Возлюби вампира своего - Ирина Смирнова

Очень быстро я оказалась рядом, положила руки ему на плечи, максимально нежно прижав к стене. Странно, насколько я замечала, у темноволосых мужчин щетина начинает расти рано и достаточно активно. Однако у волчонка мягкие волоски пробивались лишь над верхней губой и на подбородке. На щеках их почти не было.

Привстав на цыпочки, я поцеловала мальчишку прямо в скулу, не доверяя собственным глазам и проверяя на ощупь. Нежная гладкая кожа. И на щеках, и на шее. В мужском кадыке есть что-то завораживающее, я могу бесконечно следить за его движением. Если он двигается быстро, как сейчас, значит, Руби взволнован.

Я провела языком от ямочки между ключицами вверх, по шее, по подбородку. едва ощутимо прикоснулась к губам волчонка, вдохнула запах можжевельника.

— Выпью. до капельки. — с хищной улыбкой томно промурлыкала я, глядя в глаза мальчишке.

— Первая и расстроишься, — усмехнулся он, но взгляд стал настороженным. И мышцы все напряглись.

Да, таким тоном я не разговаривала с ним уже очень давно. Вечность. Так мы общались лишь в первые дни нашего знакомства. И надо же, вспомнил ведь!

— У меня некромантов теперь в клане видимо-невидимо. Вампира из оборотня сделать не получится, а вот бодрого послушного зомби.

— Стерва! — выпалил, едва сдерживая восторженную улыбку, Руби. Но восхищение в его глазах резко сменилось злостью, правда не на меня: — Сохви, пока мелкая была, жила у вампиров, в клетке, вместе с матерью. Несколько раз хозяев меняли. А потом последнего кровососа селяне с помощью чесночной сетки убили. Я ее тогда подобрал. Сначала в стаю к отцу привел, а потом уже вместе свою создали.

— А мать?

Ответ в принципе витал в недосказанных намеках, но Рубен все же подтвердил мои подозрения:

— Погибла. Угробили, гады.

— Жаль.

Странно, но мне действительно было жаль маму Рыжей. Может быть, потому, что речь шла не просто о каком-то неизвестном мне оборотне, а о близком существе? Хотя дивно, что я вообще испытываю сочувствие к кому-то, не являющемуся вампиром.

Волчонок, судя по промелькнувшему в его взгляде недоумению, тоже не ожидал от меня подобного. Он то хмурился, то изумленно приподнимал брови и никак не мог уловить, шучу я или всерьез переживаю.

Я громко рассмеялась, следя за его мимикой. Обняв мальчишку за шею, задрав голову, я настолько откровенно любовалась им, что меня вдруг обдало волной паники. Пришлось быстро уткнуться Руби в грудь, чтобы он не заметил страха в моих глазах. Только щенок все равно что-то почувствовал, потому что прижал меня к себе, поцеловал в макушку... как беззащитную девчонку, а не высшего хищника.

Я попыталась вырваться, потому что чужая жалость давила на меня до хруста ребер в груди. Но или ослабла совсем, или Рубен сжимал очень крепко, или вырывалась плохо.

— Все будет хорошо. Сейчас объявятся твои кормильцы, подлатают эту гниль некромантскую, он тебе все расскажет. и ты ка-а-ак всем отомстишь!

— Не хочу-у-у мстить. — У меня, похоже, очередной раз закончился внутренний запас сил, только в этот раз вместо истерического смеха я разрыдалась. Все так же уткнувшись лицом в грудь волчонку. — Хочу-у-у жить с тобой, со всеми. долго и счастливо. Как в сказках!

— Знаешь, если ты еще пару раз слетаешь с кем-то сначала поругаешься, потом помиришься, то в замке на меня и мою стаю уже не останется места, — даже успокаивающе гладя меня по спине и беспрестанно целуя в макушку, Руби все равно умудрился съехидничать.

— Придется договариваться с лешими и выкупать у них лес под второй замок, — усмехнулась я, слегка успокоившись. Конечно, быть счастливой с вечно огрызающимся ревнивым волчонком трудновато. Долго. долго без усилий тоже не получится, так что остается лишь одно: — И искать способ сохранить тебе молодость на пару тысяч лет. А там видно будет. Может, мы друг друга в первое тысячелетие придушим.

— Тысячу лет с тобой?!

Судя по насмешливо-возмущенной интонации, Рубен собирался сказать очередную гадость. Я напряглась и замерла, еще прижимаясь к нему всем телом и ощущая его крепкие объятия. Но уже готовая извернуться и ответить. как-нибудь зло и чтобы тоже по больному, потому что я-то сейчас открылась, как. как дурочка последняя. Выложила ему все свои мечты, а он.

— Может, и придушим, конечно. Правда, я столько не проживу. так что узнать, кто кого, не получится. А двести лет с тобой рядом я выдержу.

И тут меня прямо лавиной дурости накрыло. Потому что вдруг стало страшно не оттого, что потеряю волчонка так быстро, а если он. захочет к другой, например?! Или, еще хуже, потянет своих щенков завести. Это пока он еще мальчишка совсем, а станет старше, что тогда?! Главное, почему вдруг меня забеспокоили такие мелочи? Зачем ему его дети? Нам моих хватит. Пока Дориша вырастим, как раз сто лет пройдет!

Слова сейчас были лишние, ими не передать все, что я чувствую, а Руби уже сказал все, что хотел. Поэтому мы просто целовались. Долго... Похоже, очень долго, потому что отвлеклись лишь на вежливое покашливание Стефа.

Оказывается, приемыши Филса решили притащить в замок готовый концентрат и один огромный чан, пустой. Пришлось растормошить Тавифа, выяснить, где у него тут колодец, набрать там воды и развести первую заготовку.

В процессе выяснилось, что для восстановления высшего чанов надо не два, и даже не четыре. Повезло, что парни сообразили принести именно концентрированную, а не разведенную кровь. И притащили много, с запасом.

В чан опускалась заготовка, из колодца насосом выкачивалась вода, чан наполнялся, двое вампиров быстро и дружно оттаскивали его в комнату к Тавифу, тот выпивал, чан уносили обратно к колодцу и кидали в него заготовку. Моего участия в этой замкнутой последовательности действий не требовалось, так что я прогуливалась вокруг замка, а Руби таскался следом за мной в звериной ипостаси и излучал ревнивое недовольство.

Ему не нравился Стеф, не нравились новые члены клана, не нравился Тавиф. Ему вообще не нравились вампиры, и он демонстрировал это всем своим видом. Причем я только минут через двадцать осознала, насколько хитро действует мой волчонок, бродя за мной именно зверем. Если бы он ходил следом человеком, то смотрелся бы как. доставала с зонтиком. А так он как бы охранял, оберегал, присматривал и даже иногда порыкивал на чересчур долго крутящихся возле меня посторонних мужчин. Причем скалящий зубы волк воспринимался вполне естественно, а вот язвящий всем подряд парень выглядел бы провокационно.

Присев на уютную скамеечку на одной из дорожек парка, окружающего замок, я поманила к себе мальчишку, продолжая восхищаться его хитростью. Руби подошел уверенно-вальяжной походкой хищника и разлегся у меня в ногах, горделиво задрав голову. Огляделся вокруг и, внезапно подскочив, направился к зарослям кустарника неподалеку. Приглядевшись, я поняла, что именно привлекло его внимание. Среди веток едва виднелось нечто очень напоминающее каблук от сапога.