Одинокий дракон. Последний повелитель - Павел Шумил

— Моя подруга хочет отрезать тебе уши. Обычно я ей запрещаю, но надо же иногда потакать маленьким женским слабостям. Ты не против?

Зал притих, трактирщик побледнел.

— Ты, случайно, не знаешь, почему она хочет отрезать тебе уши? — не унимался Джафар. — Может, ты ошибся?

— Может, я ошибся, да, да, конечно, я ошибся, сэр приказал принести только полкило соли, а я сосчитал, как за… я сейчас… — лепетал трактирщик, отсчитывая деньги дрожащими руками.

— Нет, Кора, я никак не могу позволить тебе отрезать уши этому честному, благородному трактирщику, — сказал Джафар серьёзным тоном. — Может, вечером, в следующем трактире…

Выйдя на крыльцо, они весело рассмеялись. Джафар поцеловал Кору в щёку, одним движением забросил в седло. По дороге разрабатывали язык жестов, совершенствовали методику беседы по системе вопросов–ответов «да», «нет».

Джафар не мог принять решение. Что–то надо было делать, только что? Кора с ним уже четыре дня, и с каждым часом положение ухудшается. Где тот смелый взгляд, который поразил его при первой встрече? Он, конечно, остался, но только для посторонних. На Джафара смотрели глаза преданной собаки. «Ну, пожалуйста, взгляни на меня прямо и смело», — просил он. Взгляд преданной собаки менялся на взгляд побитой преданной собаки. И всё время какой–то тщательно подавляемый страх, исчезающий только в минуты близости. Но сегодня в трактире — Джафар уже поел и наблюдал за весёлой, пухленькой, острой на язык служанкой. И вдруг взглянул на Кору. Она тоже следила за служанкой, но в глазах застыли два озера ужаса. Бросив на стол монету, Джафар за руку вытащил её из трактира, бросил в седло, рысью выехал из деревни, ведя за повод её коня, свернул в лес.

— Что тебя так напугало? Там, в трактире. Опасность?

«Нет».

— Ты же была перепугана до смерти.

«Да».

— Эта служанка? Ты её знаешь?

«Нет».

— Не знаешь, но испугалась. Она что, ведьма?

«Не знаю».

Джафар надолго задумался.

— Ты меня боишься?

«Нет». Ударила себя кулаком в грудь, потом выхватила кинжал, прижала остриём к груди, на рукоятку положила руку Джафара.

— Объясни, чего ты боишься?

Кора пришла в замешательство. Как объяснить слова мудрой цыганки: «Никогда ничего не бойся, бойся только потерять его, его любовь. Не приставай к нему со своими советами. Ему нужен помощник, а не советчица. Он — Солнце, ты — Луна. Ты будешь светить его светом. Но и без тебя он не выполнит предначертанного. Связаны вы, как река и берега. Не будет одного без другого». Зашарила глазами по поляне, прижав кулаки ко рту. Подобрала шишку, положила перед ним, показала на шишку, себе на грудь, потом его ботинком отшвырнула шишку в сторону.

— Так ты боишься, что я тебя брошу?

«Да!» «Да!»

Джафар рассмеялся.

— Ты, оказывается, просто ревнуешь!

«Нет»! Кора расчистила кусок земли, начала царапать ножиком. Джафар присмотрелся. Человечек из палочек с мечом — это он. Две другие фигурки идут к нему. Одна тащит другую, грудастую.

— Хочешь сказать, что готова ту служанку ко мне за волосы притащить?

«Да».

— Ты что, святая?

«Нет. Ты».

— Я святой?

«Да».

— Спятила.

«Слышала».

— Когда? Где? Давно?

«Девять день–ночь», «больше, много больше».

— Девять недель?

«Много больше».

— Девять лет?

«Да».

— Бред какой–то. Не могла ты обо мне девять лет назад слышать.

«Клянусь, — Кора беспомощно оглядела поляну, заплакала, прижала его руку к сердцу. — Клянусь». — Указала на свой рот, ухо.

— От кого? Давай имя по буквам. Первая «А»?

Когда сложилось имя Кассандра, по спине побежали холодные мурашки. Он поверил сразу и безоговорочно. Ничего не объясняя, это имя, однако, ставило всё на свои места. Более того, у Джафара почему–то исчезло всякое желание выяснять детали. Одно дело планировать будущее, и совсем другое — знать наверняка. Присев под дерево, он посадил её к себе на колени и глубоко задумался. В этом мире, этом времени о нём знали. Джафару вовсе не хотелось изображать из себя мессию. Может, Ривьера и ухватился бы за такую возможность, но он был социологом и психологом от Бога.

— Хорошо, ты обо мне слышала, но какая твоя роль во всём?

Кора ткнула себе в грудь, потом в его левую ладонь.

— Хочешь сказать, что ты — моя рука?

«Да».

— И сделаешь всё, что я прикажу?

«Да».

— Даже если я прикажу тебе утопиться? Или руку отрубить?

Глаза испуганно распахнулись — «да».

— Дура. Ну кому от этого станет лучше?

«Тебе».

Джафар опешил. Потом прижал её к себе так крепко, что девушка пискнула, уткнулся носом ей в волосы.

— Ты знаешь, маленькая, я тебя боюсь. Нельзя так, слепо, без оглядки… Подожди, — он отодвинул девушку, заглянул ей в глаза, — может, тебе кто приказал быть со мной?

Удивлённо заморгала — «нет». Робко прижалась, погладила по плечу.

Джафар сглотнул:

— Послушай, я буду очень много работать. Я совсем не смогу уделять тебе время.

Девушка крепче сжала его руку.

— Мне осталось жить лет десять–пятнадцать.

«Знаю».

Джафар сжал коленями бока лошади, но тут же опомнился и осадил, пока сзади не раздалось жалобное «Афа!». Обернулся назад и успел поймать счастливое выражение лица, которое тут же сменилось испуганно–вопрошающим. Он сгрыз уже почти все ногти, но так и не придумал, как изгнать из её глаз это рабское выражение. Хотел мысленно посоветоваться с Громом, но никак не мог представить его образ. Сжал веки так, что перед глазами заплясали цветные пятна. Наконец, удалось сосредоточиться.

«Рассмотри проблему со всех сторон, — посоветовал Гром. — Представь, что Кора ушла». — «Она не уйдёт». — «Представь, что она умерла».

Джафар вздрогнул всем телом и открыл глаза.

— Кора, ты меня любишь?

«Да» — горячее, убеждённое.

Джафар повернулся в седле, поднял, посадил её перед собой. Лошадь возмущённо фыркнула.

— Хочешь стать моей женой?

«Да».

Джафар осмотрелся и направил лошадь на вершину холма, лавируя между золотистыми стволами сосен. Сверху открывался удивительный вид на цепь озёр, леса — до самого горизонта. Один склон полого опускался прямо к озеру, к жёлтой полоске пляжа.