Демоны в Ватикане - Александр Рудазов

Мне упорно кажется, что кроме Илис и Вэрийамо нас сопровождает еще кто-то. Ничего конкретного не видно и не слышно, Направление тоже ничего не чувствует, а все равно кажется. Мерещится что-то такое на самой грани подсознания. То ли госпожа Атанварниэ втихомолку отправила нам вслед дополнительных сопровождающих, то ли это какое-то местное чудо-юдо самовольно решило взять над нами шефство…

А может, это Пазузу? О нем уже очень давно ни слуху, ни духу, но мне упорно не верится, что этот гад загорает на берегу реки Лимпопо. Буквально задницей чую недоброе.

Спустя еще пару часов, когда пан Зовесима окончательно пал духом, мы все-таки остановились на привал. Эльфы забраковали две уютные полянки, что-то неразборчиво пробормотав на своем языке, но третью все же одобрили. Чем она отличается от предыдущих, я так и не понял, но аборигенам виднее.

Развели костер… если, конечно, эту хреновину можно так назвать. Зажигать в богороще настоящий костер станет только пофигист, решивший, что вполне проживет и без кишок. К счастью, у наших проводников нашелся альтернативный вариант.

Эльфы собрали немножко опавшей листвы и горсточку сухих веток, установили над всем этим штуковину, похожую на авангардный мангал, и чего-то там поколдовали. Вспыхнуло пламя. Ярко-зеленое, колеблющееся, отсвечивающее потусторонним светом.

Как объяснили проводники, это так называемый Девственный Пламень. Он ест только мертвую материю и совершенно безопасен для живых существ. В подтверждение своих слов Вэрийамо даже сунул в огонь руку… и удивленно заморгал, глядя на загоревшийся рукав. Зеленое пламя почти мгновенно охватило одежду, ничуть не беспокоя живую плоть.

Илис молча облила напарника водой из котелка. Похоже, с парнем такое и раньше случалось.

– Сen hantanyл… – грустно произнес Вэрийамо, отряхивая с плеч копоть.

– По-французски, – напомнил я, сурово похрустывая пальцами. – Или скушайте кто-нибудь кусок вот этой рыбки. Вкусная, честное слово.

Эльфы уставились на меня с непередаваемым отвращением. Вегетарианцы хреновы. Обмен веществ у них, видите ли, другой. Не понимают, что вся сила в белках, дурачье. Потому и хлипкие такие.

– Немедленно прекрати позорить меня перед сородичами, – понив голос, перешла на дотембрийский Аурэлиэль. – Я и без того чувствую себя неловко. Если хочешь, могу дать тебе слово, что они не говорят ни о чем таком, чего нельзя было бы услышать тебе.

– Тогда почему бы им не говорить понятно? Если ничего такого?

– А почему эльф должен говорить с другим эльфом на людском языке? Только ради того, чтобы ты смог понять то, что никак тебя не касается? Вэрийамо просто поблагодарил Илис за помощь – какое тебе до этого дело?

– Никакого, – не мог не признать я.

Вэрийамо достал из вещмешка гитару. Нет, не настоящую гитару, конечно, а какой-то местный струнный инструмент наподобие лютни. Тонкие пальцы зашевелились, молодой эльф чуть прикрыл глаза и принялся перебирать струны. К макушкам деревьев поплыли певучие трели. Довольно приятный мотивчик – на Моцарта похоже.

– В этой музыке есть волшебство, – негромко произнес Цеймурд.

– Правда, что ли?

– Не знаю. Это эльфы так говорят. Но эльфы часто врут.

Я лениво зевнул, ковыряя в зубах. Скучно. В котелке бурлит похлебка, мелодично тренькает гитара… но скучно. Аурэлиэль скребет пером по бумаге – заполняет дорожный дневник.

Там в основном обо мне. Королевна Лорена поручила ей за мной наблюдать и все записывать. Втайне от меня, конечно.

Но я все равно узнал об этом очень быстро. Благодаря чувству Направления я могу читать закрытые книги и запечатанные письма. В Лэнге я так просматривал секретные досье, запертые в сейфах. Хотя ничего важного так и не нашел. Наверное, по-настоящему важную информацию демоны хранят как-то иначе.

А что она там пишет, кстати?.. ну да, опять о том, какое я отвратительное создание. Первые дни заметки Аурэлиэль процентов на восемьдесят состояли из жалоб на нелегкую работу и упреков в мой адрес. Потом эмоций понемногу начало убавляться, сообщения стали более информативными, и в них заметно прибавилось объективности.

Сегодняшняя запись не особенно отличается от предыдущих. После довольно краткого описания случившегося с нами в богороще, Аурэлиэль вновь принялась излагать свой взгляд на меня. Поскольку адресовано все это королевне, пишет она не на родном языке, а по-дотембрийски:

«Не могу не признать, что существо, которое Вы, Ваше Высочество, поручили моей опеке, обладает большой живостью ума. Его суждения быстры и неожиданны, а рассуждения иной раз бывают весьма здравы и даже мудры. Однако уже в следующую минуту он вполне способен обнаружить вопиющую глупость, граничащую даже с идиотизмом.

Мне порой кажется, что все это не более чем притворство, и по какой-то причине он предпочитает выглядеть глупее, чем есть. Возможно, это некий защитный механизм, но я не могу понять, от чего это существо защищается таким странным образом. Разве что от терзающих его сплина и хандры. Если моя гипотеза верна, то это вполне все объясняет, и мне, возможно, следует терпимее относиться к этому несчастному.

За прошедшее время я преподала своему подопечному немало уроков хороших манер, но пока что все мои усилия пропадают втуне. Его вкусы и речь по-прежнему грубы, а манеры попросту отсутствуют. Совершенно ясно, что он никогда не получал сколько-нибудь достойного воспитания и теперь, будучи совершенно взрослым, закостенел в дурных привычках и уже не способен переменить свою натуру кардинальным образом. Особенно печалит его поведение за столом: полное отсутствие опрятности, чудовищный аппетит, отвратительные звуки, с которыми он заглатывает пищу. Порой совершенно опускаются руки. Если бы не Ваш мне приказ, я уже, верно, сдалась бы».

Прочитав о моем скверном поведении за столом, я понял, что мне срочно нужно заморить червячка. Только вот чем?

На эльфийском огне мы сварили котелок похлебки. Вегетарианской, разумеется. Также разумеется то, что эта травянистая гадость меня совершенно не насытила. Поэтому я дождался, пока остальные отвлекутся, и втихаря стал поджаривать перепелку, прихваченную из кареты.

– А в эльфийском языке правда нет ругательств? – спросил я у Цеймурда, вызвавшегося мне помочь.

Гоблины тоже не любят вегетарианскую пищу.

– Еще как есть, – помотал головой Цеймурд. – И очень много. Эльфы все врут. Прикидываются смиренными овечками. А разные недостойные люди им в этом потакают, переводя грязные эльфийские ругательства безобидными словами.

– Это какими?

– «О боже мой» и тому подобное. Но мы, гоблины, до такого никогда не опускаемся. Мы все переводим правильно.

– Ну это хорошо, конечно.

Перепелку мы с Цеймурдом поджарили. И съели. Но костер почему-то потух. Волшебный мангал как-то странно погрустнел, уже и не думая испускать зеленый чарующий свет, на котором так здорово жарится мясо.