Танец теней - Энн Стюарт

— Так ты говорил именно об этом? — прошептала она. — Именно в этот момент хотел видеть мое лицо?

— Да.

Он вдруг резко возобновил свои движения, на сей раз в бешеном ритме, проникая все глубже и наполняя ее всякий раз таким неизъяснимым восторгом, что Джульетте захотелось попросить его остановиться. Ей казалось, что она не в силах больше выдержать это ни с чем не сравнимое наслаждение. Фелан двигался все быстрее и быстрее, а Джульетта обнимала его крепче и крепче, стараясь слиться с ним воедино. Наконец он вскрикнул, содрогнулся — и застыл в ее объятиях, наполняя ее лоно своим семенем. И Джульетта приняла его, изо всех сил прижимая к себе. Ведь на эти несколько коротких часов он действительно принадлежал ей, только ей. А она принадлежала ему. Очень скоро ей придется уехать, и ночь эта останется для Фелана лишь мимолетным воспоминанием. Но сейчас, на короткое мгновение, им вдвоем удалось заглянуть в вечность. Потому что перед тем, как он окончательно отдал ей себя, Джульетта успела расслышать одно-единственное слово, которое шептали его губы. И это было слово «любимая».

Слезая с кровати, Джульетта увидела на простыне пятнышки крови — неоспоримое доказательство ее утерянной девственности. Все тело ее немного побаливало. Джульетта посмотрела на мирно спящего мужчину, которого она собиралась покинуть, и сердце ее вдруг сжалось от боли.

— Черт бы тебя побрал, Фелан Ромни! — пробормотала она.

Ну почему ему удалось проникнуть в самое ее сердце, несмотря на то, что она так отчаянно сопротивлялась?! Ведь до сих пор она даже не понимала, какое действие оказывает на нее этот человек. И не надо было ей приходить к нему этой ночью. Тогда бы она так и прожила всю жизнь в блаженном неведении по поводу того, что потеряла, и никогда бы не вспоминала его…

Нет, в этом ей трудно было убедить себя. Может, она думала бы о нем иногда с тихой грустью и сожалением. Впрочем, и это тоже ерунда. Джульетта наконец призналась себе, что любит Фелана Ромни. И влюбилась она в него вовсе не сегодня ночью, когда он овладел ее телом и показал, какое счастье способны доставить друг другу мужчина и женщина. И даже не тогда, когда он поцеловал ее под дождем в саду. Это случилось в тот момент, когда, заглянув в его альбом, Джульетта увидела набросок, который он сделал с нее, спящей на берегу. Печальная, беззащитная женщина-ребенок. Дерзкая и необыкновенно красивая, но в то же время мягкая и женственная. Именно тогда, когда Фелан увидел ее такой красивой, она поняла, что способна полюбить этого человека…

Джульетта быстро оделась, решив, что помоется у себя в комнате. Ей больше не хотелось бросать вызов Марку-Давиду Лемуру. Если когда-нибудь он все же сумеет овладеть ею, то и сам поймет, что кто-то уже сделал это до него. И она не собиралась сообщать ему, кто именно.

Но прежде чем оказаться лицом к лицу со своей печальной участью, ей придется сделать еще одну остановку. Она должна проникнуть в кабинет Фелана, найти его альбом и забрать с собой тот самый рисунок.

Чтобы никогда не забыть о своей любви, какие бы испытания ни ожидали ее впереди.

«Черт побери, мне все-таки не удалось до конца убить в себе романтика!» — думал Фелан, одеваясь на следующее утро. Больше всего ему хотелось сейчас швырнуть в лицо Марку-Давиду Лемуру окровавленные простыни. У этого мерзкого червя не хватило духу даже овладеть собственной молодой женой. Он только сделал ей больно и напугал до смерти. Конечно, Фелан должен бы быть благодарен ему за это. Ведь теперь он первый и, черт возьми, единственный мужчина, которому будет принадлежать Джульетта Макгоун. Наконец-то Фелан готов был признаться себе, что именно об этом мечтал всякий раз, думая о Джульетте. Он не собирался размышлять о причинах — ему просто хотелось, чтобы эта девушка принадлежала ему. И теперь она принадлежит ему. Навсегда.

И только одна мысль немного отравляла его счастье — сознание того, что и он тоже принадлежал ей. Он, который никогда не позволял себе испытывать какие-либо чувства ни к кому, кроме своего младшего брата!

Но не стоит беспокоиться об этом сейчас, говорил себе Фелан, бреясь у зеркала. У них будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих противоречивых чувствах, когда он увезет ее отсюда в те места, которые оба они так любили.

Фелан даже напевал что-то себе под нос, спускаясь по лестнице, но осознал это, только когда увидел поднимавшегося ему навстречу Ханнигана. У старого слуги было самое что ни на есть обескураженное выражение лица.

— Вы поете? — изумленно произнес он. — За все годы, что я вас знаю, ни разу не слышал, чтобы вы пели.

— Сегодня утром я полюбил этот мир! — заявил Фелан, продолжая спускаться.

— А не стоило бы.

Фелан остановился посреди лестницы и обернулся к Ханнигану, чувствуя, как все холодеет у него внутри.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что она уехала. Покинула дом на рассвете вместе со своим мужем.

— Черт побери! — закричал Фелан, опрометью бросаясь вниз. — Почему ты не остановил его?..

— Она сама хотела уехать, — перебил его Ханниган. — Мне очень жаль, но это так. Он ни к чему ее не принуждал.

— Я еду за ними!

Фелан был уже у двери, когда Ханниган догнал его и преградил ему путь:

— Я же сказал: она сама хотела этого. Если бы это было не так, неужели вы думаете, что я бы дал им уехать? Мисс Джульетта была абсолютно спокойна. Она улыбалась, и на ней были те самые серьги, которые вы прятали у себя в библиотеке. Она была рада вернуться к мужу.

— Черта с два! Скажи Вэлу, что я…

— Она оставила вам записку. В библиотеке.

— Черт бы тебя побрал! — Фелану хотелось выместить хоть на ком-нибудь свою боль и отчаяние.

— Я еду за ней! Плевать мне на всякие там записки. Лемур мог заставить ее написать все, что угодно.

— Лемура не было рядом, когда она писала.

— Тысяча чертей! — в ярости закричал Фелан. — Я не верю!

— Прочитайте записку. А потом… если вам все еще захочется ехать за ней, я отправлюсь вместе с вами.

Библиотека была по-прежнему холодной и темной. Ящик письменного стола был открыт, оттуда исчезли серьги с бриллиантами и жемчугом. Он сам собирался отдать их Джульетте через несколько дней, но все сложилось иначе.

Записка лежала посреди стола. Фелан никогда раньше не видел ни строчки, написанной Джульеттой, и растерянно смотрел на записку, пытаясь отдалить неизбежное. Его поразили завитушки чисто женского почерка. А он-то думал, что ее почерк должен быть отражением настоящей Джульетты — прямой и бесстрашной!

Наконец он взял со стола послание и сломал печать.

«Милорд, — писала Джульетта. — Я уезжаю вместе со своим мужем. Пожалуйста, не пытайтесь преследовать меня. По зрелом размышлении я поняла, что моя жизнь принадлежит ему. В душе я весьма консервативная особа, и это милое приключение подошло к концу. Я не могу прожить свою жизнь любовницей убийцы, имея возможность вести достойную жизнь в качестве миссис Лемур. И, несмотря на прелесть новизны, которую я ощутила сегодня ночью, я предпочитаю мужа, чьи физические запросы весьма скромны. С наилучшими пожеланиями остаюсь вашей Джульеттой Макгоун-Лемур».