Все-все-все школьные-прикольные рассказы - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может садиться.
Двойку получит.
Тоже поэта Басё читала, наверное.
Митя ей:
— Рад перестать:
Не могу.
В голове одни хайку!
Тут Наталья Сергеевна обеспокоилась:
— Перенапрягся Печёнкин
К концу учебного года.
Здоров ли?
— Тьфу, — говорит, — заразное что-то. Раз начнёшь, потом не остановишься. Так сама скоро иероглифами в дневниках писать буду. Надо это дело скорей прекращать! Лечить тебя, Митя, придётся — от японской поэзии. Методом вытеснения.
Посадили Митю за учительский стол и читали ему весь урок стихи Пушкина — классом, по очереди. А когда в хрестоматии Пушкин кончился, то инструкцию к огнетушителю. И знаете — помогло. Отпустило.
Заодно теперь Митя лучше всех в школе знает, как огнетушителем пользоваться. И в случае пожара не подведёт.
Выдернув смело чеку,
Вверх отведи рукоятку.
Сопло направь на огонь!
Доброе дело
Собрала как-то завуч по воспитательной работе Валентина Борисовна четвёртые классы после уроков.
— У нашей школы, — говорит, — в пятницу юбилей. Тридцать лет. Предлагаю вам, четвероклассники, сделать школе подарок.
Все задумались: а какой? На день рождения ведь что дарят? Что-то приятное. О чём долго мечтали. А школы что любят? И мечтают — о чём? О ремонте столовой? Это запросто! Дайте краски и кисти — четвёртые классы не подведут!
А Валентина Борисовна продолжила:
— В честь юбилея пускай каждый сделает доброе дело. С класса как раз дел по тридцать получится. Штаб добрых дел — у меня в кабинете. Заведите себе по тетрадке и всё записывайте. А потом посчитаем: чей класс больше доброго сделал. Победителям — честь, слава и почётная грамота.
И пошли четвёртые классы добро творить. И Митя Печёнкин пошёл. В класс заглянул — а там девочки доску моют. В коридор вышел — там четвёртый «Г» вениками пыль поднимает. Вроде как подметают. Вышел во двор — и там народу полно. Бегают, прибираются. Доски таскают. Все дела разобрали!
Может быть, за воротами посмотреть?
Посмотрел — а там дедушка. Не какой-нибудь посторонний, а Митин собственный. Тоже Митя. Гуляет по улице. Воздухом дышит.
— Чего слоняешься? — спрашивает.
А Митя ему:
— Вот ищу, какое бы сделать доброе дело. В школе задали.
— Когда я был маленький, — говорит дедушка, — мы старушек через улицу переводили. И быстро, и не напрягаешься. Лучший вариант!
Посмотрел Митя налево, посмотрел направо: не видно старушек. То ли дел у них никаких, в магазины не надо, дома сидят. То ли просто попрятались. Знали, наверное, что четвёртые классы идут добро делать. Может, предупредил кто-нибудь.
— Дедушка, — говорит Митя так ласково-лаково, — а может, не только старушек? Может, дедушек тоже?
— Да без разницы, — сказал дедушка. После, конечно, сообразил — только поздно. Митя его уже через улицу перевёл, туда и обратно. Сразу два добрых дела! За себя — и за Стаса, который болеет.
Потом Женька Петров прибежал — потому что Митю в окошко увидел. У Женьки бабушка далеко, в деревне. Пришлось другу дедушку одолжить. Для доброго дела — не жалко!
Потом — Маркины, Ваня с Егором. Им тоже надо. И Оля с Сашей. И Валерка с Ильёй. А Катя Сухина на тротуаре с тетрадкой стояла, записывала: сколько добрых дел четвёртым «а» сделано. Семнадцать… Восемнадцать… Девятнадцать…
«Бэшники» «ашникам» обзавидовались. Всё дедушку у Мити выпрашивали. У них добрых дел — недобор, а дедушки своего нет. Чего только не предлагали: и конфеты, и скейт покататься. Только Митя не согласился. Дедушка всё-таки старенький, его беречь надо. Да и ругается! И чем дальше, тем больше. Пришлось домой отпустить. Жаль: ещё минут двадцать, и рекорд бы поставили по доброте.
Потом школьному дворнику помогли — белить яблоньки. Чтобы вредители не подобрались. Или зайцы. Митя в книжке читал: зайцы яблони любят обгладывать — если вовремя не побелить. Набегут стаей — и всё, нету яблоньки. Прямо не зайцы — пираньи с ушами.
Спасли восемь яблонь и физрука Андрея Александровича. Разве можно между деревьями в коричневых брюках стоять, с пейзажем сливаться? Вдруг бы зайцы не разобрались, где яблоня, а где физрук? Но теперь зайцы Андрею Александровичу не страшны. Уж одной ноге — точно. Её Женька Петров побелил. Не нарочно. Но за доброе дело — сойдёт.
Итого набралось добрых дел двадцать восемь.
Ещё Анатолия Николаевича, учителя технологии, от курения отучили. У школы курить запрещается: дети могут увидеть. Так он в уголок, за кусты, спрятался. Только достал сигарету — а ему куст смородины говорит печёнкинским голосом:
— Курение убивает!
Тут же бросил — на всю жизнь, наверное. Плюс доброе дело, записываем.
Только с тридцатым делом, последним, вышла заминка. Хотели в столовой помочь — да там очередь из желающих. В классе убрать — так всё убрано. И уборщица тряпкой отмахивается: не мешайте. Ей за четвёртым «Г» коридоры перемывать.
— Сделайте доброе дело — уйдите уже! — говорит.
Тут четвёртый «А» как обрадуется: пиши, Катя, тридцатое дело!
С юбилеем, любимая школа!
Митя и чужая фамилия
Было раз в классе у Мити Печёнкина родительское собрание. Только родителям идти на него некогда оказалось. Не смогли с работ вырваться. Мама дедушку попросила: «Сходите, Дмитрий Захарович!»
Ну, раз просят — пожалуйста. Пошёл на родительское собрание дедушка Митя.
— Посижу, — говорит, — снова за партой.
На собрании Митю сначала хвалили. Учится хорошо. К физике с биологией интерес проявляет: в кружки ходит, книжки про Архимеда читает. Дедушка Митя довольный, думает: «Весь в меня!»
А потом ему Наталья Сергеевна раз — и испортила настроение.
— Бегает на переменах, как реактивный, дороги не разбирая. С Петровым на пару. Проведите, пожалуйста, с внуком воспитательную беседу.
Пришёл дедушка Митя домой. Митю-внука позвал.
— Ну, рассказывай, — говорит. — В чём причина? Что скажешь в своё оправдание?
А Мите сказать, в общем, нечего. Ну бегали, с Женькой Петровым. Ну попались — дежурным