Любовь не с первого взгляда - Мария Берестова

Королева и Канлар переглянулись, вспомнив ещё одни спорные земли между двумя рукавами Рьона — территорию, которую никак не могли поделить Райанци и Ниия. Однако в свете сложившейся политической ситуации обострять отношения с Ниией не хотелось категорически — даже война с Махией иди дипломатический конфликт с Анджелией казались более приятными альтернативами.

Пока князь живо и ярко расписывал достоинства жизни в горах, планируя убедить строптивую пиратку, Канлар хмуро рассматривал карту, пытаясь найти на территории Райанци какие-нибудь достаточно укромные и автономные местечки, куда можно было бы приткнуть незваных пиратов, не вызвав конфликт с соседом. Королева, точно так же в уме перебирая возможные территории, слегка постучала пальцем по карте в том месте, где находились земли итанцев — возможно, пристроить пиратов туда удалось бы без шума.

Канлар бросил взгляд на одного из своих соратников — коренного итанца — и покачал головой. Несмотря на многолетние усилия, этот народ так и не удалось ассимилировать, время от времени среди итанцев начинали ходить призывы отстоять свою независимость с оружием в руках, а бунты такого рода были крайне нежелательны — на итанских территориях находилось два крупнейших райанских порта в Южно-Северном море.

В то, что гордые итанцы примут бывших пиратов с распростёртыми объятиями, верилось слабо.

Король и королева, казалось, просверлили в карте взглядами дырки, но никаких новых вариантов обнаружить там не удавалось. Не в северные же болота их отправлять! Климат там ещё хуже горного будет.

Мысль о северных лихорадочных бедолагах по ассоциации навела Канлара на идею.

Постучав ногтем по Делетонским островам, он привлёк к ним внимание королевы.

Та несколько секунд с недоумением смотрела на неучтённые территории, после чего выгнула бровь и бросила на мужа длинный скептический взгляд.

Тот еле заметно пожал плечами, беззвучно хмыкнул и сделал лёгкий жест рукой, долженствующий обозначать: «Разберусь!»

Королева отразила на своём лице скепсис.

Король-консорт широким жестом обвёл территорию Райанци и бросил на жену вопросительный взгляд: мол, и куда тогда их пристраивать.

Королева едва заметно поморщилась, сделала еле уловимое раздражённое движение пальцами, согласно постучало ногтем по островам и отвернулась: мол, делайте как знайте, но потом не говорите, что я не предупреждала.

Хмыкнув уже ощутимо, Канлар дождался паузы в дебатах и выдал новую пропозицию. Суть её сводилась к тому, что, мол, за участие в очистке Южно-Северного моря от пиратов доблестные махийцы будут амнистированы анжельской стороной и получат возможность жить на анжельских территориях, которые находятся в ведомстве райанского короля-консорта.

Пиратка изумилась такому предложению, бесцеремонно выхватила карту у правителей, нашла те самые острова и разразилась целым градом уточняющих вопросов. Получив удовлетворившие её ответы, она довольно заявила, что нужно будет согласовать этот вопрос с главарём, но, в целом, такая договорённость выглядит приемлемой.

Бесцеремонно вскочив, она направилась к выходу, громогласно уведомив, что напишет сегодня же:

— И найди мне гонца порасторопнее, депутат! — напоследок вышла она из вполне сдержанного образа, видимо, под воздействием эмоций.

Стоило ей удалиться, как в зале разразился скандал.

— И как вы это намереваетесь устроить, дорогой братец? — сквозь зубы поинтересовался князь, крайне недовольный тем положением, в какое зашли переговоры.

Позицию князя, определённо, поддерживали и некоторые другие сановники, которые, впрочем, не решились критиковать предложение короля-консорта, и просто прожигали его недовольными взглядами.

— Во-первых, у анжельцев демократия, — невозмутимо напомнил Канлар, словно не замечая этих взглядов. — На своих землях я могу творить что хочу, хоть пиратский вертеп устраивать, никто мне слова не скажет, пока мои вассалы не надумают воевать соседей.

— Во-вторых, — включился в обсуждение довольный Се-Ньяр, — у анжельцев пацифизм, они реально могут за заслуги выдать амнистию, прецеденты случались. Правда, с анжельскими пиратами, как с собственными гражданами, но, если наши махийцы переходят под руку его величества и получают анжельское гражданство, то, соответственно, попадают под действие местных законов.

— В-третьих, — вмешался Кордонлис, — Махия не пойдёт на дипломатический конфликт с Анджелией, у них почти весь экспорт туда идёт.

Канлар выглядел в высшей степени довольным.

Князь выглядел в не меньшей степени встревоженным.

Решение, совершенно точно, было рискованным, но отправлять на борьбу с пиратами собственный флот не хотелось категорически.

В этот день приёмная министерства внешней разведки могла похвастаться несколькими удивительными сценками.

Сперва окружённая сановниками королева, выходящая из зала заседаний, столкнулась здесь с церемониймейстером, который спешил к махийским дипломатам, чтобы утрясти какие-то нюансы по поводу парадного бала в честь встречи принцессы — в качестве жеста дружбы этот бал планировалось стилизовать под придворные празднества Махии.

Чуть позже уже уходящий церемониймейстер столкнулся с входящим епископом, братом королевы, который пришёл к махийским же дипломатам с целью обсудить с ними, как устроить во дворце представителя Махийской церкви, чтобы принцесса могла без проблем отправлять свои религиозные обряды. В меру посплетничав о принцессе, райанцы разошлись.

Спустя минуту из зала заседаний вышел князь — всё это время он продолжал скандалить, один против всего штата дипломатов. Победить эту гидру ему не удалось, поэтому вышел он в самом скверном расположении духа. Забирая у дежурного свою шпагу, он заметил на стойке незнакомую саблю и остановился. Оружие всегда было его первейшей страстью, поэтому, пресекая любые поползновения дежурного защитить этот объект, князь с удовольствием взял саблю в руку и принялся разглядывать её, то пробуя пальцем остроту лезвия, то осторожно колупая рукоять.

— Положь на место! — вдруг раздался сердитый голос за его спиной. — Не твоя цацка, франтик!

Это грозная пиратка закончила составлять своё послание и направлялась к Канлару, чтобы получить своего гонца. Вольное обращение с её саблей она восприняла как прямое оскорбление, и только данное главарю обещание быть сдержанной удержало её от немедленного вызова наглеца на поединок.

— Ваша? — дружелюбно переспросил князь, и не думая отпускать понравившийся клинок.

— Порежешься, франтик, — не ответила пиратка, вырывая у него своё оружие.

Дежурный приглушённо ахнул: князь едва успел отдёрнуть руки, лишь чудом избежав ранений.

Залихватски рассмеявшись, троюродный весело уведомил:

— Ты только что чуть не спровоцировала войну, девочка.