Друид Шаннары - Терри Брукс

— Подождите меня здесь, — твердо сказал он Уолкеру и Оживляющей. — Не показывайтесь. Это может их испугать. Дайте мне немного времени. Я уверен, что смогу уговорить их. Они же как дети. — Карисман пожал на прощание руки своим спутникам и дальше пошел один. Он оглянулся и помахал им. На его лице сияла безмятежная улыбка.

Оживляющая и Уолкер видели, как вокруг него заклубился туман и окутал его пеленой. Карисман исчез из виду.

Уолкер огляделся, выбрал подходящий дом и повел туда Оживляющую. Они поднялись по лестнице на верхний этаж, нашли комнату с окнами на юг. Оттуда можно было наблюдать за приближением урдов. Скрюченные фигурки растянулись цепью вдоль перешейка, осторожно пробираясь мимо расщелин. Их было около двадцати, среди них — несколько раненых.

Уолкер и девушка наблюдали, как урды подошли к городу и исчезли за домами. Уолкер покачал головой:

— Я жалею, что мы позволили ему пойти. Карисман — сам как дитя. Лучше бы он вовсе не ходил с нами.

— Он сам решил так, — напомнила Оживляющая. — Он хотел обрести свободу, Уолкер. Пойти с нами, даже сюда, было лучше, чем остаться там.

Уолкер еще раз выглянул в окно. Каменные грани перешейка и улиц внизу блестели от дождя. Он слышал далекий рокот океана, крики морских птиц, гул ветра, проносящегося над утесами. Он почувствовал себя бесконечно одиноким.

— Иногда я думаю: а сколько на свете таких, как Карисман, — сказал он наконец. — Сколько их скитается по земле, ставших отверженными волею Федерации, тех, для кого магия — не дар, как должно было быть, а проклятие, которое нужно скрывать, если хочешь выжить.

Оживляющая внимательно посмотрела на Уолкера.

— Да, таких, как Карисман, очень много.

Уолкер сел на пол рядом с девушкой, кутаясь в плащ.

— Я не думал о себе.

— А следовало бы, — сказала она просто. — Ты должен наконец осознать…

Темный Родич внимательно посмотрел на нее:

— Осознать что?

— То, что сулит тебе жизнь. Будь ты созданием стихий, ты бы понял. Я обрела жизнь во имя великой цели. Было бы ужасно существовать без нее. Разве с тобой иначе?

Уолкер почувствовал, как напряглась девушка.

— У меня есть цель в жизни.

Оживляющая улыбнулась:

— Нет, Уолкер, нет. Ты дважды стал отверженным: в первый раз — когда родился наследником магии Брин Омсворд, и второй — когда унаследовал ее ответственность. Ты отрицаешь свою суть и предназначение. Исцеляя тебе руку, я прочла твою жизнь. Скажи мне, что это не так.

Уолкер глубоко вздохнул:

— Почему мне кажется, что мы в чем-то похожи, Оживляющая? Это не любовь и не дружба. Это что-то другое. Я как-то связан с тобой?

— Дело в нашей магии, Уолкер.

— Нет, не только в ней.

— Нас связывает то, зачем мы сюда пришли, — спокойно сказала девушка.

— Мы пришли, чтобы отыскать Короля Камня и отобрать у него Черный эльфийский камень. Я хочу исцелить руку. А Морган Ли — воскресить магию меча Ли. Я выслушал твои объяснения. Правда ли, что ты знаешь разгадку? Или ты скрываешь что-то от нас?

— Уолкер, — мягко проговорила девушка, — ты спрашиваешь меня о том, о чем я сама хотела спросить тебя. Мы оба скрываем истину. Так больше продолжаться не может. Я заключу с тобой сделку. Когда ты будешь готов взглянуть правде в глаза, я отвечу тебе на все вопросы.

— Я больше не боюсь моей магии, — сказал он, пристально глядя ей в глаза. — Как-то раз мой племянник Пар Омсворд сказал мне, будто магия — это не проклятие, а дар. Я посмеялся над ним…

Уолкер умолк, словно его кто-то прервал. Ему вдруг явилось видение: он увидел дух, с которым свыкся за долгие годы, услышал голоса Алланона и Коглина, голос своего отца. Они нашептывали ему слова об истории человечества, его законах и нуждах. Темный Родич в ярости прогнал зловещую тень. Оживляющая наклонилась вперед и нежно прикоснулась к его лицу.

— Не отрекайся от себя, — прошептала она, — а то будет слишком поздно.

— Оживляющая…

Пальцы девушки дотронулись до его губ.

— Жизнь соткана из того, что мы делаем в отведенный нам срок. Мы можем понять ее, если позволим себе это, если не испугаемся. Одного знания недостаточно. Любой сможет дать тебе знание, Уолкер, но только ты один сможешь научиться принимать его. Это происходит изнутри. Потому отец мой и призвал тебя, Пи Элла и Моргана Ли в Элдвист. Ваша магия освободит Черный эльфийский камень и начнет исцеление Четырех Земель. Я знаю, что так будет. Но как это произойдет, остается для меня тайной. Так же как и для тебя. Мы должны быть готовы ко всему, Уолкер, и если ты по-прежнему не будешь доверять себе, ты не справишься! Это ты и должен осознать. И не будем больше об этом. — Оживляющая отвернулась.

Девушка не собиралась упрекать его, она лишь хотела, чтобы он все хорошенько обдумал.

Уолкер размышлял о былых временах, о мире с его ложными ценностями, страхом перед неизвестностью, жаждой власти и вечных истинах, понять которые этот мир не желал.

«Верни друидов и Паранор, — велел ему Алланон, — и тогда мир изменится, а Четыре Земли обретут прежний облик». Уолкер сомневался в этом. Он не понимал, что должен делать. Он вернет Черный эльфийский камень, доставит его в исчезнувший Паранор и каким-то непостижимым образом возродит крепость? Но чего он этим добьется? Коглин мертв, друиды погибли. Никого не осталось… Только он.

Но ведь он — последний потомок Брин Омсворд. На нем лежит ответственность. «Сохрани свою жизнь для грядущих поколений». Слова из далекого прошлого, произнесенные тенью друида, — навязчивые, несбывшиеся…

«У меня нет магии! — стонал в отчаянии Уолкер. — Почему именно я? Почему?»

«Так нужно», — повторял всем Омсвордам Алланон.

Мысленно Уолкер боролся с призраком своей судьбы. Откуда-то издалека он услышал, как Оживляющая произнесла:

— Темнеет, Уолкер.

Он взглянул на небо. Сумерки сгущались. Уолкер встал.

— Пора бы Карисману появиться, — пробормотал он и направился к выходу.

Они торопливо спустились по лестнице и пошли на поиски песельника. Быстро темнело. Морские птицы возвращались в свои гнезда, где-то далеко стонал океан. Нарушая тишину, под ногами поскрипывали камешки, словно нашептывали свои секреты. Путники замедлили шаг, всматриваясь в темноту. Все было неподвижно. Сквозь решетки сливов влажными струйками клубился туман, повсюду ощущалось чье-то деятельное, скрытое присутствие. Впереди каменные плиты перешейка уходили во мрак. Вдруг в конце улицы они заметили Карисмана. Его тело, пронзенное дюжиной пик, прислонили к стене дома. Смерть наступила уже давно, кровь смыло дождем. Похоже, урды вернулись тем же путем, что и пришли, и унесли с собой голову Карисмана.