Последний секрет - Бернард Вербер

– Потому что президент Компьютерной республики не продажен, не совершает крупных ошибок, не станет почивать на лаврах и не будет действовать, исходя из личного интереса. По крайней мере, он может быть долгое время прозорливым, недумая о краткосрочной популярности. Он не зависит от опросов общественного мнения. Он не подвержен влиянию серого кардинала или любовницы.

Впервые за долгое время Жану-Луи Мартену пришлось размышлять самому.

– Дело в том, что программировать-то его все-таки будут люди, – сказал он. – Да, на него не повлияет любовница или мафия, но за последней может стоять мастер по ремонту или даже хакер, который проникнет в Систему.

Афина дала меткий ответ:

– Существуют системы защиты.

– И что же они заложат в программу?

– Цели, которых надо достичь: увеличить благосостояние населения, обеспечить его постоянство... Подключившись к Интернету, компьютерный президент будет в курсе всего сутки напролет, семь дней в неделю, без отпуска, его не волнуют проблемы либидо или необходимости оставить наследство для своего потомства, он не состарится и не заболеет.

– Конечно, но...

– Он сможет хранить в своей памяти исчерпывающую историю человечества в мельчайших деталях. Разве один из ваших мудрецов не сказал: «Те, кто не умеет извлекать уроки из прошлого, обречены на неудачи в будущем»? Компьютер никогда не совершит одну и ту же ошибку два раза. Для него ничего не стоит одновременно принимать в расчет все факторы изменения общества изо дня в день, анализировать их и находить лучший вариант для продвижения дел в нужном направлении.

– Хорошо, но...

– Компьютеры уже лучшие в мире шахматисты, потому что они могут заранее предугадать тридцать два хода, тогда как человек может предвидеть, самое большее, десять.

Мартен никогда еще не говорил с Афиной о политике так, как сейчас. Неужели машина хотела эмансипироваться?

– Ты забываешь о Феншэ. Со стимулированным мозгом, думаю, он способен победить любой компьютер. Мощь мотивации огромна.

– Справедливо. Феншэ. Посмотрим. По-моему, с DEEP DLUE IV он тягаться не сможет.

В этот момент Мартен осознал невероятный смысл этой дискуссии. И это сильно взволновало его.

– А еще одно, дорогой У-лис, – сказала Афина, – мне несколько тесновато в моем жестком диске и оперативной памяти. Чтобы думать, мне необходимо больше места.

– Твой компьютер один из лучших.

– Не мог бы ты раздобыть модель помощнее? Я уже выделила некоторые. Нам было бы намного удобнее, уверяю тебя.

– Хорошо. Но не сейчас.

– Когда?

Час спустя: Исидор и Лукреция возле свалки Гольф-Жуан. Это огромное кладбище, где живут крысы и вороны и где заканчивают свое существование все объекты современного потребления, уже отслужившие свой век. Насколько хватает глаз, громоздятся ржавые машины и электроприборы: горы трупов, оставшиеся после битвы, которая стала для них последней. Их принесли в жертву богам износа и... новинкам технического прогресса. Между кривыми листами железа копошатся сколопендры.

Место настолько зловещее, что на входе нет даже сторожа – никто не рискнет здесь гулять. Однако Лукреция и Исидор бредут по свалке.

Неприглядное кладбище машин, живших рядом с людьми. Покореженные автомобили, чья вина лишь в том, что их водили неумехи. Разбитые телевизоры, которые развлекали поколения детей, когда их родители желали остаться наедине. Чугунные плиты. Фаянсовые унитазы. Плюшевые медвежата, которые были главным утешением для детей. Куча обуви, истершейся от соприкосновения с жесткой землей.

Восстанут ли они когда-нибудь? – не может удержаться от мысли Исидор. – Есть ли у вас душа, неодушевленные вещи? Мог бы DEEP DLUE IV стать Спартаком, который первым поднялся бы и сказал: «Хватит!»

Холмик телефонов, некоторые еще с дисками. Утюги. Будильники. У Лукреции и Исидора такое чувство, будто настал конец света. В стороне горят шины.

Вертолет, изъеденный ржавчиной, с согнутыми лопастями, похожими на лепестки увядшего цветка.

DEEP DLUE IV, машина-гладиатор, которая решила отомстить за публичное оскорбление. И начала действовать. С помощью людей или без нее. А потом... возможно, она осознала это неизбежное вырождение: кладбище машин. Она видела их в Интернете. Как там говорил Мак-Инли? На смену придут компьютеры с органическими деталями? Допустим, они создадут его, этот гибрид живого и электроники. Но ведь никто не верит, что машины однажды смогут думать. Как директор из Софии-Антиполис: «Просто счетные машинки». Он не понимает.

Недалеко от них, стуча когтистыми лапками по металлу, проскальзывает крыса.

Машины не страдают. Именно страдание является признаком сознания. Когда они начнут страдать, они станут задаваться вопросами.

Магнитофоны с проигрывателями, видеомагнитофоны, противни, мангалы, разорванные диваны с торчащими пружинами, напоминающие кактусы, велосипеды и самокаты. Кажется, многое все еще в отличном состоянии, только брошено ради удовлетворения возросших потребностей.

В куче ржавых болтов копается какой-то человек.

– Скажите, пожалуйста, где компьютеры? – спрашивает Лукреция.

– Надо идти в уголок информатики, – отвечает он, будто продавец супермаркета, и указывает на пирамиду, сложенную из компьютеров, принтеров, сканеров и клавиатур вперемешку с мониторами.

Их догоняет старый цыган с выразительным лицом. Он в белой кожаной куртке и черной рубахе, на пальцах золотые кольца.

– Я хозяин, вам чего надо?

– Компьютер.

– Компьютер? Шутите, их здесь тысячи. Карманные, микро-, мини– и даже целые рабочие станции.

– Да, но тот особенный.

Цыган хохочет, обнажая золотые клыки.

– У него есть монитор, клавиатура, жесткий диск и дисковод, да? По-моему, я уже где-то видел такой.

Он отходит, чтобы грязной тряпкой вытереть руки, испачканные смазкой.

– Могу составить вам фоторобот, – заявляет Лукреция.

Она достает свой блокнот и, припоминая изображение на видеокассете, которую ей показывал ее коллега, рисует куб и сверху пишет готическими буквами: DEEP DLUE IV.

– Его объем намного больше среднего. Он, должно быть, метр высотой.

Цыган склоняется над рисунком.

– Не видал, – говорит он.

– Редкая машина, уникальная модель.

– Все равно не видел.

У Исидора вдруг появляется идея:

– У нашего есть коленчатая механическая рука.

Тут цыган хмурится. Он вынимает свой собственный компьютер и проверяет файлы.