Вторая фаза - Денис Агеев

Разглядывая свое лицо в отражении голографической объемной проекции уже в третий раз, Кронос по-прежнему испытывал в душе трепещущий ужас. Вероятность того, что его уродство волшебным образом пройдет само по себе была необычайно мала, но он все же надеялся, что ему повезет.

Сразу после паралича Кронос бросился к автодоку, который стоял в его кабинете вот уже два года. Не совсем бросился, конечно. Скорее проковылял, рискуя в любой момент упасть. Однако ИскИн медицинской капсулы за считанные секунды определил, что произошло с пациентом, и быстро вколол тому несколько стимулирующих инъекций. Спустя несколько минут подвижность в конечностях частично восстановилась, но вот лицо по-прежнему сохранило уродливую печать недуга.

Распорядитель игр тихо выругался и выключил проекцию. Поднял правую руку и потер правый висок. Проделать то же самое левой рукой он не решился, потому что даже такое простое действие давалось ему с огромным трудом.

Вдруг он внезапно ощутил страх… Ему показалось, что он вот-вот умрет. Смерть уже стоит за спиной и ухмыляется. Ей радостно от того, что ему, Кроносу, плохо.

Но наваждение быстро улетучилось. Подобных резких вспышек страха он раньше не испытывал. Возможно, паралич каким-то образом подействовал и на психику.

Впрочем, что-то подобное с ним должно было рано или поздно случиться. Последние две недели выдались очень напряженными. Чего стоит только этот альриец… Сначала его выходка во втором раунде, потом совершенно неожиданный отклик на его поступок в обществе, неудачные попытки вывести его из игры, проблемы с руководством, из-за которых он, Кронос, вполне мог лишиться своего поста. Но вишенкой на торте стало внезапное обнаружение нового свойства нейроинтерфейса, появившееся опять-таки у этого злополучного альрийца. И это, наверное, было самым главным среди прочего, потому что распорядитель игр, наконец, нащупал реальный шанс на спасение. Во всяком случае, так ему казалось. Кронос потратил слишком много нервов на все это, а «бледная слизь», которую он принимал, чтобы хоть немного успокоиться, еще больше расшатала его замученный жизнью организм.

Но вот альриец… По злой иронии судьбы Кронос теперь должен был признать, что его выводить из игры нельзя, во всяком случае до тех пор, пока Зокхи не найдет причину, почему же его тело начало молодеть.

Кронос, несомненно, понимал, что ситуация, в которую он попал, осложнялась еще и тем, что ему ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы этот альриец дожил до третьей фазы турнира. Так ему приказали свыше, а ослушиваться их он не имел права. Получается, что он попал в патовую ситуацию, положительного завершения которой просто не существовало.

Но!.. Кронос не был бы самим собой, если бы не умел выпутываться из подобных передряг. И он уже нашел решение, но озвучивать его пока не собирался. Пускай первый канцлер сам свяжется с ним, и уже тогда распорядитель игр выложит перед ним все свои карты. Конечно же, риск провала был, однако, Кронос все же больше надеялся на положительный исход.

С огромным усилием он передвинул левую руку подальше от края стола, потому что если она свалится с него, то опять повиснет, как нечто рудиментарное. Хорошо, что хоть органы окончательно не отказали, подумал Кронос и усмехнулся. Внезапно из недр бронх загремел кашель, протяжный и колючий. Каждый спазм отдавал болью в голове. Когда он, наконец, прекратился, распорядитель турнира облегченно вздохнул и потянулся правой рукой к сенсорной панели. Начал набирать личный номер голопроектора Зокх-Ли, отключив в нем саму голопроекцию и оставив лишь аудиотрансляцию. Он не хотел, чтобы нейроконструктор узрел его в таком виде. Кронос вообще хотел скрыть свой недуг от кого бы то ни было.

Зокх-Ли ответил не сразу. Видимо, как и обычно, коротал время за работой. Но вот раздался его тихий голос, и распорядитель игр в очередной раз подметил, что по аудиосвязи нейроконструктор становился чуть более уверенным.

— Зокхи, ты же понимаешь, почему я с тобой связался? — с ходу спросил Кронос и поморщился. Его голос звучал по-другому — стал каким-то растянутым, да и язык начал немного заплетаться, будто распорядитель турнира совсем недавно принял неслабую порцию какого-нибудь расслабляющего дурмана.

Зокх-Ли не торопился отвечать. То ли судорожно пытался придумать вразумительный ответ, то ли прислушивался к неестественному тембру голоса начальника.

— Да. Я думаю, что да. Мне к вам подняться? — наконец, спросил он.

— Нет! — чуть ли не прокричал распорядитель турнира, после чего понял, что нужно говорить спокойнее. Чем больше он торопился, тем ломанее становился его голос. — Просто ответь, чего ты добился в поисках?

— Я… работаю над этим, — вкрадчиво ответил нейроконструктор.

— Я это уже слышал, и не раз. Мне нужны результаты, Зокхи, и очень срочно.

— Но… я… — стушевался Зокх-Ли.

— Внятнее. Что ты узнал?

— Я проверил вдоль и поперек структуры нейроинтерфейсов всех участников турнира. Даже тех, которые… уже выбыли из него.

— И? — протянул Кронос, не услышав пока что новых комментариев.

— Есть подозрение, что внезапное омоложение организма происходит вовсе не из-за влияния моих нейроимплантов. Нейроинтерфейсы лишь фиксируют изменения, происходящие на клеточном уровне.

Распорядитель игр нахмурил правую бровь, левая же из-за паралича вообще не способна была двигаться.

— И что все это означает?

— Девяносто Девятый находится под влиянием чего-то другого. Я лишь заметил, что он стал чаще питаться. Ему теперь нужно больше энергии. Для чего — пока не могу понять, но нейроинтерфейс еще передает немного странные данные о составе его крови. Она стала слишком… чистой.

Кронос нахмурился еще больше. Что за чушь несет нейроконструктор? Внезапно он ко всему потерял интерес, и ему вновь стало страшно. Захотелось залезть под стол и закрыться от всего мира руками. Наваждение пропало так же быстро, как и появилось.

— Вы меня слышите? — спросил Зокх-Ли.

— Да, я все слышу, — чуть боле сдавленным голосом произнес распорядитель игр.

— С вами все в порядке? — проявил несвойственную ему заботу нейроконструктор.

Кронос мысленно выругался. Этот чертов умник начал о чем-то догадываться. Нужно подобное пресекать на корню.

— Да. Иди, работай. И помни, мне нужен результат, и как можно скорее, — сказал распорядитель турнира и оборвал связь, даже не попрощавшись с собеседником.

Откинулся назад и тяжело выдохнул. Снова захотелось кашлять, но он сдержал позывы. Дела шли скверно. В любой момент его план мог рухнуть, а любой сотрудник Арены мог случайно увидеть перекошенную физиономию Кроноса.

Поэтому распорядитель игр принял для себя еще одно непростое решение — он не будет показываться никому на глаза до тех пор, пока его лицо вновь не вернется на свое исходное место. А пока он вполне мог бы заняться доработкой своего нового плана.