Скала Прощания - Тэд Уильямс

— Прошу вас, ответьте мне, — проговорила она. — Я прихожу к вам второй раз. Прошлый раз вы не обратили на меня внимания. Пожалуйста, забудьте былые обиды, как бы справедливы они ни были. Слишком долго между нашим домом и домом Руян Ве существовали недобрые чувства. Теперь у нас общий враг. Мне нужна ваша помощь!

Ее голос отдавался в его голове слабо, как будто она говорила из конца длинного коридора, но несмотря на это, в нем была покоряющая сила, как в голосе валады Джулой, но звучал он глубже, более плавно, в нем не было резких тонов голоса колдуньи, хоть тот и был убедительным. Этот голос так же отличался от голоса Джулой, как она сама от Саймона.

— Я уже не обладаю той силой, что имела когда-то, — просила женщина. — А та небольшая, что сохранилась, понадобится для борьбы с Тенью на Севере, и вы должны об этой тени знать, тинукедайя! Дети Сада, пожалуйста, отзовитесь! — Голос женщины замер на молящей ноте. Последовало долгое молчание, и если ответ и прозвучал, Саймон этого не узнал. Внезапно эти глаза, искрящиеся золотом, как бы впервые увидели его. Сладостный голос вдруг исполнился подозрения и озабоченности: — Кто это? Это смертное дитя?

Застыв от испуга, Саймон ничего не сказал. Лицо в зеркале устремило на него пристальный взгляд. Потом Саймон почувствовал, как что-то тянется к нему сквозь дымку, какая-то сила, рассеянная, но мощная, как солнце за облаками.

— Скажи мне, кто ты.

Саймон попытался ответить: не потому что хотел, а потому что было невозможно удержаться, так настойчиво отдавались в его голове эти слова. Но что-то его остановило.

— Ты забрался туда, где тебе не место, — сказал голос. — Тебе здесь не место. Кто ты?

Он пытался говорить, но что-то заглушало его ответ, как не дали бы ему произнести ни слова пальцы, сжимающие горло. Лицо перед ним зарябило, когда через него начал проникать бледный голубой свет, стирая облик прекрасной старой женщины. Холодная волна пробежала по нему, угрожая превратить самые внутренности его в черный лед.

Раздался новый голос, резкий и холодный:

— Кто он? Это посторонний, Амерасу.

Первое лицо теперь совсем исчезло. Серебряное свечение всплыло из глубины зеркала. Возникло лицо, все оно было — блестящий металл, неподвижный и ничего не выражающий. Он видел это лицо раньше на Дороге снов и ощутил сейчас тот же тошнотворный ужас. Он знал ее имя: Утук'ку, королева норнов. Как он ни пытался отвернуться, не мог. Его держали в тисках, из которых не вырваться. Глаза Утук'ку не были видны за маской, но он ощущал их пристальный взгляд, как ледяное дыхание, на своем лице.

— Это дитя человеческое лезет не в свои дела, — каждое слово было резким и холодным, как ледышка. — Как и ты, внучка. А таким не будет места, когда придет Король Бурь.

Существо в серебряной маске засмеялось. Саймон почувствовал, как холод молотом стучит в его сердце. Ядовитый озноб начал неумолимо проникать снизу: из пальцев в руки и выше, к плечам. Скоро он доберется до его лица, как смертельный поцелуй серебряных, искрящихся инеем губ.

Саймон уронил зеркало и повалился вслед за ним. Земля была недосягаемо далеко и падение бесконечным. Кто-то закричал. Он закричал.

Слудиг помог Саймону встать, и он стоял, качаясь и задыхаясь. Через минуту он стряхнул руку риммера. Его покачивало, но он не хотел ничьей помощи. Тролли стояли вокруг, явно смущенные.

— Что произошло, Саймон? — спросил Бинабик, пробираясь к нему. — Ты ударился?

Ситки, не отпуская руки Бинабика, смотрела вверх на этого странного низоземца, как бы пытаясь определить его болезнь по глазам.

— Я увидел лица в зеркале Джирики, — сказал Саймон, не в силах совладать с дрожью. Ситки протянула ему его плащ, который он с благодарностью принял. — Одно из них было лицом королевы норнов. Она меня тоже видела, мне кажется.

Бинабик, жестикулируя, растолковал это остальным. Они повернули обратно к костру. Толстый Сненек помахал своим копьем в направлении неба, как бы бросая вызов невидимому врагу.

Бинабик пристально посмотрел на Саймона.

— Рассказывай мне.

Саймон рассказал обо всем, что произошло, когда он вынул зеркало. Когда он описывал первое лицо, Бинабик сосредоточенно нахмурился, но когда повествование закончилось, он только потряс головой.

— Мы уже в достаточности знакомы с королевой норнов, — проворчал Бинабик. — Ее охотники пускали в меня стрелы в Да'ай Чикиза, и я не забывал об этом. А вот вторая… Здесь есть сомнительность. Ты говаривал, что Утук'ку именовывала ее внучкой?

— Мне так показалось. И королева норнов еще назвала ее по имени. Имя это… не могу вспомнить. — Когда он стал рассказывать, некоторые из деталей перестали казаться ему вполне достоверными, как несколько мгновении назад.

— Тогда это какой-то представляющий правящие дома ситхи или норнов. Если бы Джирики присутствовал, он сразу бы говаривал, кто это, и что означивают его слова. Ты сказывал, она имела к кому-то прошение?

— Мне так показалось. Но, Бинабик, Джирики сказал, что теперь зеркало — просто зеркало! Он сказал, что его чудодейственность проявится только в случае, если он мне понадобится, а я и не пытался вызвать его! Честное слово, не пытался!

— Имей спокойствие, Саймон. Я не питаю никаких сомнений в этом. Джирики с вероятностью немного недооценивал это зеркало и его свойственность. Кроме того, многое переменилось, с тех пор как Джирика нас покидал. Так или иначе, я предполагаю, что тебе будет очень лучше оставлять это зеркало в спокойствии и не стремиться больше и его использованию. Конечно, это только предложение, потому что оно было данным тебе как подарок и ты можешь самостоятельно иметь о нем решение. Но имей в памяти, что это может навлекать беду на всех нас.

Саймон взглянул на зеркало, которое лежало вниз стеклом на камне. Он поднял его, стер пыль, не глядя в него, и опустил в карман плаща.

— Я его не брошу, потому что это подарок, — сказал он. — К тому же Джирики нам может понадобиться, — он похлопал по карману. Рамка все еще была теплой. — Но до тех пор я не стану им пользоваться.

Бинабик пожал плечами.

— Это твое решение. Согревайся у костра. Мы будем выступать на рассвете.

Отправившись в дорогу рано поутру, отряд достиг Озера голубой глины к концу следующего дня. Примостившееся среди холмов у подножия Сиккихока озеро казалось синим зеркалом, гладким, как стекло в кармане Саймона. Его питали два потока, стремившиеся с ледяных вершин. Мощный шум их падающей воды звучал как дыхание богов.

Когда отряд преодолел последний переход над озером, и до них долетел гул ревущих водопадов, тролли придержали баранов. Ветер стих. Пар от дыхания наездников и баранов клубился в воздухе. Саймон заметил страх, написанный на лицах всех троллей.

— В чем дело? — спросил он встревоженно, каждое мгновение ожидая услышать раскаты голосов великанов.