Блудница - Саския Уокер

— А твой брат?

— Он был сумасбродным и необузданным.

— Неужели еще хуже тебя?

— О да! — Леннокс порой являлся ей во снах, и сны эти неизменно предвещали что-то дурное. — Он приобрел этот дар еще мальчишкой и чаще нас играл им и быстро всему учился. — Это принесло ему немало бед, так же как и ей, если не больше. Она улыбнулась Грегору, развеяв теплой улыбкой тучи, что омрачали их разговор. — Уже очень давно я начала зарабатывать и собирать деньги на возвращение.

— И проституция оказалась наилучшим способом?

Неужели в его голосе слышалось осуждение? После всего, что было между ними? Джесси была заинтригована. Что это — ревность, любопытство или действительно порицание? Последнее не было бы оригинальным, большинство людей считает, что проститутки ничуть не лучше каких-нибудь жалких паразитов. Однако в нем стало проявляться что-то собственническое по отношению к ней, с тех пор как они покинули его территорию. В их тайных встречах в Белфур-Холл было еще больше страсти, чем прежде. Две последние ночи были самыми прекрасными и самыми счастливыми в ее жизни, хотя все это время она ходила по лезвию бритвы. Угроза разоблачения преследовала их, и вынесенный ей приговор был слишком свеж в памяти, и даже тот момент, когда дело будет закончено, а Грегор освободится от своего тяжкого бремени, неизбежно причинит ей боль, ведь он оставит ее навсегда.

— Ты осуждаешь проституток, несмотря на то что пользуешься их услугами?

— Я лишь интересуюсь твоими мотивами, не более того.

— Люди стараются обращать меньше внимания на блудниц, а из-за моих необычных способностей меня повсюду преследовали подозрительные взгляды. Кроме того, у меня не оставалось выбора… это был единственный выход. — Джесси было больно говорить об этом, ибо у нее имелась гордость, хотя ей и пришлось давно забыть о ней. Но сейчас они с Грегором были честны и откровенны друг с другом, и не имело смысла притворяться, что жизнь ее была легкой и светлой.

Но он безмолвно слушал, и тревоги Джесси по поводу ее признания все возрастали.

— Было бы странно, если бы ты презирал меня за то, что я шлюха, ведь тебе, кажется, доставляет удовольствие использовать меня.

— Совсем нет. — В его голосе было сожаление. Но почему?

— Если бы я не была проституткой, — добавила она, — ты бы не встретил меня. — Джесси подвинулась ближе, чтобы лучше видеть его в темном стойле и наблюдать за его реакцией. И когда почти прижалась к нему, сердце ее забилось чаще.

Он прищурился, но все, что она увидела, была его несмелая улыбка.

— Ты дерзкая и бесстрашная женщина, Джесси. Чего ты добиваешься? Ты хочешь меня разозлить? — Он взял пальцами ее за подбородок и задумчиво взглянул в глаза. — Или вызвать ревность, как тогда, заигрывая с мистером Грантом?

Они снова дразнили друг друга, в то же время не решаясь на откровенность, так же как накануне ночью, и ей стоило немалых усилий, чтобы сыграть несогласие.

— С чего бы тебе ревновать? Я лишь слуга, не более того. Мистер Грант разозлил тебя лишь потому, что ты вложил в меня слишком много времени и денег. Я нужна только для того, чтобы соблазнить твоего врага. Это и есть моя миссия.

В мгновение ока он оказался над ней и уже прижимал ее тяжестью своего тела.

— Оставь этот дом. Я хочу, чтобы ты вернулась со мной прямо сейчас. — Он осыпал жадными поцелуями ее шею, одновременно прижимаясь к ее бедрам. — Мне достаточно того, что я знаю. У тебя нет больше необходимости соблазнять Уоллеса.

Джесси улыбнулась во мглу непроглядной ночи и игриво закусила нижнюю губу. Ее бедра двигались навстречу его чреслам.

— Ах, мистер Рэмзи, по-моему, вы позволяете вашему члену думать за вас.

Он усмехнулся:

— Возможно, однако я разделяю его мнение.

Заключив его прекрасное лицо в ладони, она покачала головой:

— Нет нужды соблазнять Уоллеса, чтобы управлять его волей.

Грегор пристально посмотрел на нее, затем накрыл ее ладонь своею, и их пальцы сплелись.

— Волшебство?

— Я повлияла на его выбор сегодня. Как было видно из списка, очень скоро твоя земля пойдет с молотка. И если ты хочешь вернуть земли предков, тебе нужно торопиться.

Она думала, Грегору будет приятно услышать это, но его угрюмое выражение лица ничуть не изменилось.

— Это опасно, использовать магию. Слухи о твоем побеге могут дойти из Данди и сюда. Тогда все украдкой будут шептаться и передавать друг другу твое имя.

Он был прав. Джесси вдруг словно прозрела, возвращаясь к безжалостной действительности.

— Никто не видел моих действий, лишь их результат.

Обдумывая ее слова, Грегор оставался мрачен.

— Удостоверься, что ты не ошибаешься. Пообещай, что не станешь использовать магию в присутствии кого бы то ни было.

Пообещать такое было сложно, тем более что могла возникнуть необходимость защищаться.

— Прошу тебя, Грегор, не волнуйся.

Он замолчал на какое-то время, но беспокойство не покидало его, как будто какое-то горе переполняло душу.

— Уоллес пытался прикоснуться к тебе?

Джесси сделала глубокий вдох:

— Почти нет. Он хочет этого, но у него сейчас много иных забот.

Грегора, судя по всему, это не особенно убедило.

— Тебе не нужно снова туда возвращаться. Твоих сведений уже более чем достаточно.

— Мы не знаем, когда земля будет продаваться на аукционе, — ответила она. — Эта информация помогла бы тебе, и ты, наконец, избавился бы от этой жажды мести за своего отца.

Он молча взвесил ее слова, прежде чем ответить.

— Дата торгов пока не имеет значения. Я буду ожидать назначенного дня неподалеку от Сент-Эндрюса. Я сказал аукционисту, что щедро заплачу ему, если он сообщит мне, когда время придет. Пожалуйста, Джесси. Ты уже втройне отработала свое вознаграждение. Уедем отсюда со мной сейчас, и уже утром ты сможешь отправиться в свое путешествие в Северное нагорье.

«Сможешь отправиться в свое путешествие…» — повторила она про себя.

Еще несколько дней назад она ухватилась бы за такую возможность, и веселилась, и радовалась, преодолевая свой путь. Однако сейчас при этой мысли почувствовала, как сердце ее дрогнуло. Если она уедет утром, то никогда больше не увидит Грегора. Она знала, что этот момент неизбежно наступит, но не была к этому готова.

В глубине души она понимала, что еще не время, ведь она только начала узнавать необходимые ему сведения. «Или я просто не могу признаться себе, что привязалась к этому человеку, и не в состоянии стерпеть даже мысль о том, что попрощаюсь с ним навсегда?» — спрашивала себя Джесси.

— Если я уйду прямо сейчас, это лишь вызовет лишние подозрения, — настаивала она, поднимаясь и оправляя свое платье. — Я немедленно вернусь в дом. Мне нужно положить на место бумаги, иначе аукцион может вовсе не состояться. Ты ведь и сам знаешь, что это так.