История леса. Взгляд из Германии - Хансйорг Кюстер

Защитник природы также отдаст свои предпочтения мозаичным насаждениям, ведь они гарантируют максимум биоразнообразия. В качестве идеального ландшафта часто рассматривается пастбищный лес, такой, каким описывал его в начале XX века Конрад Гюнтер. Чтобы воплотить этот идеал в жизнь, некоторые защитники природы предлагают вернуть в европейские леса крупных млекопитающих, например зубров.

Интересы отдельных «партий» порой пересекаются. «Идеальный лес» большинства охотников, туристов и защитников природы выглядит очень сходно, однако же деятельность в нем охотников всеми другими «партиями» отвергается. Исключения допускаются, только если численность животных явно превышает норму. Поэтому многие защитники природы вместе с лесными службами ратуют за отстрел косуль. Эти животные, а численность их сейчас очень высока, скусывают молодые побеги и подрост лиственных деревьев и европейской пихты – тех самых видов, которые сегодня сажают и поддерживают, чтобы внести разнообразие в бывшие одновозрастные ельники.

В поисках «правильных» подходов к лесам и «правильной» природы представители той или иной группы интересов вновь и вновь обращаются к истории леса. Но предлагаемые меры имеют под собой порой очень странные обоснования, появляющиеся перед удивленной публикой, как кролики из шляпы фокусника. Да, в Европе встречались когда-то виды деревьев, которые мы сегодня считаем экзотическими. И на этом основании нам надо «разводить» в Центральной Европе экзотические древесные растения? Да, когда-то в Европе обитали крупные млекопитающие, под воздействием которых леса осветлялись, а на полянах росли разнообразные виды трав. И по этой причине нужно реакклиматизировать в центре Европы крупных зверей? Можно ли из исследований по истории растительности делать вывод, что в определенном месте «естественными» будут только буковые, дубовые, еловые или какие-то иные леса, а потому их нужно поддерживать?

Если такие обоснования делаются со ссылками на историю леса и растительности, то это злоупотребление ее результатами. Ведь основной ее тезис состоит в том, что естественное развитие экосистем характеризуется не четкой сменой конкретных и стабильных состояний, а постепенной эволюцией и постоянной динамикой. Иными словами, в естественных условиях ни одно состояние леса не будет устойчивым надолго, картина леса медленно, но постоянно меняется. Это связано не только с непостоянством климата и с тем, как меняет свое отношение к лесу и стратегию пользования человек. Динамика состоит уже в том, что в лесу растут молодые и гибнут старые деревья, идут сукцессии, увеличиваются или сокращаются ареалы тех или иных видов, случаются пожары и ветровалы, резко растет, а после этого надолго падает численность животных. Изменения климата и вмешательство человека лишь ускоряют процессы развития экосистем, но не являются их единственной причиной.

В последние тысячелетия эволюция лесных экосистем все сильнее определяется человеком, так что часто уже невозможно сказать, какой процесс был естественным, а какой – вызван или ускорен нами. Естественным всегда оставался и навсегда останется сам феномен эволюции экосистем. История леса учит нас, что и сегодняшнее состояние нельзя толковать как стабильное и тем более последнее из достижимых. Оно, как и все прежние – лишь промежуточное явление на пути к другому, сегодня неизвестному, но тоже «естественному». Теоретически возможны несколько вариантов развития леса. Единственная «потенциально естественная растительность» или единственный «климаксный лес», долго сохраняющий устойчивость, может существовать в теории, в модели, но не в реальной жизни. На практике более возможно несколько вариантов будущего, и, размышляя об этом, надо учитывать динамику.

В этой книге дан общий обзор истории леса. Невозможно постоянно оговаривать, что, несмотря на общие закономерности, в разных местах эволюция лесов протекала по-разному. Эти различия, причины которых кроются в климатических, местных, географических условиях, наложили свой отпечаток на облик современных ландшафтов. Повлияла на него и деятельность людей, начавшаяся где-то раньше, а где-то позже. Постепенно, под действием всех этих факторов, сложилось все то, что мы видим сегодня – леса, поля, населенные пункты, улицы и дороги, различные типы лугов и лужаек, пустоши, пастбищные леса и различные типы крестьянских лесов (например, низкоствольные), а также сады и парки. Из всех этих элементов и складывается своеобразие ландшафта. Дополняют его отдельные виды животных и растений, населяющие данную местность.

Своеобразие ландшафта можно сохранить только в том случае, если мы будем принимать во внимание динамические процессы. Динамика – естественное явление, совершенно естественны, например, сукцессии, в ходе которых зарастают лесом заброшенные луга и поля. Торможение такого процесса – явление уже не природное, а культурное. Можно ли считать «природой» группы ухода за ландшафтом, которые каждый год косят молодую поросль березы и сосны на зарастающих полях, или процесс «управления» низкоствольными лесами, когда каждую пару лет подстригаются отросшие побеги?

Леса, приобретшие характерный облик благодаря определенному типу пользования, бесспорно, не менее достойны сохранения, чем пустоши и различные типы лугов. Но для этого нужны соответствующие аргументы: здесь сохраняется не столько «природа», сколько исторически обусловленное своеобразие ландшафта с входящими в него видами животных и растений.

Данные о том, как именно сформировались те или иные ландшафты, еще далеко не полны. Своеобразие ландшафта изучается, с одной стороны, через инвентаризацию и описание современных флоры и фауны, геологии и почв, а также населенных пунктов и всех проявлений аграрной и лесоводческой деятельности, а с другой стороны – через сбор сведений по истории ландшафтов вообще и лесов в частности.

Вряд ли стоит стремиться к идеалистическому «компромиссу между экологией и экономикой». Лучше подумать о том, какие места стоит выделить для сохранения естественно сложившейся структуры (например, оказывая государственную поддержку традиционному экстенсивному пользованию), а где разумнее действовать в соответствии с хозяйственными интересами.

Без тщательного изучения элементов, придающих ландшафту характерный облик, мы можем увлечься идеалистическими целями. Погоня за ними приведет ландшафт, который мы хотим защитить, к новому, доселе небывалому состоянию: чтобы сохранить низкоствольные леса, нужно не охранять старые причудливые грабы, а регулярно подрезать их. В любом случае, экосистемы, прежде находившиеся под воздействием человека, нельзя резко и вдруг «предоставлять самой природе», прекращая всякий уход за ними. Это разрушает ландшафтную идентичность. Если пустить в «свободное плавание» лес, в котором люди веками сажали елки, то не приходится удивляться появлению именно здесь короеда-типографа.

Что будет дальше с поврежденными лесами национального парка «Баварский лес»? Вырастет ли поверх погибших и упавших елок новый лес? И будет ли он вправду заслуживать именования «девственный лес завтрашнего дня»? Когда-нибудь ответы на эти вопросы войдут в историю леса как описание события, важного для формирования ландшафта, важного, но не прервавшего вечную эволюцию живой природы.

Bode W., Hohnhorst M. von. Waldwende. Vom Försterwald zum Naturwald. 3. Auf. München, 1995.