Обречённая - Тери Терри

Но двигаться дальше меня побуждает не только это. Хоть новое правительство и сделало много хорошего, порядок оно воздвигло на жизнях таких девушек и юношей, как Сэм и Лукас.

Когда Грегори повесил собственную дочь, все вдруг поверили правительству лордеров, стали с ним считаться. Люди боялись, и не напрасно. У лордеров слово не расходилось с делом, и всякий, кто им не повиновался, отправлялся на виселицу. К тому же они выполнили свое обещание и уничтожили все группировки анархистов вроде А2, с которых и начались все беды.

Никто не осмеливался выступать против лордеров публично. До сегодняшнего дня. Да и зачем здравомыслящему человеку подобное? В Британии теперь безопасно, она процветает в собственной изоляции. Благодаря новым реформам все старше двадцати одного года стали равны, независимо от происхождения. А всякий, кто осмеливается любым способом выступить против лордеров, пропадает, или его казнят.

Свои воспоминания я оберегаю яростно, хоть в них и таится много боли. Улыбка Сэм – та, что предназначена не для всех, настоящая, которая наполняла ее внутренним светом, а глаза – теплом. Ее движения, быстрые и легкие – так солнце пробивается сквозь листву, – они прекрасны, но так мимолетны. И как, в конце концов, она рискнула всем ради того, что считала верным. А еще талант к рисованию, который она так упрямо отрицала, – куда бы он привел ее, будь мир другим?

Куда бы он привел нас?

Глупая, бессмысленная трата жизни. Я не революционер, хоть и близко подошла к этому ради Сэм, и я найду другой способ все изменить. Остановить.

Клянусь, или меня зовут не Ава Лизандр.

К нам редко доходят новости из внешнего мира, но каждый раз они потрясают это место.

Один из охранников рассказал нам за ужином: премьер-министр Армстронг с женой убиты. Погибли от рук террористов.

Женщины ликуют, и за это мы лишаемся свободных часов.

А мне она нравилась, миссис А, жаль ее и детей, но не мужа, который повинен в стольких несчастьях.

Значит ли это, что теперь к власти придет отец и Астрид наконец получит шанс его уничтожить, публично объявив о моем существовании?

И тогда я выберусь отсюда? Пожалуйста, прошу.

Хотя меня наверняка сразу же повесят, ведь приговор так и не исполнили.

Рядом сидит Гиана. Она заглядывает мне в глаза – знает, о чем я думаю, на что надеюсь, и коротко пожимает руку, когда нас строем выводят из столовой обратно в камеры. С мамой Лукаса мы встретились здесь, я ее сразу узнала. Но пришлось рассказать ужасные новости о сыне.

Значит, после пяти лет у власти Армстронг встретил логичный конец. Я пробыла здесь почти все это время. В Хонистере кажется, что ты только попал в ад и что ты уже в нем целую вечность. В этом сланцевом руднике устроили женскую исправительную колонию. И каждая минута, проведенная здесь, бесконечно растягивается от тяжелой и опасной работы.

Только что мы ликовали у Вестминстера, но радость перемен вдруг обернулась болью и отчаяньем, и я ощущаю это так ясно, будто все происходит теперь.

Двери камер с лязгом запираются, и свет гаснет.

Астрид была права: я не чувствую благодарности за спасение, ведь меня оставили здесь гнить. Но разве веревка на шее лучше?

И все же пребывание тут открыло для меня кое-что.

Во-первых, я сильная. И способна вынести многое – во мне есть крепкий стержень. Как ни жаль признавать, но это – от папы.

Во-вторых, друзей можно найти даже в самых неожиданных местах. В Хонистере сидят женщины всех мастей, от журналисток, не пожелавших молчать, как Гиана, и бунтарок вроде меня до настоящих убийц, но все же здесь есть место дружбе, доброте и уважению.

И, наконец, я обнаружила, что и правда художник. Ава была права, да и миссис Дженсон тоже. Как она говорила? Художники не теряют вдохновения даже в самых невыносимых условиях. Скорее обретают больше сил.

Руки заледенели и огрубели от тяжелой работы. Тусклого света, который льется сквозь зарешеченное окно в двери, едва хватает.

Но сейчас мое время. Тетради и карандаши я получаю от охраны – рисую детей и домашних любимцев по фотографиям или изображаю все, что попросят.

Я сажусь на холодном каменном полу, прислонившись к двери – здесь лучше всего видно, – и перелистываю страницы. Я не рисую действительность, какой ее видят глаза, но передаю то, что живет в сердце и воспоминаниях, свои чувства, плохие или хорошие. Здесь мама, друзья, места, даже папа, и отчего-то на бумаге они кажутся реальнее.

Но больше всего здесь Авы.

Я касаюсь нарисованного лица и понимаю, что никогда не променяла бы эти мгновения на веревку – я дышу, чувствую и жду.

Несмотря на все, что случилось с Лукасом, со мной и остальными, я все еще верю. Однажды, возможно, очень нескоро, но когда-нибудь обязательно придет тот, кто сможет сделать то, с чем мы не справились.

А пока я жду. И надеюсь.

И знаю: даже за решеткой, касаясь карандашом бумаги, я освобождаюсь.

Я должна была написать эту историю. Затея не казалась мне до конца правильной: вдруг читателям не понравится альтернативный мир, похожий на наш, где все пошло наперекосяк после выхода Британии из ЕС? И все же мне хотелось, чтобы высказался подросток – ведь им не позволено решать самим, но они зависят от чужого выбора.

Всем фанатам «Стирателей судеб» – спасибо! Ваш интерес к Кайле и ее миру помог мне написать эту книгу. Я знаю, что вы ждали продолжения, но мне столько всего хотелось рассказать о Сэм, Аве и всей политической ситуации, на которой основана трилогия. Надеюсь, вы не разочарованы.

Спасибо моего агенту Каролине Шелтон и редакторам Меган Ларкин, Эмили Шаратт и Рози Макинтош, что помогли мне прозреть – и за их имена! – а также художнику Тхай Бую за еще одну отличную обложку.

Особая благодарность Анне Гиллес, более известной как Книжная ведьма, за то, что предложила, чтобы шведская мама Авы пела «Ивовую песню», и разрешила позаимствовать нежные отношения с дочерью.

Нику Кроссу спасибо за имя Ники – Нико – и технические советы (разумеется, все ошибки – мои собственные).

Спасибо всем, кто участвовал в конкурсе, чтобы подарить персонажу свое имя, и поздравляю Рут Миллер и Энджи Килверт-Кинг.

И наконец, спасибо Грэхаму, Скуби и ребятам, что не давали забыть о главном. Даже посреди хаоса, наш уголок настоящего мира – прекрасное место для жизни.