Зубы тигра - Том Клэнси

Следующее полчаса пролетели очень быстро. К исходу этого времени появился весьма внушительный мост, перед въездом на который бросались в глаза две большие надписи: «р. МИССИСИПИ» и «ТЕННЕССИ. ШТАТ ДОБРОВОЛЬЦЕВ»[47]. От чрезмерно долгого сидения за рулём мысли Мустафы начали путаться. Он спросил было себя, что могло означать это странное название, но забыл о вопросе чуть ли не быстрее, чем тот успел родиться. Что бы это ни означало, по пути в Виргинию нужно будет пересечь Теннесси. По-настоящему отдохнуть не удастся ещё самое меньшее пятнадцать часов. Ему предстояло вести машину, пока они не окажутся в сотне километров восточнее Мемфиса, а потом он снова поменяется с Абдуллой.

Он только что пересёк огромную реку. В его стране не существовало ни одной постоянной реки, одни только вади – сухие долины, в которых вода появляется лишь ненадолго, после редких ливней, после чего русла вновь пересыхают. Америка была невероятно богатой страной. Вероятно, именно это богатство и являлось источником их высокомерия, но он сам и его друзья совершат нечто такое, что заставит это высокомерие изрядно поубавиться. И сделано это будет – инш'алла – менее чем через два дня.

«Через два дня я попаду в рай», – эта мысль, в отличие от большинства других, задержалась в его сознании.

Теннесси проскочили очень быстро, не в последнюю очередь потому, что Мустафа и Абдулла решили разделить пополам последние триста пятьдесят километров. Рафи и Зухайр благополучно проспали чуть ли не весь этот отрезок пути. Один и три четверти километра в минуту, прикинул Мустафа. Из этого следует... что из этого следует? Ещё двадцать часов. Чуть больше или чуть меньше. Он подумал о том, чтобы прибавить скорость и тем самым сократить время поездки, но, нет, это глупо. Рисковать всегда глупо. Разве они не научились этому, имея дело с израильтянами? Враг всегда ждал их промаха, как спящий тигр. А будить тигра лишний раз очень глупо. Это следовало сделать лишь после того, как возьмёшь его на прицел, и сделать так, чтобы тигр смог понять, что его перехитрили, и не имел возможности сопротивляться. Нужно дать ему прожить ровно столько, чтобы он успел уразуметь собственную глупость и испытать страх. Америке предстояло узнать страх. Все эти гордецы будут трястись от страха, невзирая на все своё оружие и весь свой ум.

Он заметил, что улыбается, глядя в расстилавшуюся вокруг темноту. Солнце скрылось за горизонтом, и фары его автомобиля пробивали два белых конуса во мраке, освещая белые линии на шоссе, которые тянулись далеко вперёд и исчезали под его машиной, мчавшейся на восток с неизменной скоростью в шестьдесят пять миль в час.

* * *

Близнецы теперь поднимались в 6.00 и выходили заниматься утренней зарядкой без наблюдения Пита Александера, которое, по их мнению, им вовсе не требовалось. Пробежки давались обоим без всякого труда, и остальные упражнения тоже превратились в чистой воды рутину. К 7.15 они заканчивали тренировку, шли завтракать, а потом занимались с инструктором.

– Похоже, братишка, что твоим корочкам требуется сапожник, – заметил Доминик.

– Ага, – согласился Брайан, окинув грустным взглядом свои старые кроссовки «Найк». – Они хорошо послужили мне – несколько лет, – но теперь им настала пора отправиться в обувной рай.

– А нам – на Молл, в «Фут локер». – Он имел в виду магазин одежды и обуви, находившийся, в числе многих других, на Торговой площади под холмом в Шарлотсвилле.

– Хм, а может быть, сходим завтра к «Филли»? Заодно и позавтракаем – там клёвые чизстики.

– По мне – это не дело, – возразил Доминик. – Разве можно есть столько жирного на завтрак? Да ещё и с поджаренным сыром. Да и твои кроссовки вряд ли продержатся ещё сутки.

– Эй, Энцо, я обожаю этот запах. Я на нём одном смогу хоть десять раз пробежать вокруг квартала. В старых кроссовках.

– И в старой грязной футболке. Черт побери, Альдо, неужели ты не можешь нормально одеваться?

– Ты только не мешай мне носить мои любимые шмотки. Мне нравится быть морским пехотинцем. По крайней мере, всегда знаешь, где твоё место.

– Ага, посреди кучи дерьма, – фыркнул Доминик.

– Может быть, и так, но при этом ты работаешь с самыми лучшими парнями, какие только есть на свете. – Он не стал добавлять, что все они при этом находятся на твоей стороне и держат в руках наилучшее автоматическое оружие. Это порождало в нём чувство, какое мало кто способен даже представить себе в гражданской жизни.

– Что, собрались позавтракать в городе? – спросил Александер.

– Может быть, завтра, – ответил Доминик. – И ещё нужно будет устроить почётные похороны для кроссовок Альдо. Пит, здесь где-нибудь найдётся банка лизола?

Александер добродушно рассмеялся.

– Я думал, вы никогда ничего не просите.

– Знаешь, Доминик, – сказал Брайан, оторвав взгляд от яичницы, – не будь ты моим братом, черта с два я стал бы терпеть такую дурацкую болтовню.

– Да неужели? – Карузо, служивший в ФБР, перебросил другому Карузо английский маффин. – Вы, морские пехотинцы, только и способны, что трепать языком. И никто меня не убедит в обратном. Когда мы были маленькими, я дубасил его, сколько хотел и когда хотел, – добавил он, в очередной раз насмешив Пита.

Брайан возмущённо выпучил глаза.

– Клянусь задницей!..

Начался очередной учебный день.

* * *

Джек прибыл на рабочее место часом позже. Уда бен-Сали снова провёл весёлую ночку с Розали Паркер. Наверно, она ему очень нравилась. Райан попытался представить, как повёл бы себя молодой богатый араб, если бы узнал, что каждый раз она отправляется из его постели с отчётом в британскую Службу безопасности. Хотя с её стороны это был всего лишь бизнес, одной из составляющих которого являлось использование мужского самомнения множества обитателей британской столицы. Ну, а уж самомнения у Сали наверняка с избытком, решил Джек. Без четверти девять появился Виллс, державший в руке большой пакет с эмблемой «Данкин донатс».

– Эй, Энтони. Что ещё случилось потрясающего?

– Это лучше вы мне расскажите, – парировал Виллс. – Хотите пончик?

– Спасибо, приятель. Ну, так вот, этой ночью Уда неплохо поупражнялся.

– Ах, молодость – это замечательная вещь. Жаль только, что она всегда достаётся молодёжи, которая совершенно неспособна ею правильно воспользоваться.

– Джордж Бернард Шоу, не так ли?

– Я знаю, что вам довелось прочесть пару-тройку книжек. Сали несколько лет назад нашёл для себя новую игрушку и, предполагаю, собирается играть в неё, пока это не сломается – или не перестанет подниматься. Очень паршиво, наверно, должны чувствовать себя его топтуны, когда им приходится торчать под холодным дождём, зная, что объект слежки сейчас загоняет своего хорька в норку. – Это была цитата из сериала «Клан Сопрано», к которому Виллс испытывал нежную привязанность.