Пара для дракона, или просто будь пламенем - Алиса Чернышова

— Что? Милый, у меня не так уж много подруг, чтобы я позволяла всяким непонятным особам на них покушаться. Оставь старой матушке право на маленькие капризы, мальчик мой! В любом случае, нынешняя супруга Наместника, подобранная мной, достаточно умна, чтобы работать ширмой, держать рот на замке и получать удовольствие от своего положения. Однако, в вашем с Диверой случае и на эти ухищрения идти не придётся: с истинностью не спорят, а драконицам, как, впрочем, нелюдским девушкам и магичкам, прощают куда большие вольности.

— Хорошо, — Эт ощутил некоторое облегчение. — Спасибо.

— Конечно, свет мой! Решай свои проблемы, а мне дозволь позаботиться о женской части.

Дракон улыбнулся напоследок матери и исчез — у него была своя идея касаемо первого подарка, которую хотелось побыстрее воплотить.

Лиа дождалась, пока тьма перемещения окончательно истает, и лишь затем стёрла с лица улыбку. Она взяла колокольчик, изукрашенный изображениями драконов, и позвонила. К тому моменту, как покои наполнились дамами, её лицо было холодным и надменным.

— Явились? Хорошо. Мне нужны ваши языки, и учтите: тот, что будет молоть без моего дозволения, будет отрезан, зажарен и скормлен хозяйке.

Дамы быстро переглянулись. Они прекрасно знали, что считать жену Властелина милой и скромной может разве что сам Властелин. Ну, или его сыновья. Дамы же не сомневались ни секунды: угроза будет выполнена. В точности.

— Вы знаете, скоро в мой дом войдёт невестка, — сказала Лиа холодно. — Она — истинная драконица, но пока что юна. Моя задача, как матери — позаботиться, чтобы мерзкие слухи не пришли за ней. Внимайте и передайте: любой, кто осмелится говорить о моей семье за моей спиной, станет моим личным врагом. И, клянусь восьмикрылым Рахом, чьим Жрецом был мой отец, клянусь его иссушающим дыханием, что месть моя будет ужасна и разрушительна, как стальные пески. Вы поняли меня, ленивые девки?

Хоровое "Да" было ей ответом.

Однако, несколько позже в будуаре одной из старших дам произошёл иной разговор.

— Можно не сомневаться, что ту, кто посмеет сплетничать о невесте наследника, жестоко накажут, — лениво протянула старшая дама.

— Разумеется.

— Было бы печально, если бы та выскочка, прошлая подстилка наследника, что нахамила мне и моей дочери, узнала о секрете госпожи Диверы. Было бы вдвойне печально, если бы кто-то анонимно сообщил ей об этом. Ведь иномирная девица наверняка не догадалась бы держать свой грязный язык за зубами… Мы поняли друг друга?..

Пауза.

— Разумеется.

— Вот и хорошо. Было бы печально, если бы милейшая госпожа Равиэль посмела сплетничать о невесте наследника. Едва ли она переживёт наказание за такой проступок.

— Увы, люди хрупки…

— В таком случае, поди прочь и позаботься обо всём.

— Да, госпожа.

* * *

В личные покои Жреца дракона провела орчанка, высокая, фигуристая и весьма миловидная (конечно, острые клыки, покрытое татуировками тело и зеленоватый цвет кожи были в наличии; однако, при желании сии черты можно было счесть не то чтобы недостатками, а скорее экзотикой).

— Это ты вовремя, — ворчала она с типично орочьей вежливостью. — Работает и работает. Я уж не знаю, браться за скалку или дубинку. Женя, к тебе тут пришли! Оторвись от этой своей писанины.

Жрец, наряженный по случаю отдыха в довольно забавный бесформенный балахон и колпак, удивлённо приподнял брови.

— О Властелин, — сказал он задумчиво. — Я вас не ждал. Рыка, принесёшь нам выпить?

— Куда тебе ещё и пить, — буркнула девица, уходя. — Вообще не спит, что ты будешь делать…

Эт на всякий случай дождался, пока за орчанкой закроется дверь.

— Весьма оригинальный выбор прислуги, — отметил он.

— Дань ностальгии, — печально сообщил Жрец. — Напоминает мою почтенную супругу.

— Татуировками, цветом кожи или фигурой? — уточнил дракон весьма ехидно.

— Характером.

Повисло молчание.

— Ладно, отложим вопросы личных предпочтений до лучших времён, — усмехнулся человек. — Зачем вы здесь, о Властелин?

— Как ни странно, поговорить о личных предпочтениях, — оскалился Эт. — И вам весьма повезёт, если ответы мне понравятся.

— Вот даже как? — чему-то обрадовался Жрец. — Да на моей улице сегодня праздник! Что же, давайте поговорим.

— Я хочу, чтобы вы извинились перед моей парой, — холодно сказал дракон.

— О, всенепременнейше! Но вы уж будьте добры уточнить: перед которой из?

У Эта раздулись ноздри. Человечек улыбнулся чуть шире.

— Не поймите превратно, — прощебетал он. — Я так, чисто для протокола спрашиваю. У вас их две за последнее время числилось.

— Вы забываетесь, — холодно сказал Эт. — Вы прекрасно знаете, о ком я говорю. Но, судя по всему, не осознаёте, что значит пара для дракона. И едва ли понимаете, как сильно я хочу вас убить.

— Меня убить… не то чтобы оригинальная идея, о Властелин. Однако, чем вы недовольны? Как мне кажется, ситуация разрешилась, и, судя по всему, вполне благоприятным образом.

— Вы приказали ей быть со мной, — холодно отозвался Эт. — Пытались её принудить…

— Выполнить её работу? — усмехнулся Жрец.

Магия полыхнула самопроизвольно, разрушительная и уничтожающая. Эт ещё успел подумать, что надо будет потом извиниться перед Ири и предложить кого-то из своих на замену, когда…

— Что же, это было неловко, — сказал Жрец, задумчиво разглядывая стремительно зарастающую дыру в груди, сквозь которую при желании можно было разглядеть узоры на стене. — И, ко всему прочему, моя любимая пижама. Ну не печально ли?

— Вы — мертвец! — воскликнул Эт потрясенно.

— В известной манере, — усмехнулся Жрец. — Как, впрочем, и большинство моих соотечественников, угодивших сюда. Я же нахожусь тут с непосредственного распоряжения Тьмы Предвечной, которая, если излишне упростить некоторые спорные концепты, и есть Смерть. Как несложно догадаться, она позаботилась, чтобы мелкие неприятности вроде дыр в груди или оторванных конечностей не помешали мне выполнять свои обязанности. Однако да, пижамку жалко…

Именно этот момент выбрала орчанка, чтобы зайти с подносом и с размаху грохнуть его на стол. И, если со стороны Эта там располагалось несколько вполне годных напитков на выбор, включая высококлассный местный вакаби, то нанимателю своему она выбор не предоставила — единственная чашечка с плещущимся на дне отваром успокоительных трав.

— Опять? — спросила орчанка мрачно. — И нарывается, и нарывается… Женя, вот какого? Почему бы не быть, мать твою, милее, чтобы все не пытались тебя убить?

— Ой, милая, не нужно, — хмыкнул Жрец. — На этот раз тебе даже не надо меня сшивать. Цени!