Маг - Александра Лисина

— Я не отступник, нет, — после небольшой паузы, криво усмехнулся маг, когда меня посетило вполне обоснованное подозрение. — Когда-то отступниками называли всех несогласных и всех противников выбранной Ковеном линии развития магического сообщества. Но от тех, настоящих отступников, уже давно ничего не осталось. И теперь так называют обычных ренегатов. Бесконтрольно пользующихся достижениями «разумников» фанатиков. Людей, кто каким-то (чаще незаконным) способом заполучил старые артефакты и теперь всеми силами стремится на этом нажиться, не особо разбираясь, кому и для чего достаются плоды их деятельности. Таких надо уничтожать… в этом я с Ковеном абсолютно согласен. Как надо избавляться от сумасшедших, одержимых и прочих личностей, чьи действия рано или поздно способны привести к разрушению барьера между мирами. Но я, как уже сказал, не отступник… напротив, я всегда ратовал за сохранение существующего баланса. А еще я хорошо знаю, что такие, как ты, способствуют его поддержанию, поэтому потратил годы… десятилетия… чтобы найти, сберечь и обучить нужным навыкам хотя бы одного изоморфа.

Я удивленно кашлянул.

— Это вам Шэд подсказал, что на самом деле Ковен не того боялся?

— И он в том числе. Поэтому я искал тебя, мальчик… много лет искал, особенно после того, как мне дали понять, что мои поиски не напрасны.

— Как вы меня нашли?

— Это было непросто, — выдохнул старый маг. — Но информация о том, что в городе появился шайен, до меня, пусть и с опозданием, все же дошла. Сперва я не придал ей особого значения. Все же шайены обычно безумны, агрессивны, неуправляемы. Да и Орден благополучно отчитался об уничтожение опасного зверя. Но потом мне в руки попали сведения, что у одного мастера-карателя произошли поразительные изменения в ауре…

— Мастер Шал…

— Да, — подтвердил учитель Таора. — Это была обнадеживающая информация — зерна сами по себе не меняют структуру, поэтому, как ты, наверное, уже знаешь, я дал поручение поднять все данные на этого карателя. И предпринял меры, чтобы, кроме меня, об этом никто не узнал.

— Так это вы прислали проверяющего в гильдию, после чего у Орли Сотдлиша забарахлил важный прибор?

— Конечно. И подчистил данные в общем реестре. Это было необходимо.

Я хмыкнул.

— А еще вы наговорили глупостей собственному ученику и постарались убедить его, что изменения в ауре мастера Шала имеют самую что ни на есть естественную природу. Зачем?

Магистр Ной тяжело вздохнул.

— Затем, что Таор при всей своей любознательности и гибкости не был готов к таким откровениям. Я не для этого его обучал и растил.

— Хорошо. Что потом?

— Потом… следить за карателем оказалось неудобно. Ни внешне, ни по поведению он ничем не отличался от себя прежнего. Тем не менее я планировал с ним встретиться. Искал предлог, чтобы это выглядело правдоподобно. Но сперва меня отвлекли дела. Потом Орден задумал очередную операцию… представляешь, какие чувства я испытал, когда выяснилось, что во время этой операции мастер Шал вдруг взял и погиб?

— Вы поэтому просили Таора добыть для вас копии свидетельства о смерти?

— Аура не лжет, — невесело усмехнулся старик. — Поэтому, когда ученик принес мне копии бумаг, где черным по белому написано, что метки на тагоре и поисковом браслете карателя угасли, моему разочарованию не было предела. Это была катастрофа. Такое крушение надежд, что я на протяжении нескольких дней пребывал в трауре. Исполненный гильдией «ночников» заказ, правда, немного скрасил мои будни. Но когда оказалось, что добытая ими шкатулка пуста… не знаю. Пожалуй, это были самые трудные дни за всю мою жизнь. Я почти отчаялся. Опустил руки. Потратить так много времени и сил, чтобы в итоге остаться ни с чем…

Я заинтересованно на него покосился.

— Так на чем же я все-таки прокололся?

— Блокиратор, — слабо улыбнулся маг. — Настоящий Таор ни за что не предложил бы использовать в «изоляторе» блокиратор магии. Я поначалу удивился — ученик у меня был неглупым, и он не совершил бы такой грубой ошибки. Когда ты добыл из тайника монету, я еще больше уверился, что имею дело не с Таором. Затем дал тебе для проверки прибор, который настоящий Таор ни за что бы не опознал как банальный считыватель аур…

— «Рашшер»?

— Да, — кивнул великий магистр Ной. — Изделие «разумников», доставшееся мне в абсолютно нерабочем состоянии. Когда он запечатлел твое зерно, и я сравнил его с тем, что имел Таор, это было… озарение. Откровение. Миг ничем не замутненного счастья. Ведь это значило, что моя жизнь прожита не зря.

— Но вы потеряли ученика, — скупо заметил я. — Неужели вам его не жаль?

Старый маг тихо рассмеялся.

— Мальчик мой… я с самого начала знал, что это произойдет, поэтому растил и воспитывал Таора с прицелом на будущее. Он был самовлюбленным, самонадеянным и высокомерным молодым человеком, слишком рано возгордившимся своими умениями. При этом никаких выдающихся талантов у него в действительности не было. Все, чего он достиг, сделано моими руками. Он был мне верен, да. Но никогда не забывал о своих интересах. Даже с ночными гильдиями, вон, поссорился, хотя в его задачу входила только добыча артефакта, который сидит сейчас на твоем плече. Таор перестарался. Не в первый, впрочем, раз. Возомнил о себе слишком много. И оставался ценен лишь тем, что имел нужный мне и в достаточной степени развитый магический дар.

Я недоверчиво прищурился, а Пакость, уже успевшая взобраться на свое любимое место, приглушенно заворчала.

— То есть это вы подсказали ученику, чем именно ценна статуэтка тана Алдурра?

— Я надеялся стать ее новым хозяином, — спокойно подтвердил маг. — Тан наотрез отказался ее продавать, а забрать ее насильственным путем для главы гильдии было бы несолидно. Зато обратить на нее внимание Таора оказалось несложно. Узнав, что у такого ценного артефакта еще нет владельца, он, разумеется, воспылал идеей заполучить его для себя. Правда, не знал, что для активации нужно произвести ряд обязательных действий, поэтому я не беспокоился.

Не, ну нормально. Чужими руками жар загребать — это, я так понимаю, любимое занятие великого магистра Ноя! Таор, как выяснилось, был для него лишь инструментом. Удобным, полезным, хотя и несколько своенравным. Как остро наточенный нож, который при неосторожном обращении вполне способен поранить хозяина.

Занятная философия, правда?

Конечно, я предполагал, что люди на высоких должностях циничны и с легкостью играют чужими жизнями в угоду собственным интересам. Но все же не думал, что они настолько легко это делают.

— Вы что, всерьез рассчитывали привлечь к себе мое внимание через ученика? — с сомнением переспросил я, полагая, что чего-то недопонял.

— Почему бы и нет? Если ты еще не понял, то «барьерники», хоть и совершили массу открытий на стыке разных направлений магии, на самом деле все до одного были артефакторами. Исследователями. Учеными. Которым не требовался сильный дар для новых свершений и которым неважно было наличие или отсутствие стихийной магии. Они работали с приборами. Создавали вещи, которые могли быть созданы только артефакторами. Поэтому своего последнего ученика я взял с расчетом именно на это.