От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г. - Иван Касьянович Кириенко

сказать приписываемых ему слов: «встаньте!» и т. д. по простой причине. Государыня Императрица приняла его стоя, как принимала вообще всех. Корнилов с возможной осторожностью объявил Ей о решении Временного Правительства считать Царскую Семью арестованной, потом просил всех выйти и остался наедине. Апраксин считает, что беседа касалась возможного переезда в Англию. Когда Корнилов выходил, то Государыня его благодарила. Когда Она осталась одна, то заплакала…

Все эти данные заставляют быть уверенным, что и третье обвинение построено на песке… Обвиняют Корнилова и за самый факт ареста. Спрашивается, было бы лучше, если арест произвела толпа солдатских и рабочих депутатов? Исполнив этот тяжелый акт, генерал Корнилов оградил Царскую Семью от многих обид в те дни. Лица, видевшие Корнилова после ареста (в том числе и генерал Архангельский), свидетельствуют об его сильном нервном потрясении. Я лично за это обвинить его не могу. Как мне ни противны личные пересуды, я не могу кончить это письмо, не коснувшись весьма странной роли во всем этом деле г. Котляревского, моральный облик которого за последние годы совершенно определился. Кому-кому, а ему можно было бы порекомендовать быть поскромнее.

П.п. Свиты Его Величества генерал-майор Гартман».

Для Кириенко все показания, аналогичные приведенному выше, со ссылкой на документы и на лиц, которых нельзя заподозрить в пристрастности, ложны, неавторитетны, исходят от «изменников и предателей». Неоспоримый для него авторитет – Якобий и компания, пользующиеся фальсифицированными письмами, заразившими и автора книги подтасовкой фактов и другими «чистоплотными» приемами. Гордо возложив на себя миссию защиты идеи Монархии, он выполняет ее способами, которые, по выражению генерала Тихменева, «принижают монархическую идею». Заведующий Корпусом Императорской Армии и Флота генерал Олехнович считает «неуместной» деятельность Кириенко, а в эмиграции сложилась по поводу таких способов поговорка: «Идея монархии сама по себе хороша, но наши монархисты уж очень плохи!» Выделив из всей толщи эмиграции себя и своих немногочисленных сторонников в особую группу (их обычно называют «сусальные монархисты»), остальных автор смешивает всех в одном мешке: «февралисты», «социалисты», «учредиловцы» и пр. А в одном месте своей книги доходит даже до такого абсурда: «Если бы непредрешенцам предложили портфели в коммунистическом царстве, то они пошли бы и туда…» Мы же, ведь, не Кириенко, который после изгнания его из Русского Обще-Воинского Союза превратился из непредрешенца в предрешенца и который еще вчера писал о белых вождях, что им «место не на страницах книги, а в своих сердцах каждому из своих незабываемых вождей первопоходники определили раз и навсегда!..» Сегодня же пишет о «незабываемых вождях» как о «предателях и изменниках» и зовет тех же первопоходников и участников Белого движения поскорее бежать в «его объятия», а если, мол, «задержитесь», то будущий Император вас за это «по головке не погладит!» (стр. 194).

Упрекая генерала Архангельского в «самозванстве», Кириенко считает нормальным не только заграничные производства в генералы в Корпусе Императорской Армии и Флота, но даже считает для себя возможным говорить от имени Главы Императорского Дома, Великого Князя Владимира Кирилловича. Курьезно и то, что облив зловонной грязью всю эмиграцию, все Белое движение, его вождей и участников, Кириенко вдруг решает, что и такой «подмоченный товар» годится для его Корпуса и, став в балаганную позу, зовет к себе. В нормальное время таких «вербовщиков» считали провокаторами, а их методы – саботажем.

О способностях генералов Алексеева и Деникина как военачальников писалось и говорилось столько, что критика этих способностей самоучкой Кириенко просто смешна и похожа на детский лепет. Не будем на ней останавливаться. Странным кажется лишь то, что «прозревший» автор книги все же крепко держится за тот чин, который он получил от «предателя» Деникина.

Если расчет автора книги строился на надежде вписать в свой послужной список, рядом с двумя «Высочайшими Благоволениями», третье «благоволение» очередного Хрущева, то тогда понятно: поймать в свои сети «генерала» и сделать его пособником в работе по разложению эмиграции стоит и более высокой награды. Старайтесь, «Ваше Превосходительство»! Авось получите. Недаром Вы ополчились не только на «предателей» и «изменников-генералов», но и на все Белое движение в целом. Белую идею, синоним «национальной», Кириенко называет «зловредной», исповедание которой не годится даже для заграницы. Часто он призывает в свидетели Церковь Христову, стараясь и ей навязать свои взгляды порицания «выдуманной тыловыми героями белой идеи» (стр. 209). А вот что пишет о ней Первоиерарх Митрополит Анастасий: «Великое значение Белой идеи, которая по существу своему является христианской, не оценена еще до сих пор. Но придет время, и Россия воздаст должную дань ее благородным рыцарям. Я часто говорю, что наше поколение было бы безответственным перед судом Истории, если бы оно не породило героев Белого движения, которое будет нашим оправданием перед лицом будущей свободной России» (из письма Митрополита Анастасия генералу Драгомирову, 21 декабря 1949 г., Мюнхен).

Вероятно, Кириенко не знал такого отзыва о «зловредной белой идее» Первоиерарха Соборной Церкви, как не знал и того, что Архиерейский Собор под председательством Митрополита Анастасия благословил положительное решение Комитета Храма-Памятника в Брюсселе об установке памятной доски корниловцев в этом Храме. Иначе ему пришлось бы и Митрополита Анастасия приобщить к сонму «изменников».

Очень часто мы (с полным основанием) критикуем вершителей судеб «свободного мира», отвернувшихся от России, когда ее национальные силы истекали кровью в борьбе против большевизма. А вот гг. «якобии» и «кириенки» поспешили обелить это предательство своими писаниями о зловредности Белого движения. «Что говорить об иностранцах, – писал генерал Драгомиров, – когда наши собственные соотечественники, находящиеся в эмиграции, не только до сих пор не уразумели глубочайшего исторического значения нашей Белой Борьбы, но еще с садистическим наслаждением, захлебываясь от восторга, всячески ее осуждают и поносят память ее вождей, самоотверженно взваливших на свои плечи тяжкий крест спасения гибнущей Родины. Этому малопочтенному делу посвящено уже вороха статей и книг, при чтении которых краска жгучего стыда не будет сходить с лица наших потомков, для которых вся наша Белая Борьба, со всеми ее положительными и отрицательными сторонами, будет святым делом…» (из статьи генерала Драгомирова в информационном бюллетене «Корниловцы» № 16, за июнь – август 1954 года).

К этим «соотечественникам», за которых будут стыдиться идущие нам на смену поколения, принадлежит автор книги «генерал-майор» Кириенко.

Полковник Бояринцев

E. Месснер,

полковник Генерального Штаба

Книга И. Кириенко – не история, а самореклама

Француз, читая книгу, обращает внимание, КАК она написана, немец – ЧТО написано, англичанин – ДЛЯ ЧЕГО написано, а русский – КЕМ написано. Эта русская установка нередко бывает правильной и логичной. Например, раз мы знаем, что