Судьба гусара - Андрей Посняков

Проходившая мимо навеса дорога вела прямехонько к мызе. Туда-то Денис и решил направиться, хотя бы разжиться хоть какой-нибудь обувью. Судя по всему, в Хаминго сейчас находились шведы, а где были свои – то предстояло еще разузнать, выяснить, и желательно при этом не попасться.

Пару раз по пути пришлось нырять в траву: пережидать, пока проедут шведские разъезды. Не считая этого, беглец добрался до усадьбы, можно сказать, без приключений, на глаза никому не попался. Свернув с дороги еще загодя, Дэн прошел прямо по лугу, а затем и вообще пополз, затаился у плетня на заднем дворе.

Мыза выглядела какой-то покинутой и притихшей. Не возились на дворе слуги, в окнах не мелькали тени. Ни звука посуды, ни кофейного запаха, ни голосов. Впрочем, коровы все-таки паслись невдалеке, на лужайке. Значит, на мызе кто-то был. Что ж делать? А ничего! Взять языка да расспросить. Потом раздобыть наконец-то обувку и хорошо бы лошадь. Какое-никакое оружие тоже неплохо бы, хотя бы охотничье ружье с припасами, на худой конец нож.

Вроде пока все казалось спокойным. Перемахнув через изгородь, беглец бросился к дому и затаился у открытого окна… Да-да, окно оказалось открытым – значит, точно кто-то тут жил. Наверное – управляющий, слуги…

Судя по всему, окно это вело в обеденную залу. Оставалось только забраться, да… Денис так бы и сделал, кабы не услышал скрип двери да раздавшиеся вдруг голоса и смех…

Однако! Гусар быстро пригнулся и усмехнулся в усы – голоса-то оказались женскими, точнее говоря – девичьими. Хотя… нет, один все же погрубее… такой подростковый, ломкий…

Ну, конечно – Матиас! Ушлый белобрысый мальчишка-слуга. Он почему-то стоял на коленях перед… перед Кайсой Мякярайнен… Тьфу! Перед Анной-Кайсой. Той самой простушкой-хохотушкой, двоюродной племянницей баронессы. Еще где-то должна быть ее подруга Миина… да, наверное, она тоже где-то здесь… не уехала же одна… хотя что-то ее не видно. Еще спит, наверное.

Прячась за кустами сирени, Давыдов спокойно обозревал залу. А посмотреть было на что! И даже не совсем спокойно.

Кайса Мя… Анна-Кайса, в голубом шелковом халате, расшитом драконами, вальяжно сидела на диване. Скорей, даже не сидела, а развалилась весьма вольно, халат ее распахнулся, обнажив прекрасную ножку почти до самого бедра! Вольно, вольно… Весьма!

Стоявший же на коленях Матиас что восторженно говорил, иногда заикаясь, – признавался в любви? Надо сказать, Анна-Кайса внимала сему весьма благолепно, смеялась, а вот и протянула ручку для поцелуя! Мало того, вдруг поднявшись на ноги, барышня резко распахнула халат… под которым ничего больше не было! Бесстыдно сверкнули грудь, бедра, лоно… Сверкнули и тут же погасли – халатик быстро запахнулся. Застонав от восторга, юный слуга бросился целовать девушке ноги…

Анна-Кайса, впрочем, ничуть не сомлела. Взяла со стола веер, постучала по голове поклоннику, что-то холодно произнесла – похоже, что-то приказывала… Веревки из влюбленного парнишка вила, вот что!

Матиас тут же вскочил на ноги, почтительно поклонился и, взяв поданный красоткой конверт, благоговейно сунул его за пазуху. Потом неловко попытался обнять девчонку… Не вышло, ха-ха! Девчонка снова что-то сказала все тем же холодным тоном. Потом все же чуть улыбнулась… взяла парня за плечи, чмокнула в лоб. Именно чмокнула, не поцеловала по-настоящему, указав рукою на дверь. Иди, мол, сначала приказ выполни… а уж потом… Влюбленный парнишка пылко прижал руку к сердцу и, еще раз поклонясь, наконец-то вышел. Однако не такая уж эта Анна-Кайса простушка, какой когда-то казалась, ага! Покачав головой, Денис продолжал свои наблюдения.

Выпроводив юного ухажера, пылкая финская барышня подскочила к зеркалу, расчесала волосы гребнем, потом открыла стоявшую на зеркальном столике шкатулку… что-то вытащила… приложила к груди, явно любуясь…

Гусар вытянул шею и обомлел! На груди хохотушки Анны-Кайсы красовался вовсе не значок за спасение утопающего и даже не какая-нибудь женская безделушка-брошь, а…

…А серебряная медаль, учрежденная его величеством Густавом Вильгельмом, королем Швеции, за боевые заслуги! Денис узнал и крест, и три королевские короны… Медаль… Такая же, как и у того юного пленного шведа!

Интересно, какие же у этой барышни «боевые заслуги»? Черт… так, может, она…

Давыдов внезапно побледнел… И в самом деле – может, это Анна-Кайса – шпионка, а баронесса Матильда тут и ни при чем? А все сходится – вон, слуга Матиас, оказывается, именно Анной-Кайсой и прикормлен… при делах… и делает все, что приказано. Интересно… Хотя, может, вовсе и не ее эта медаль…

Так… слуга, похоже, ушел…

Махнув на барышню рукой, беглец осмотрелся по сторонам и, прячась под окнами, пробрался в конюшню. Лошадка оказалась на месте, коляска – та самая одноколка – тоже. Осталось только запрячь… что Денис и сделал, ласково похлопывая лошадь по холке.

– Но-но, милая, но-но… Сейчас с тобой прокатимся, разомнемся…

На конюшне сыскался какой-то совсем уж убогий плащ и вязаная шапка. Нахлобучив это все на себя, Давыдов распахнул двери конюшни… затем сбегал к воротам – открыл и, вернувшись, вскочил в бричку:

– Н-но, милая, пошл-а-а! Н-но-о!

Выехав со двора, гусар еще больше подогнал лошадь, пустив ее мелкой приемистой рысью. Одноколка катилась ходко, лишь потряхивало на ухабах. Хорошо ехал Денис, быстро… Вот только куда? Ну, пока – подальше от мызы, а уж потом будет видно. Правда, если вдруг встретится шведский разъезд…

И что же – снова прятаться? Бегать босым по лесам да оврагам? Похоже, шведы заняли всю округу, но ведь и наши не должны были бы далеко отойти, ведь не бежали же сломя голову из Финляндии прочь, несмотря на всю нерешительность Буксгевдена. А раз не бежали – такое вообще сложно представить! – значит, где-то здесь. Укрылись в лесах, на мызах, рыщут…

Остановив бричку, гусар привстал на козлах, прислушался. Быть может, где-то слышна канонада… в ту сторону он бы сейчас и подался… Увы! Хотя нет… вроде бы что-то громыхнуло… то ли в лесу, то ли сразу за лесом.

Определенно громыхнуло! Впереди же, на склоне пологого холма показались всадники – судя по синей форме и шлемам с конскими хвостами – шведские драгуны. Они появились внезапно, выскочили из лесочка и на рысях понеслись на холм, прямо на Давыдова. Денис, впрочем, врагов дожидаться не стал – бросил бричку да спрятался в густых зарослях ольхи и орешника. Затаился, гадая, что же предпримут шведы? Если начнут прочесывать лес, то можно, улучив момент, бесшумно напасть на кого-нибудь из отставших солдат, завладеть хотя бы палашом и пистолетами.

Так бы гусар и поступил, да вот только шведы повели себя странно. Не обратив особого внимания на бричку, драгуны спешились и, взяв коней под уздцы, принялись рассредоточиваться по всему холму. Именно так – рассредоточивались, а не прочесывали округу! Повинуясь отрывистым командам худого усатого офицера, некоторые спешивались, привязывали коней, готовили пистолеты и штуцеры, присматривая удобные для обстрела дороги места.