Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - Энтони Бивор

Ухаживать за ранеными в таком отступлении стало гораздо труднее. Генерал фон Теттау наступал с запада, так что полковнику Уорреку пришлось организовать срочную эвакуацию раненых из перевязочного пункта в Вольфхезе. Почти всех перевезли в отель «Схонорд». Уоррек прибыл туда в 11.00 и обнаружил, что «потерь становится все больше»[704]. Общее число пострадавших перевалило за триста, и солдаты заняли близлежащие дома для размещения резервов. Хендрика ван дер Влист, дочь владельца, переоделась, надев сшитую из прочной ткани форму скаута. Она и другие девушки-волонтеры умывали раненых и мыли им руки, чтобы уменьшить опасность заражения.

Им пришлось послужить и переводчиками. Сюда доставили как британских, так и немецких раненых, и поначалу держать их порознь было слишком сложно. Поведение немцев не изменилось и в плену. Один из них позвал: «Сестра, холодное полотенце! У меня болит голова!»[705] Она заметила, что «раса господ настолько привыкла командовать, что не знает, как вести себя по-другому». Но были и другие примеры. Так, один немец, который никогда не хотел служить в армии, вскоре подружился с английскими солдатами, лежавшими по обе стороны от него. Они начали учить друг друга словам и фразам на родном языке.

Затем эта же медсестра нашла голландского мальчика в немецкой форме, ему прострелили челюсть. Да, он был предателем, но она не могла не пожалеть его. Позже на той неделе она обнаружила, что он был «психически неполноценным». Она с удивлением обнаружила, как быстро научилась справляться с ужасными ранами. «Неделю назад я бы испугалась, увидев столь чудовищно израненное лицо. Теперь привыкла. Это только раны, тут кругом одни раны. И повсюду тяжелый тошнотворный запах крови»[706].

Уркварт в тот день отправился в «Схонорд», чтобы навестить раненых. Вскоре из Вольфхезе прибыли остатки 131-го парашютно-десантного медотряда, успевшего отступить до прихода охранного батальона СС «Хелле». Чтобы прокормить такую ораву, фермеры привозили убитый в боях скот, а местные жители несли овощи и фрукты из своих огородов и садов, в основном помидоры, яблоки и груши. Раненые не голодали, но им очень нужна была вода – самая большая проблема больницы. К счастью, ванны в отеле заполнили в воскресенье, сразу после высадки, на всякий случай. Теперь добровольцы начали сливать воду из системы центрального отопления и радиаторов – взамен израсходованной на мытье.

В «Схонорд» приходили и другие гражданские, в том числе подпольщики, вышедшие из укрытия, бывшие политзаключенные и несколько евреев. Они шли, надеясь, что там им ничто не угрожает. Общее ощущение, что союзники почти выиграли войну, уже казалось очень опасным для многих в оккупированной Европе.

В тот день, когда немцы теряли на мосту все больше солдат, бригадефюрер Хармель приветствовал прибывшую из Дании 280-ю штурмовую бригаду, ее перебросили в Арнем вместо Ахена. Позднее один из их солдат рассказал, что в битве за Арнем и окрестности они потеряли 80 % машин, и назвал эти бои гораздо более жестокими, чем все, что он видел в России. Британские десантники не спешили стрелять, пропускали штурмовые орудия и расстреливали их сзади, где броня была намного тоньше. В ближнем бою нервы у экипажей не выдерживали, добавил он. Они страшно боялись сгореть заживо от фосфорных гранат[707].

Как никогда прежде, с огромным нетерпением Хармель ожидал прибытия роты Хуммеля из 506-го батальона тяжелых танков с их «Тиграми». Их выгрузили рано утром в Бохольте, недалеко от голландской границы, после молниеносной переброски через Германию. Но только два «Тигра» выдержали восьмидесятикилометровый марш. Остальные были бесполезны, в основном из-за сломавшихся в пути гусениц и звездочек. Два исправных танка в тот же вечер вступили в бой под охраной пехотинцев из дивизии СС «Фрундсберг». Их бронебойные снаряды прошибали дом насквозь, оставляя дыру с каждой стороны. «В полумраке они выглядели невероятно угрожающе и зловеще, – рассказывал полковник Фрост, – как какие-то доисторические чудовища. Их огромные пушки качались из стороны в сторону, извергая пламень»[708]. Когда снаряды поменяли на бризантные, 88-мм орудия начали сокрушать дома над головами защитников. Порой было трудно дышать, настолько густой была пыль разрушенной каменной кладки. Здание, в котором находился штаб батальона взорвали, Дигби Тэтхэм-Уортер и отец Игэн были ранены.

В школе майор Льюис велел бойцам идти в подвалы: «Тигры» не могли опустить орудие и выстрелить так низко. Как только танки ушли, защитники вновь заняли первый этаж. Отважный стрелок противотанкового подразделения схватился с «Тигром» в одиночку. Он выбежал, зарядил орудие, выстрелил и убежал за дом. К счастью, он был в укрытии, когда танк разнес орудие[709]. Один из двух «Тигров» подбили в тот же вечер. Выстрел из другой 6-фунтовки поразил башню, тяжело ранил командира и еще одного танкиста, а второй выстрел заклинил основное орудие. У второго «Тигра» начались проблемы с механизмом, и его пришлось отозвать для капитального ремонта в Дутинхем. «Так первый день боев закончился фиаско», – писал солдат из роты Хуммеля[710].

Хармель приказал подвести тяжелые гаубицы и еще больше штурмовых орудий, чтобы уничтожить британские опорные пункты с близкого расстояния. Для британских защитников это означало, что немцы не спешили и 30-й корпус до сих пор не перешел мост в Неймегене. На самом деле на Хармеля сильно давили. Генерал-фельдмаршал Модель хотел разбить 1-ю вдд, быстро взять Арнемский мост, чтобы ускорить подход подкреплений в Неймеген, поскольку знал, что 30-й корпус уже на подступах к городу[711]. В тот вечер Модель передал так называемую дивизию фон Теттау, только что занявшую Вольфхезе, в распоряжение командования 2-го танкового корпуса СС «для полного уничтожения врага к западу от Арнема»[712]. Немцы в тот день не могли не преувеличить своих и без того значительных успехов. Биттрих утверждал, что взял в плен 1700 человек, подбил четыре британских танка и три бронемашины. Похоже, бронетранспортеры с «Брэнами» тоже считались танками.

Бомбардировка домов у моста была гораздо хуже, чем то, что 2-му батальону пришлось испытать на Сицилии. «Казалось, более интенсивным минометный обстрел быть уже просто не может, но только казалось, – писал рядовой Джеймс Симс. – На нас обрушился град бомб, отдельные разрывы сливались в едином огромном взрыве, и земля содрогалась всякий раз, когда один взрыв накатывал на другой». Он лежал, свернувшись калачиком, на дне окопа на бульваре Святого Евсевия. «Один в этом окопе, я чувствовал себя как в свежей могиле, ожидая, когда меня похоронят заживо»[713]. Убивала не только шрапнель. В штабе бригады офицер разведки, лейтенант Бьюкенен, упал замертво от взрыва бомбы, на нем не было ни царапины.