Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

«Где сейчас Уоллис?» — с улыбкой подумала Софи, выуживая из сумочки носовой платок — глаза у нее снова увлажнились. Но, приманивая ресницы, задумалась: неужели действительно настал её черед и она в самом деле будет иметь то, к чему всегда стремилась ее душа? Неужели небеса позволят ей испытать такое счастье?

В двух вещах Маффин могла быть уверена. Во-первых, в том, что находится не в своей постели, и во-вторых, в том, что голое бедро, которое она только что заметила, ей не принадлежит. Она зарылась лицом в воздушное облако белого постельного белья, надеясь, что видение исчезнет, и молясь о том, чтобы это действительно оказалось видением, а не реальной частью тела,

— Где я? — пробормотала она.

— В моем доме, лапка, — послышался хриплый голос, сопровождаемый скрипом матрасных пружин. — Совмещаешь дело с удовольствием. Разве это не приятно?

Стон, вырвавшийся у Маффин, ничего общего с удовольствием не имел. Значит, это голос Делайлы, а это могло означать лишь одно: и бедро тоже принадлежало ей. А это, в свою очередь, означало, что...

Маффин затаила дыхание, однако мысли пулями проносились у нее в голове. Лежа совершенно неподвижно, она изо всех сил старалась вспомнить, что произошло прошлой ночью, но ничего не приходило на память, кроме того, что она обозвала Джея Бэбкока заклинателем змей и сорвала вечеринку Уоллис. Все остальное тонуло во мраке, словно кто-то опустил у нее в голове черный занавес.

— Прости меня, — сказала она, все отчетливее осознавая, что Делайла не единственная, кто лежит в постели аля naturel — в чем мать родила. На ней самой ничего не было. Хуже того — она не могла пошевелиться. Покорчившись немного в попытке встать, Маффин бессильно распласталась снова. Простыни спеленали ее по рукам и ногам, в голове гудел ветродуй. А в животе было такое ощущение, словно там миксером взбивают пюре. Должно быть, она до чертиков надралась вчера вечером.

— Кончай напрягаться, а то связки растянешь. — Делайла шлепнула ее по заду и выпрыгнула из кровати.

Маффин закрыла глаза — хоть бы кровать перестала ходить ходуном. Она слышала, как ее деловая партнерша порхает по спальне, но боялась поднять глаза. Делайла именно порхала. «Господи, если кто-нибудь меня слышит, запишите это, — подумала Маффин. — Если когда-нибудь в жизни я хотела увидеть ее голой, то больше не хочу!»

— У нас головка болит с перепоя, да? Мы хотим немного озона? У меня есть целый баллон. С запахом капуччино.

— Само пройдет.

— Уверена? Он у меня высокопробный, с низким содержанием примесей.

— Спасибо, нет. Я вполне могу дышать самостоятельно. Однако мне хотелось бы узнать, что случилось прошлой ночью.

Маффин приоткрыла один глаз и с облегчением увидела на гибком теле Делайлы одежду. Правда, не слишком много — всего лишь нечто, напоминающее короткие штанишки с нагрудничками, которые носили двухлетки из группы Софи. Но, по крайней мере, не придется смотреть на голые груди и тому подобное.

— Ты?.. Мы?..

Делайла наклонилась над ней и потрепала по волосам. На губах ее заиграла невинная улыбка:

— Мы — что?

— Мы делали... что-нибудь прошлой ночью?

— А ты не помнишь? — Делайла лопалась от смеха. — В таком случае, разумеется, делали, Мафф.

— Я была пьяна! А ты воспользовалась моментом.

Маффин по-настоящему рассердилась, но Делайла лишь скосила глаза и сквозь пушистый веер ресниц посмотрела на кончик собственного носа.

— Это ты правильно заметила. Ты была пьяна, и именно поэтому я не воспользовалась моментом. Секс с существом, находящимся в полубессознательном состоянии, противоречит моему моральному кодексу.

Маффин отвернулась и выругалась одними губами, но не получила от этого никакого удовлетворения. Она злилась только на себя. Сначала фиаско, которое она потерпела в спальне Джея, потом злосчастная вечеринка, а теперь еще и это? Хорошо, что жизнь — не игра в бейсбол, иначе бы она давно вылетела.

Ум — единственное ее достоинство, в котором она была уверена. Единственное. У нее были мозги. Коэффициент ее умственного развития был почти на уровне гениальности, но даже эта благодать, судя по всему, покинула ее. Возможно, Делайла уже сомневается в благо разумности их делового альянса.

— У меня есть новости насчет Софи, — интригующе сообщила Делайла.

— О какой Софи? — промямлила Маффин. — О той, которая вот-вот лихо ускачет с моим наследством? Если это не новость о ее кончине, я ничего не хочу слышать.

— Она придет в мой салон на этой неделе. Сегодня утром звонила, чтобы подтвердить это.

— Отрави ей кислород, — попросила Маффин, снова зарываясь лицом в облако воздушного постельного белья и опасаясь, что ее вырвет прямо здесь, в кровати Делайлы. — А еще лучше — сделай ее уродкой.

— Ты только посмотри на себя, детка! Ты так великолепна, что я готова съесть тебя.

Софи вспыхнула от столь смелого комплимента, не зная, как истолковать жадный блеск в глазах Делайлы. Хозяйка косметического салона выглядела так, будто каждое утро ела на завтрак таких девочек, как Софи.

— Ну, тебе понравилось то, что мы сделали с твоей головой? — Делайла уселась напротив Софи и запустила пальцы в ее волосы, взбитые, словно их трепал ветер. Блестящие локоны взлетали под ее руками в воздух и волшебно опускались на лицо Софи. Все это было весьма театрально, у Софи закружилась голова.

— Очень понравилось, — заверила она Делайлу.

— Так и должно быть, — сказала та без тени ложной скромности. — Это не просто красивая прическа. Это чудо-стрижка, не требующая в дальнейшем тщательного ухода и выдерживающая любой ливень и ураган. К тому же мы осветлили некоторые пряди, а некоторые подкрасили в рыжеватый цвет. Очень сексуально, правда?

С галереи, где работали другие стилисты, послышались аплодисменты; кое-кто из присутствующих тоже принимал участие в преображении Софи. Ее подвергли почти всем процедурам, которые предлагал салон, включая натирание фруктовыми маслами, призванными убить аппетит. Кстати, кажется, они возымели эффект. Есть Софи не хотелось — у нее голова шла кругом, вероятно, потому, что она не ела с утра, а теперь уже был конец дня.

Или, может быть, виной тому кислород с запахом молочного шоколада...

— Не пора ли нам отведать вина с сыром? — спросила Делайла, махнув рукой в сторону комнаты отдыха — просторного восьмиугольного помещения с обивкой под леопарда, напоминавшей современный гостиный уголок для беседы. — Сегодня у нас восхитительное морсо руже-латур и аппетитнейший грюйер.

Софи не слишком разбиралась, что из названного — вино, а что — сыр, к тому же она опасалась предстоящей поездки по забитым лос-анджелесским пригородным шоссе, чтобы еще и пить. В это время дня отсюда трудно выбраться.