Там, где фальшивые лица - Владимир Торин

Оставшиеся на свободе Нор-Тегли оказались благоразумнее, точнее, это Дори удерживал их от совершения необдуманных поступков, запретив им покидать надолго комнату номер «8». От этого гномы становились еще злее…

Но вот все они снова собрались вместе. До Дня святого Терентия оставалось всего двое суток, но у наших гномов золота не хватило бы даже на один ужин, не то что на праздничное застолье.

Стояло холодное утро. Они сидели в глубоких мягких креслах вокруг круглого деревянного стола. На столе была разложена большая подробная карта леса Дерборроу, от подступов к горам Тэриона до самой драконьей пещеры. На ней (для сравнения) лежала карта сокровищ Ангара, придавленная многозарядным арбалетом. Подле была рассыпана горсть медяков. Гномы глядели на жалкие остатки своих средств. Бывшие боевые товарищи и друзья, а ныне злобные недруги молчали. Все слова уже были сказаны, все уже было решено. Казалось, до смертоубийства осталось лишь несколько мгновений. Безумие, подкрепленное отчаянием, поселилось в комнате номер «8».

Имеющий место разговор походил на блуждание по лезвию ножа над пропастью: шаг-слово в сторону – и сорвешься…

– …и не ты ли утверждал, Дори, что не предвидится большой опасности? – Долдур хмуро смотрел на торчащий из ложа арбалета болт с рельефным наконечником. В застывших, словно льдинки, глазах поседевшего гнома читались ненависть и ярость.

– Утверждал. – Рыжий предводитель скривил губы в презрительной усмешке. – Ну, так чего же ты ждешь, Долдур, бери. – Рубин кивнул в сторону оружия. – Бери и пристрели меня.

Бывший кузнец потянулся за арбалетом, но его бывший друг остался предельно спокоен.

– Да что вы, братцы! Ну не дело…

– Молчи, Ангар! – прикрикнул на него Дори. – Авось ему полегчает. Я даже с кресла вставать не буду. Вперед, Долдур.

– Мой брат погиб по твоей вине, Рубин. – Неммер зло сжал кулаки.

– Мы об этом уже говорили. Бери его, Долдур, бери.

Со своего места вдруг поднялся Лори Неудачник:

– Если хоть кто-нибудь тронет мой арбалет, изобью, как собаку.

– Молодец, стрелок, давно пора, – поддержал Неудачника Конари.

– Нам не бороды друг другу резать нужно, а думать, как извести этого змея проклятого, – добавил Голари.

– Я убью Лаграона, эту подлую тварь, пусть для этого мне придется залезть в его пасть и добраться до самого сердца. – Долдур вдруг успокоился и прикрыл глаза рукой. Ему повсюду мерещился погибший брат, хмуро наблюдающий за тем, как бывшие соратники ссорятся. Хонир точно бы не хотел, чтобы из-за дракона его друзья поубивали друг друга.

– А я схвачу его за хвост, – Дори протянул руку товарищу через стол, – и заставлю его открыть пасть для тебя.

Долдур ничего не сказал, просто пожал протянутую руку. Все вроде успокаивались, неприятная ситуация сходила на нет, как и всегда, до следующего раза, когда… Лори вдруг схватил со стола свой арбалет. Гномы застыли на своих местах, пораженно глядя, как безумный Неудачник поочередно наводит на каждого из спутников заряженный болт.

– Что ты делаешь, дружище? – Ангар попытался подняться на ноги.

– Сидеть! – рявкнул Дарвейг, и Непутевый вернулся на свое место. – Послушай меня, Рубин, – арбалет «взглянул» в лицо Дори, – если ты не можешь удержать отряд от распри, то придется идти в горы без тебя.

– Но я…

– Молчать. – Таким тихого, молчаливого Лори не видел еще никто: глаза полны огня, зубы крепко сжаты. – Мне уже надоело слушать, как вы каждый день грызетесь по любому поводу и без оного. Я устал от ваших бесконечных свар, от вашей непроходимой глупости и слепого самолюбия, которое губит все планы! И это меня называют безумцем! – Неудачник оставил Дори, быстро переведя арбалет сперва на одного Близнеца Клыка, затем на другого. – Из-за вас, балбесы-братья, мы не можем теперь рассчитывать на помощь сородичей. Раньше хоть вероятность была, что они откликнутся и не дадут нам пропасть с голоду. – Рельефный болт перебежал прямо на широкий лоб Непутевого. – Из-за тебя, Ангар, мы не можем надеяться на добрую волю герцога. А из-за тебя… Дори, – предводитель вновь оказался под прицелом, – мы сидим в этой веселой таверне последнюю ночь, после чего можем выметаться под снег на улицу. Можем уходить из Истара. Или, быть может, кто-нибудь из вас уже помыслил остаться и просить подаяния у людей? Что, не отвечаете? Я вас научу, как это делается! У вас получится – это не тяжело! Рука сама тянется в карман, чтобы подать Ангару – такой у него разнесчастный вид. И ты… – последним арбалет «вгляделся» в бывшего кузнеца. – Здесь Тэрион, Долдур, мы все знали, на что идем. Это тебе не Гортен, где можно выйти ночью на улицу в одиночку без кинжала и вернуться домой целым и невредимым. У тебя погиб брат. Я сам это видел, я сам вытащил тебя оттуда, едва живого. Мне тоже больно, мы все любили Хонира, но что прикажешь делать тем, у кого нет братьев, чтобы мстить за них, а? Если бы на месте твоего брата был я, что бы вы предприняли? Я не хочу задаваться этим вопросом, зная лишь, что за вас я бы перевернул каждый камень в этих демонских горах. А теперь сидите и решайте! Мне уже плевать.

Он пристально оглядел каждого. Гномы, потупив глаза, смотрели в стол, туда, где сиротливо лежали остатки денег. Лори швырнул на карту оружие и направился к двери. Распахнув ее и уже ступив на порог, он обернулся.

– Кто тронет арбалет, убью, – вновь пригрозил Неудачник, после чего вышел, громко хлопнув дверью.

Гномы так и сидели молча, думая каждый о своем. Мысли их были невеселы. Они строили планы, прикидывая, что делать дальше, где раздобыть денег на ночлег в «Вереске», где найти средства, чтобы запастись провизией, купить новых пони и вернуться в горы, дабы отомстить дракону.

Тук-тук – раздался негромкий стук в дверь, вырвавший гномов из оцепенения.

Тук-тук-тук – еще настойчивее.

Охотники за сокровищами переглянулись…

Когда твой капитан глуп,

Когда жаден, злобен и скуп,

Если ты, брат, отчаянный малый,

Поднимай на палубе бунт!

Когда кок – проходимец и плут,

Когда тебя в трюм волокут,

А из мяса лишь «кошек» дают,

Поднимай на корме ты бунт!

Когда про золото нагло врут,

Когда волны в борта лишь бьют,

Коли рома, скоты, не нальют,

Поднимай на носу ты бунт!

Но как только на рею прибьют,

И глаза тебе птицы склюют,

Честно скажет обглоданный труп:

«Зря я поднял на палубе бунт».

«Песенка висельника». Шэнти

корсаров Сар-Итиада

16 августа 652 года. Побережье океана Вестена. Неподалеку от Тириахада.

– А что, если все-таки нет? – вызывающе произнес человек с длинными медно-рыжими волосами, закинув ноги в высоких сапогах на стол.