Голова ведьмы - Генри Райдер Хаггард

В те годы Эрнест, казалось, находился под каким-то заклятием. В Трансваале обнаружилась чистокровная лошадь, уже убившая двух человек, – он купил ее и объездил, и она покорилась ему. В Секокени вспыхнул мятеж, и Добровольческому корпусу было приказано штурмовать главную твердыню восставших. Эрнест вместе с Джереми выехал из Претории, чтобы «поучаствовать в веселье», добрался до мятежного форта за день до атаки и присоединился к штурмовому отряду. На рассвете следующего дня отряд яростно обрушился на форт и взял его, понеся огромные потери. Шляпу Джереми сбила пуля, другая ранила его в руку – Эрнест, как обычно, вышел из боя без единой царапины, хотя прямо рядом с ним убило человека.

Потом он настоял, чтобы отправиться в Делагоа Бей в самый разгар лихорадки; от Джереми он избавился, убедив его отправиться в Новую Шотландию, чтобы осмотреть купленный ими участок земли. Сам Эрнест выехал в Делагоа Бей с двенадцатью носильщиками-кафрами и верным Мазуку. Шестью неделями позже вернулись он, Мазуку и трое кафров – остальные умерли от лихорадки.

В другой раз Эльстон, Джереми и Эрнест отправились с миссией к одному враждебному вождю кафров, чья крепость в самом сердце гор была почти неприступна. «Индаба» (переговоры) заняли целый день, их нарочно затянули, чтобы кафры устроили засаду в узком горном ущелье и перебили всех людей «белого вождя».

Когда трое смельчаков покинули крепость, луна уже поднялась высоко и во всем своем великолепии заливала загадочным светом перевал, к которому они подъезжали, заставляя сверкать обычные валуны и деревья. Печальная красота этого пейзажа глубоко тронула сердце Эрнеста, и, увидев тропинку, отходящую от главной тропы и ведущую наверх, он буквально настоял, чтобы они поднялись по ней – с горы открывался еще более чудесный вид. Мистер Эльстон ворчал что-то о «глупостях», но подчинился. Между тем в полумиле от них убийцы нервно поигрывали своими ассегаями и недоумевали, почему они не слышат шагов лошадей белых людей. Тем временем «белые люди» поднялись на хребет и прошли по нему, обойдя засаду справа в трех четвертях миль. Любовь Эрнеста к лунному свету спасла всех троих от неминуемой и, скорее всего, мучительной смерти.

Вскоре после того случая Эрнест и Джереми сидели на веранде дома в Претории – того самого, из которого они уехали охотиться на слонов и который теперь был их собственностью. Эрнест только что вернулся из своего сада, где поливал огуречную рассаду – она была очень хилой, но он пытался спасти ее. Садом он занимался всегда, даже если останавливался в доме всего на месяц. Джереми, как обычно, наблюдал за битвой красных и черных муравьев, которые после стольких лет сражений все еще никак не могли уладить свои споры.

– Будь проклят этот огурец! Не хочет расти! – сердито сказал Эрнест. – Знаешь, что я скажу, Джереми? Мне надоело это место. Я голосую за отъезд.

– Ради всего святого, Эрнест! – фыркнул Джереми и зевнул. – Давай хоть немного передохнем. Надоело трястись в этих фургонах.

– Я имею в виду – давай уедем из Южной Африки?

– О! – Джереми выпрямился в шезлонге. – Что это ты придумал? И куда же ты собрался, в Англию?

– В Англию? Нет уж, хватит с меня Англии. Я думаю о Южной Америке. Но ты, возможно, хочешь вернуться домой? Было бы нечестно силой таскать тебя по всему миру.

– Уверяю тебя, мне это по душе. Я не хочу возвращаться в контору мистера Кардуса. Ради бога, даже не предлагай мне это – я в ужасе от одной мысли.

– Да, но тебе придется что-то делать со своей жизнью. Мне-то все равно, я теперь несчастный демон-беспризорник, которому такая жизнь по душе, но ты вовсе не обязан следовать за мной, у тебя свой путь.

– Погоди, душа моя! – скупо усмехнулся Джереми. – Я собираюсь прочитать тебе отчет о наших финансовых делах, который я составил вчера вечером. Учитывая, что мы ничего толком не делали все это время, только развлекались, а все наши инвестиции производили из дохода, который обеспечил твой уважаемый дядя, наверняка думающий, что мы все растратили, все не так уж плохо.

Джереми достал листок бумаги и зачитал следующее:

– Земельная недвижимость в Натале и Трансваале, оценочная стоимость 2500 фунтов стерлингов. Этот дом – 940 фунтов. Фургоны – скажем, 300 фунтов. Скачки… тут я оставил пробел.

– Запиши 800 фунтов, – подумав, сказал Эрнест. – Да, и ты же знаешь, я выиграл 500 фунтов – леди Мэри взяла первый приз на скачках в Кейптауне, на прошлой неделе.

Джереми кивнул и продолжал:

– Скачки и выигрыши – 1300 фунтов. Разное – наличные деньги и всякое такое – 180 фунтов. Итого – 5220 фунтов. Из этого мы фактически вложили около двух с половиной тысяч, остальное – выиграли или накопили. Теперь я спрашиваю тебя, где бы еще нам такое удалось, а? Так что не рассказывай мне о том, что я зря трачу время.

– Браво, Джереми! В конце концов, мой дядя оказался прав – ты прирожденный законник, с цифрами ты великолепен. Поздравляю, ты прекрасный управляющий.

– Моя система проста, – скромно отвечал Джереми. – Всякий раз, когда у нас появляются деньги, я что-нибудь покупаю, чтобы ты не мог все сразу растратить. Когда у меня набирается достаточно – фургонов, быков, лошадей, чего угодно, – я начинаю продавать их и покупаю немного земли. Эта система не подводит. Нужно просто заниматься этим постоянно – и в конце концов мы разбогатеем.

– Действительно, все просто. Ну, пять тысяч фунтов пройдут долгий путь, прежде чем превратятся в ферму в Южной Америке – или куда мы там отправимся, – и я не думаю, что нам стоит продолжать брать деньги у дяди. Несправедливо истощать его ресурсы. Старый Эльстон поедет с нами, я полагаю, и вложит еще пять тысяч. Он недавно сказал мне, что начал уставать от Южной Африки, буров и кафров, что стареет – и не прочь начать что-нибудь новое в другом месте. Я напишу ему сегодня вечером. В какой гостинице он останавливается в Марицбурге? В «Рояль»? Ну вот, а отправимся, я думаю, весной.

– Правильно, душа моя.

– Но я еще раз повторяю, Джереми – подумай дважды прежде, чем отправиться со мной. Такой выдающийся молодой человек, как ты, старина, не должен тратить свою молодость на пустыни Мексики, ну, или любого другого места. Тебе стоило бы поехать домой и насладиться вниманием красивых женщин – они оценят по достоинству такого большого парня, – а потом выгодно жениться, завести большую семью, стать всеми уважаемым мистером Джонсом… Джер, со мной-то все понятно, я – нечто вроде блуждающей кометы, но я совершенно не вижу причин, по которым ты должен играть роль… эээ… хвоста этой кометы.

– Жениться? Нет, вы подумайте – жениться! Нет уж, спасибо, мой мальчик. Как гласит библейская мудрость – если мудрый человек открывает глаза и видит некоторые вещи – он уже больше не станет закрывать глаз. Другими словами, он смотрит – и учится на чужих ошибках. Ева…

Эрнест болезненно дернулся при звуке этого имени.

– Прошу прощения, – быстро сказал Джереми, заметив это. – Я не хочу затрагивать болезненные темы, но я должен прояснить кое-что насчет себя. Ты же знаешь, меня здорово тряхануло из-за этой леди – но я вовремя остановился. Говорить красиво я не умею, воображения маловато – вот и не стал все это продолжать. Каковы же последствия? Я с этим справился; хорошо сплю по ночам, у меня прекрасный аппетит, и о Е… этой леди не вспоминаю два раза в неделю. С тобой все иначе. Ты тоже влюбился, но твое воображение немедленно помчалось вскачь, рисуя картины безудержной радости, мечтая об истинной любви и полном единении душ – все это было бы прекрасно, если бы женщина тоже в этом поучаствовала, но она не смогла, не стала делить с тобой чувства, и все закончилось пустой болтовней и трагедией. Результаты – налицо. Плохой сон, плохой аппетит, неуемное желание охотиться на буйволов в сезон лихорадки или быть подстреленным какими-нибудь Басуто из засады. Коротко говоря – общая усталость и отвращение к жизни – да-да, не спорь, я же наблюдал за тобой – а это самое нездоровое и неправильное настроение. Дальше – больше: скачки, нежелание даже близко подходить к церкви, стаканчик-два-три шерри на ночь и, что самое тревожное, неумеренное тяготение к дамскому обществу. Будучи разумным существом, я все это заметил и сделал собственные выводы, которые заключаются в следующем: хочешь попасть в ад – доверься женщине. Мораль, которую я для себя вывел и которую постараюсь неукоснительно исполнять – никогда не разговаривай с женщиной, если можно этого избежать, а если уж никак невозможно увернуться – отвечай коротко, «да-да» или «нет-нет», причем «нет-нет» лучше говорить почаще. Вот тогда у тебя будет неплохой шанс сохранить сон и аппетит, а также достичь чего-то в этом мире. Жениться! Ну конечно! Никогда больше не говори мне о женитьбе! – И Джереми энергично передернул могучими плечами, изображая ужас.