Марш-бросок - Сергей Соболев

Мелколесье уже вкруговую охватило деревушку; заросли кустарника и мелкие деревца заняли пространство, некогда отвоеванное деревенскими жителями у леса под огороды и небольшое пахотное поле. Огородные гряды расплылись, заросли дерном и мелким кустарником. От ближних к лесу хат сохранились лишь фундаменты да основания печей; на одной такой сохранившейся «летней» печке все еще стоял брошенный, забытый хозяевами пузатенький закопченный чугунок.

Уцелевших хат было немного: всего пять или шесть.

Все они, кроме двух изб, заколочены досками. Когда зэки переместились чуть ближе к этой части деревушки, оставаясь под прикрытием кустарников, то увидели наконец пару живых людей: пожилую женщину, копавшуюся в небольшом огородике, и дедка, который вышел из избы, чтобы набрать ведро воды из колодца.

Клещ хотел послать кого-нибудь из своих людей, чтобы переговорили с местными и разузнали от них обстановку. А потом они нагрянули бы уже всей кодлой и взяли все, что есть у тех ценного: охотничьи ружья и боеприпас к ним, что-нибудь из съестного, ножи, топоры, кое-что из одежды… И еще прихватили бы с собой пару человек в качестве проводников (их же в пиковой ситуации можно будет превратить в заложников).

Он уже хотел послать к местным Трофима и Крюка, как вдруг со стороны проселка, связывавшего, очевидно, деревню с трактом, послышался шум приближающегося автомобиля. Крюк, прежде чем они стреканули через заросли обратно в лес, успел увидеть громоздкий фургон, на крыше которого, вместо обтекателя, виднелся какой-то грибовидный нарост.

Часа, наверно, три они плутали по окрестным лесам, шарахаясь от каждого колышимого ветерком кустика, замирая при каждом подозрительном звуке. Наконец обнаружили под ногами какую-то тропку, по которой вышли на пологий, с неширокой полоской заливного луга берег таежной речушки.

Тропинка упиралась здесь в шаткие мостки, переброшенные через речку, наверное, еще при царе Горохе.

– Трофим, стань на шухере вон там, возле тех кустиков! – Клещ показал на мысок подлеска, сползающий к реке примерно в сотне метров от них. – А ты, брат, когда ополоснешься и попьешь воды, вернешься чуток назад и будешь наблюдать за тропкой! Ты меня понял, Толян?

Гамадрил, проследив за направлением его руки, с некоторым запозданием кивнул своей крупной шишковатой головой.

После того как выделенные Клещом люди, утолив жажду, заняли свои наблюдательные посты, остальные четверо, включая Ивашова, выбрав укромное местечко в лозняке, повалились без сил на землю. Минут пять они, наверное, молчали, вконец обессиленные многочасовой беготней по окрестным лесам, потом Круглый, повернув голову к главарю, спросил:

– Ну че дальше мыслишь, Клещ? Долго мы еще будем кружить по энтим лесам?

– Отдохнем здесь с часок, потом двинем обратно, к деревне, – хмуро сказал Клещ. – Обратно по тропке прочапаем… не промахнемся. Надо от браслетов как-то избавиться, иначе нам живыми отсюда не выскочить!

– Трофим пробовал «перышком» расковырять браслет, а хули толку, – подал реплику сутуловатый, с длинными руками зэк Мордвинов, он же «В-3». – Я предлагаю перейти речку по мосткам и дальше идти краем болота! Дорог, по которым за нами можно погоню снарядить, там, кажись, нет… Может, проскочим как-то до «железки»? Ну а там што-нибудь опять придумаем?!

– Не, не получится! – лениво процедил Круглый. – Там же Гадские болота! Если нам и суждено на тот свет откинуться, так пусть хоть в земле похоронят!

Клещу, как и остальным зэкам, больше всего сейчас хотелось пожрать, а потом на несколько часов забыться крепким сном. Но с едой у них сейчас напряг, да и на сколь-нибудь продолжительный роздых тоже не следует особо надеяться.

– Да, братья, за речкой лежат Адовы болота, – просипел Клещ, повернувшись лицом к остальным. – От промзоны «девятки» до них всего где-то верст семь или восемь. Я кое-што слыхал… Гиблые места, голимая трясина! Хозяин иногда гонял партии зэков на сбор морошки и клюквы, штоб собрали ягоду по нашему краю болота. Так конвойные особо даже не напрягались, потому как ходу через Адово болото нет никому!..

– Так што делать тогда? – опять задал порядком уже поднадоевший Клещу вопрос Шестой, он же зэк Круглый. – Ну выйдем мы вечером в деревню, и че потом?

– Надо инструмент какой-нибудь найти, – вмешался в их разговор Крюк. – Григорий прав на все сто: пока мы маячки с себя не снимем, розыскники с нас живыми не слезут! Вон есть у нас в бригаде Трофим… Он ведь по своей воровской профессии шнифер? А ты, Мордвинов, кажется, спец по электричеству? Ну вот и придумаете что-нибудь!

– Да какой из Трофима шнифер? – Круглый презрительно скривил свои полные вислые губы. – Он только и умеет, что фомкой орудовать! Для энтого, братья, много ума не надо… А ты, Мордвинов, правда, разбираешься в электричестве?

Тот, когда на него с надеждой уставились три пары глаз, хмуро заметил:

– А вы хоть один электрический столб в той деревне видели? То-то же.

– Ладно, неча хоронить себя прежде срока, – просипел Клещ. – Боксер, ты остаешься за старшего. А я пойду проверю наших дозорных.

Ивашов поднялся с земли, выбрался из зарослей лозняка и, двигаясь наискосок, выбирая сухие места, чтобы не замочить ноги на неширокой полоске луга, направился к мыску, где должен был караулить Трофим. На правом плече у него болтался «АКМ» – хотя патронов к автомату не было, сам по себе «калаш» прибавлял главарю толику авторитета. Это он для отмазки перед остальными сказал, что намерен проверить постовых… А вообще-то он хотел переговорить наедине со шнифером и прикинуть уже вместе с ним, какие инструменты могут понадобиться, чтобы избавиться от этих сделанных из чрезвычайно прочного сплава браслетов.

– Трофим, ты где?! – просипел Клещ, когда достиг края подлеска. – Эт-то я, Клещ! Отзовись…

«Ну и где этот мандулай притырился? – подумал он с невольным раздражением. – Прикемарил, видать, где-то под елкой».

Он сделал еще несколько шагов, шныряя глазами по сторонам, как вдруг отчетливо услышал тихий рокот автомобильного движка.

Клещ хотел было метнуться в обратную сторону… Но все же смог побороть в себе страх. И даже нашел в себе смелость переместиться чуток поближе к источнику шума (рокот движка, впрочем, к этому времени уже стих).

С другой стороны лесистого мыска лежала неширокая луговина. Чуть дальше того места, где залег в кустах Ивашов, метрах в ста от него, к речке выходила неширокая просека, о существовании которой он ранее не знал.

Картинка, которая представилась его глазам, заставила Клеща буквально похолодеть… Но мимолетное оцепенение тут же сменилось чувством ярости, которому, впрочем, он не мог сейчас дать выход.

По неширокой луговине, спиной к наблюдающему за ним Клещу и лицом к небольшой, человек в пять или шесть, группе бойцов в камуфляже, держа руки на затылке, медленно брел литерный зэк «В-2». Спецназовцы стояли в ленивых позах, дожидаясь, пока он преодолеет оставшиеся пару десятков шагов. И хотя Клещ не видел лица этого гаденыша, ему казалось, что Трофим лыбится сейчас, довольный тем, что именно ему в голову пришла такая идея: при первом же удобном случае сдаться властям… А затем, вложив остальных, вымолить тем самым себе – как минимум – жизнь.