ланцета, она сильно порезалась, но не успела поднести палец ко рту, чтобы лизнуть ранку, как та затянулась. Чертовщина какая-то.

Очень осторожно Лео откинула в сторону лохмотья. Так, шея – еще не старая. Девушка знала, что ей надлежало отвести жертву в дом, после сжечь останки в топке и прочее. Но как бы ей удалось перетащить какого-то пьяного через шоссе, а потом вверх по ступеням, что вели к дому? С той старухой, которую они нашли на пересечении Пятьдесят пятой улицы и Первой авеню, втроем еле управились...

Она поднесла ланцет к шее, все не решаясь дотронуться до парня, потом крепче окала инструмент и куда-то ткнула им. Сначала лезвие встретило сопротивление, а потом скользнуло в тело – даже глубже, чем следовало. Лео пыталась вытащить ланцет, когда бродяга поднялся из груды газет и тряпок и взревел, не разжимая рта. Его оскаленная физиономия оказалась прямо перед ее лицом.

Совсем молодой! Может быть, моложе ее. У него были длинные ресницы и темные глаза, в которых отражался лунный свет. Склонив голову, он зажал руками шею, и у него изо рта полилась кровь.

Лео машинально потянулась к красному потоку, но он хлынул на землю, разливаясь и разбрызгиваясь, словно пролитое молоко на кухне. Бродяга вскочил со скамьи, продолжая выть сквозь стиснутые зубы, окровавленной рукой вцепился в рукоятку ланцета, тоже залитую кровью, но пальцы соскальзывали.

И тут произошло невероятное – Лео узнала его. Нет, он был не из клуба и вообще не имел отношения к ее теперешней жизни. Бенно Джоунз, одноклассник, ставший театральным актером. Юноша из богатой, но очень консервативной семьи.

На какой-то момент Лео смутилась, но отчаяние взяло свое. Она бросилась на него, ухватила пальцами ланцет и дернула изо всех сил. Лезвие частично высвободилось, вытянув из шеи красный хрящ, за которым последовал черный поток крови. Бенно сделал несколько нетвердых шагов, затем повалился на колени, как раненый зверь, а его подружка по детским играм буквально высасывала из него жизнь.

Лео положила его голову к себе на колени, повернув так, чтобы было удобнее насыщаться, затем припала губами к пузырившейся ранке и начала сосать. В результате она наглоталась крови вдоволь и едва расслышала, как юноша тихо произнес:

– Лео?

Она снова припала к ранке, и у нее снова все получилось. Но он не становился легче или тоньше. Бенно мертвый почти ничем не отличался от Бенно живого. Только Мириам удавалось высушить трупы. Этот же был очень тяжелый, тащить такого все равно что мешок свинца.