Маг целитель - Кристофер Сташеф

— Я не крыса! — возмутился бюрократ. — И тут нет ни одной из моих крошек!

Я смотрел на него отсутствующим взглядом. Потом я вздохнул и отвернулся.

— Ну ладно, похоже, мне придется все-таки потрудиться. Пошли, ребята.

И ребята пошли.

Туннель разветвился — я выбрал дорогу. Туннель снова разветвился — я снова выбрал то его ответвление, по которому мы шли раньше. Еще одно раздвоение — и я повернул направо, пробормотав при этом Крысолову:

— Ты все-таки попробуй позвать своих подружек, ладно?

Крысолов вздохнул и несколько раз пискнул.

Мы ждали.

Крысолов покачал головой.

— Поблизости их нет, чародей. Что это за место, я не знаю, но, куда бы ты нас ни привел, крысы тут не водятся.

Жильбер нахмурился.

— Разве это место годится для людей, если тут и крысы не водятся?

Особенное впечатление произвело на меня слово «людей». От него по спине у меня побежали мурашки.

— Хороший вопрос. Только, может быть, уместнее поставить его так: кто тут живет?

Мои товарищи обменялись быстрыми, встревоженными взглядами.

— Савл, — взмолилась Анжелика. — Если ты можешь вывести нас из этой западни, сделай это поскорее.

— Ты же можешь, ты правда можешь? — с надеждой в голосе спросил Жильбер.

— Со временем, безусловно, сумею, — ответил я неторопливо. — Я малышом, когда болел, частенько, лежа в кровати, разгадывал лабиринты, и у меня здорово получалось. Только у меня такое чувство, что сейчас надо поторопиться.

— Верно! — с жаром согласился Жильбер. — Выведи нас отсюда, чародей!

— Терпение, друг мой, — урезонил сквайра Фриссон. — В конце концов, господин Савл такой же человек, как и мы, — любой бы заблудился.

— Но мы можем бродить здесь бесконечно, пока не подохнем от жажды! — воскликнул Крысолов.

— Ну, это ты зря, — успокоил я его. — Не забывай, я всегда могу сотворить вполне пристойный обед.

В туннеле стояла тишина. Фриссон нарушил ее, вежливо напомнив:

— Не сказал бы, чтобы твои слова прозвучали воодушевляюще, господин Савл.

— Почему? Потому что лично тебе кажется, что мы еще долго здесь проблуждаем? — Я пожал плечами. — Послушайте все! Вы прекрасно знали, что мы отправляемся не на утреннюю пробежку. Даже не попади мы в лабиринт, путь вышел бы неблизким.

Друзья переглянулись. Похоже, я их не успокоил. Пришлось сдаться.

— Ну хорошо, хорошо. Сейчас попробую позвать поводыря, который смог бы вывести нас из этого лабиринта!

— Какого-нибудь духа? Но какого именно? — озабоченно спросил Жильбер.

— Духа, разбирающегося в устройстве лабиринтов, — огрызнулся я. — Того, кто понимает, каким образом прямая, ровная дорога превращается в извилистую и запутанную.

— Догадываюсь, догадываюсь! — радостно воскликнул Крысолов.

— Легко догадаться, правда? Любой опытный бюрократ догадался бы. Но я имел в виду того, кто сумеет одолеть бюрократа, — того, кто знает, как обойти написанное черным по белому, как обогнуть острый угол, как не заблудиться в вихрях бумажных бурь.

Я сдвинул брови, потер подбородок.

— Ну-ка...

Зову такого следопыта

Чтоб видел даже в темноте,

Чтоб след ноги или копыта

Читал, как слово на листе,

Чтоб, как бы ни вилась дорожка,

Ее конец он смог найти,

Чтоб мы, постранствовав немножко,

Смогли до цели все ж дойти!

Полыхнул свет, да такой яркий, что зарябило в глазах. Чей-то голос в замешательстве произносил:

— Что? Как? Как я сюда угодил?

Я, напуганный не на шутку, моргал, протирал глаза — нужно было ясно увидеть обладателя этого голоса, пока он не напал на нас.

Слишком поздно... Вызванное мною создание уже злорадно проговорило:

— Какой сынок колдуна или ведьмы выволок меня в это треклятое место?

— Виноват! — воскликнул я. — Я один виноват, они ни при чем! Однако имей терпение, дождись, пока я протру глаза...

— Так протирай же их побыстрее! — фыркнул незнакомец, и неожиданно зрение вернулось ко мне.

Мои товарищи не дышали. Создание, повергшее нас в ужас, росточком было мне до пояса. Уставив руки в боки, еще одну пару рук странное существо сложило за спиной. Передними ногами оно постукивало по полу, на заднюю опиралось, а средней прицеливалось мне в пах. Безносая физиономия имела самый возмущенный вид, желтые глаза размером с блюдца злобно светились, а на макушке отвратительного создания шевелились щупальцы! В общем и целом оно походило на лиловый огурец, чьи усики почему-то решили превратиться в ручки, ножки и некое подобие волос. На ножках мерзопакостной твари были надеты остроносые туфли с загнутыми кверху носами, талию обвивал белый ремень, кармашки которого были набиты всевозможными инструментами. Назначение некоторых из них было мне незнакомо.

И еще: уродец явно не радовался жизни.

Во рту у меня пересохло. Сглотнув слюну, я выдавил:

— При-вет! Я... Савл, чародей, так сказать. А ты кто такой?

— А кого ты ждал? — ответил уродец скрипучим голоском. Да, он умел разговаривать — его губешки двигались.

— Ну... кого-нибудь, кто умеет разбираться во всяких путаницах и мог бы вывести нас отсюда. А... ты кто такой?

— Я — Гремлин.

Я тупо смотрел на него, не мигая.

— Савл, — окликнула меня Анжелика. — Кто такой Гремлин?

— Это — воображаемое существо. Цель его жизни — делать всяческие пакости, всем вредить и все запутывать, — ответил я девушке. — И если кто-то способен понять, где мы находимся, так это он.

— Но поможет ли он нам? — шепотом поинтересовался Фриссон.

— Вряд ли, — проворчало создание. — Я люблю ошеломлять и обескураживать, а не помогать — а особенно нахалам, которые бесцеремонно выдергивают меня из моего уютного домика!

— Извини, пожалуйста, — вежливо сказал я. — Но обратиться к тебе заранее я не имел никакой возможности.

Гремлин вынул из-за пояса какой-то непонятный инструмент.

— Вот я верну вас назад в то самое времечко, про которое вы говорите, чтобы поучить хорошим манерам!

— Не надо, прошу тебя! Нам действительно нужна твоя помощь. Понимаешь, мы заблудились в здешнем лабиринте, а нам надо как можно скорее выбраться отсюда. Целое королевство ждет нашей помощи.

— А мне-то какое дело? Что мне ваше королевство, что я ему?

— Ты можешь стать его спасителем, — продолжал я уговаривать Гремлина. — Это славная страна, но ее покорили и изуродовали с помощью черной магии. Тамошние леса опустели. Деревья и звери стали другими, непохожими на себя.