Златовласка зеленоглазая - Андрей Кощиенко

— Тю! Девка! — радостно вскрикнул один из них, похоже, самый молодой. — И одна!

Впереди вновь прибывших шел мужчина, двигаясь так, что становилось понятно — вот идет настоящий воин. Не чета остальным в шайке. Ясно — атаман. На правой щеке — безобразный шрам. И чем-то он мне напомнил сотника третьего пехотного полка, выстраивавшего остатки своих людей у моего дома на колесах… Чем-то похож…

Не дойдя до меня трех шагов, атаман остановился и внимательно осмотрел меня цепким взглядом серых глаз, начав снизу, с ног, и дойдя взглядом до лица. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Вот здорово! — сунулся было вперед молодой. — Сегодня будет веселая но…

Бац!

Кулак стремительно развернувшегося атамана врезался ему в ухо, сбивая того с ног.

— Прошу прощения, госпожа, за поведение моих людей, — повернувшись ко мне, сделал он глубокий поклон, — не обучены. Деревня!

Я кинул взгляд на упавшего. Тот лежал на боку в пыли и очумело тряс головой.

— Надеюсь, светлая госпожа на нас не в обиде? — распрямился атаман, поднял голову и снова встретился со мной взглядом. — Прошу нижайше меня простить, если мои вас как-то невольно задели.

— Хм… — сказал я.

Пауза. Главарь шайки смотрит мне в лицо, подельники, не соображающие, что происходит, замерли за его спиной.

Все-таки он сильно похож на сотника…

— Служил? — спрашиваю я атамана, наклоняя голову к плечу.

— Так точно!

— Что ж… Я не стану обижаться.

— Благодарю вас!

— Третьему имперскому пехотному полку скажи спасибо. И их сотнику.

— Обязательно скажу! И пиво поставлю, когда встречу!

— Здесь вряд ли… У Хель они все. Если только там… встретишь.

Атаман и шайка изменились в лице.

— Ладно, — усмехнулась я главарю, — бывай, служивый! Береги себя. Тебе на твоей дороге до третьего пехотного — рукой подать!

Шайка разбойников торопливо продиралась сквозь кусты подлеска, следуя за своим предводителем. Один из разбойников, приблизившись к атаману, задал вопрос сиплым голосом:

— А что это было… на дороге? Почему мы ее не ограбили? У нее ведь сережки были… И кольца… И баб у нас давно не было…

— Идиоты… — сквозь зубы прошипел, оборачиваясь на него, главарь. — Смерть это наша была, смерть! Понял?

— Не-а. Почему смерть? Нас больше…

— Хель тебя побери! Во-первых, она эльфийка! Ты что, действительно думаешь, что эльфы оставили бы нас в живых, тронь мы ее хоть пальцем? Совсем дурак? Их лес вон, рядом! Кто мы против них в чаще, а? Щенки слепые… И во-вторых, ты видел, как она на нас смотрела? Словно уже разделывать примерялась. Неужели ничего не почувствовал?

— Нет, — пожал плечами разбойник.

— А я почувствовал. Вот поэтому я атаман, а ты шелупонь деревенская! И шелупонью помрешь. Спасибо третьему пехотному, живы остались! Пусть вам, ребята, у Хель будет покойно… Если попаду в храм, свечку за вас поставлю. Обещаю.

«Дважды восемь — шестнадцать…»

«Ладно. На мой век разбойников хватит…»

«А это кто был? Представители славного Светлого ордена, что ли? Да у них на рожах все написано!»

«Я что, судья, что ли, чтобы судить их рожи? Занимаются люди, пусть занимаются. Мало ли какие у них были обстоятельства жизненного и экономического плана, приведшие их на дорогу. А передо мной они извинились. Так что… все нормально».

«Похоже, что кто-то просто становится сентиментальным…»

«Вполне возможно…»

Так. Ладно. Сентиментальный не сентиментальный — это не важно. Нужно двигать дальше. А атаман все правильно понял, зверюга такая. За это ему бонус — пусть живет. Думаю, что ожидать нападения больше бессмысленно. Вряд ли на такой безлюдной дороге на каждом километре — по банде. Так что можно спокойно разворачивать крылья и лететь отсюда.

«Смысл париться? Залетел в первую попавшуюся деревню — вопрос с камнями решил!»

«Я что, Разрушитель, что ли? Я девочка приличная… — С этими словами я распахнул крылья. — И хулиганить не буду…»

От шеи вниз потекла черной волной чешуя, растекаясь по телу со всех сторон. Заныло в позвоночнике.

«Совсем ку-ку? Зачем в небе чешуя? Лавры дракона спать не дают?»

«М-да… Это я как-то не подумал…»

Чвирк… чвирк… Чиии-вирк!

Меня разбудили громкие крики какой-то лесной пичуги.

Вот не спится же тебе, с неудовольствием подумал я, выныривая из сна: осень, октябрь, на юг пора, а ты все чвыркаешь…

Я потянулся, глубоко вдохнул и зевнул. Терпко пахло прелыми листьями и мокрой корой деревьев. Дождь там, что ли? Вот еще не хватало…

Я ночевал в лесу, на круглой полянке, замеченной мною с высоты. Вчера, после неудачного столкновения с лесными разбойниками я решил отложить добычу таши на потом и остаток дня провел в воздухе, приближаясь к цели своего путешествия — Вечному лесу. По прикидкам, мне было до него дней пять лета. Там я ожидал получить теплый прием и знания по порталам. Таурэтари рассказала, что эльфы, живущие в том лесу, после катастрофы унесли с собой больше всех книг. Поэтому я надеялся, что найду у них то, что мне нужно.

— Сихот… дождь… — В мою ладонь, выставленную за стенку облачной палатки, падали мокрые капли. — Как же я полечу?

Я втянул руку обратно и поднес к лицу, желая взглянуть на капли.

Бумс! Это не моя рука! В смысле… не Эриэллы! Это рука Эриадора!

Я пошевелил пальцами — шевелятся! Мои! А остальное?

Я провел обследование, быстро ощупав себя. Вот здорово! Лег спать Эриэллой, а проснулся Эри! Ну и дела! Выходит, иллюзия моя рассосалась как-то сама собой?

Я уставился на точку сборки.

Да, все нормально. Белое светящееся пятно на ее месте, мешавшее увидеть, куда идут энергетические линии, пропало. Все видно, все как нужно. Вот только… вроде как-то меняется ее яркость? Или нет?

Я понаблюдал минут десять и подвел итог — меняется! Медленно-медленно возрастает, а потом так же медленно тускнеет.

Странный эффект, раньше такого не было. Всегда свет был ровным, постоянным. Больше, меньше, но без всяких пульсаций! Что это может значить?

Посмотрел я, поприглядывался, поразмыслил, но ничего умного в голову не пришло.

Хорошо, внесем в список необъяснимых явлений того мира, поставим галочку и будем мониторить! Придется после завтрака заняться возвращением себе образа Эриэллы… Я ведь к эльфам собрался! А пока нужно вставать… Посмотреть, что там с погодой, умыться и позавтракать…

Я сел и выглянул наружу.