На двух планетах - Курт Лассвиц

Но не меньшее возбуждение, не менее гневное настроение царило и на Марсе. Туда только что дошли известия о кровопролитии, которое началось между людьми. В освобожденных от английского протектората Турции и Малой Азии, где спокойствие водворялось только британским авторитетом, начались волнения, разжигаемые магометанским фанатизмом. Начался погром христиан. Здания посольств в Константинополе были захвачены, все европейцы, не исключая женщин и детей, зверски перебиты в течение одной ночи. Но ужасна была и месть. Пушки европейских броненосцев превратили цветущие берега, дворцы и мечети Константинополя в груду развалин. Но и между европейскими государствами началась вражда, вызываемая желанием каждого из них занять развалины своими войсками. Война началась раньше формального ее объявления.

Глубокое возмущение охватило население Марса. Антибатизм пошел в гору. Парламент потребовал от правительства немедленного принятия мер к восстановлению на Земле мирного положения.

12-го мая было принято следующее постановление:

"В виду неспособности людей установить на Земле собственными силами мирной порядок, правительство Марсианских штатов видит себя вынужденным объявить протекторат над всею Землею и запретить всякое политическое выступление какого-либо государства Земли без разрешения Марсианских штатов. Президент полярной республики Нумэ назначается полномочным протектором всей Земли".

Это-то постановление и добавленные к нему разъяснения Илля и произвели такое возбуждение во всех цивилизованных странах.

Однажды в августовский вечер к обсерватории во Фридау приближался человек с густой бородой и в низко надвинутой шляпе. Фонари еще не были зажжены и на него в сумерках никто не обращал внимания.

Он позвонил в дверь обсерватории. Ему открыл молодой служитель.

– Можно видеть директора?

– Доктора Грунте сейчас нет Он будет в половине девятого.

– А разве доктора Элля больше здесь нет?

Слуга не сразу понял.

– Я говорю о докторе Элле, который построил эту обсерваторию.

– Господин культор живет всегда в Берлине.

Незнакомец покачал головой.

– Я вернусь через час, – сказал он и повернулся.

Он направился на площадь, в одном из углов которой должен был быть, как он знал, трактир. Когда он вошел, комната была совершенно пуста.

– Прикажете подать растительного или химического? – обратился к нему хозяин.

– А в чем разница?

Хозяин с удивлением посмотрел на посетителя. Тот пожалел о том, что задал такой вопрос, так как этим обращал на себя внимание, и быстро добавил:

– Дайте то, что у вас лучше!

– Это дело вкуса, – заметил хозяин. Растительное дороже, но те, кто не желает нового, все-таки предпочитают его.

– А что вы едите сами?

Только химическое! У меня большая семья. А потом, это много вкуснее. Растительная пища считается только патриотичнее.

– Так давайте и мне химического. Чего хотите. Только скорей.

Незнакомец ел поданные продукты с большим аппетитом.

– Это, действительно, очень вкусно, – сказал он, кончив. – Ну, а бывают у вас марсиане?

– Нумы? Для них у меня две роскошных комнаты. Я надеюсь даже на помещение рекламы на Марсе. Да, вообще, у меня сейчас так пусто только потому, что как раз время занятий в школе развития. Вот кончатся занятия, и вы увидите, как будет полно.

– Где же это находится у вас школа развития?

– Казарма – рядом, на соседней улице.

– Казарму я хорошо знаю. А где же ваша школа?

Хозяин ничего не понимал.

– Простите – сказал он наконец, – вы, может быть, не из Европы? Должны же вы знать, что казармы повсюду превращены в школы развития.

– И провел два года в Китае и в Индии.

– Два года! Да, тогда вы ничего не можете знать, военных у нас теперь только пять процентов прежнего количества. Все должны заниматься в школах развития и получают за это одну марку в час…

В это время в дверь вошло несколько посетителей сразу. Хозяин бросился им навстречу. Наш незнакомец, кончивший есть, расплатился и вышел.

Он направился снова к обсерватории. Грунте вышел к нему навстречу в довольно темную переднюю.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Я хотел бы поговорить с вами по личному делу, – сказал незнакомец, оглядываясь на служителя.

При звуке его голоса Грунте вздрогнул.

– Пожалуйста, пройдемте ко мне в кабинет.

Незнакомец прошел вперед, Грунте закрыл дверь. Оба некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Вы не узнаете меня? – медленно спросил пришедший.

– Торм?! – вопросительно крикнул Грунте.

– Да, это я, во второй раз воскресший от смерти. Да, мне еще нужно жить, до тех пор, пока…

Он покачнулся и опустился на стул.

– Где моя жена?

– В Берлине.

– А Элль?

– В Берлине.

Торм взволнованно вскочил. Его глаза мерцали жутким светом.

– А как?.. Чем она там живет? – спросил он, запинаясь. – Что вы знаете об ней?

– Я, я знаю очень немного. Ваша жена живет совершенно самостоятельно. Она отказалась от предложений Элля и семьи Илля и взяла место в марсианской школе развития. Вы должны знать, что у нас многое изменилось.

Торм некоторое время ничего не отвечал.

– Что же говорят обо мне? – спросил он затем. – Как вы думаете, могу я показаться, могу я поехать в Берлин?

– Я не знаю, почему бы вам нельзя этого сделать. Разве у вас есть враги среди Нумэ? Разве вас преследуют как преступника?

– Я вас об этом и спрашиваю.

– Если бы было что-нибудь подобное, я знал бы об этом из газет, от Зальтнера, от самого Элля наконец. Последний очень старался вас разыскать, но это был, как мне кажется, только личный интерес. Рассказывайте же, что с вами случилось и где вы были все это время?

– Хорошо. Вы помните, что я имел намерение отправиться на Марс, так как моя жена была больна и должна была задержаться там?

– Я отлично помню все это. Илль послал световую депешу и из ответа вы узнали, что вам не следует ехать, так- как ваша супруга собирается прибыть с одним из ближайших межпланетных кораблей. Вы поехали в начале мая на северный полюс, чтобы ждать там вашу супругу. Еще 10 мая я получил от вас письмо, в котором вы высказывали надежду в скором времени вернуться вместе с вашей женою в Германию. Она должна была прибыть со дня на день. 12 мая – это был несчастный день объявления протектората над Землею, и с тех пор об вас ничего не было слышно.