Готический храм - Вероника Ульянова

– Но так оно и есть.

– К чему ты клонишь?

– Как насчет того, чтобы уничтожить этого человека?

– Ты имеешь ввиду Удава?

– Да.

– Он работает на правительство, я не Джеймс Бонд – это не мой масштаб.

– Это мой масштаб, но мне нужна помощь, любая, людей сейчас мало, особенно дельных и верных.

– Виктор, откуда у тебя столько сил? Как ты спасся?

– В том здании был подземный ход, я ушел до взрыва. Я всегда думаю наперед. Ты же знаешь, что твоя сестра меня подловила?

– Да.

– Это ты ее туда послал?

– Если бы это было так – сидел бы я сейчас перед тобой так спокойно?

– Уверен, что ты был бы еще спокойнее.

– Ну да, – Максим самодовольно улыбнулся, – Нет, она связалась с парнем, который был подставным от Удава, он притерся ко мне, и ее перетянул, я не знал. Она даже мне не сказала.

– Видимо хороший ебырь.

– Если бы. Выяснилось, что они даже не встречались, я не знаю, что там произошло, они оба, она и он, мне сложно понять, что у них в голове. Было. Что было у нее в голове.

– Ладно, я понял. Вернемся к делу. Я выжил и дальше было трудно, но два с половиной года я провел не зря, собрал всех, кого мог, кому не нравится новый режим. И нас много. И ты должен понимать, что это будет битва на смерть. Или они, или мы, вместе нам не ужиться. Ты хочешь отвоевать свой город, отомстить за унижение, отомстить за сестру, по-настоящему отомстить за храм? Ты хочешь снова владеть: деньгами, властью, возможностями? Ты хочешь снова пройтись по улице, где провел детство, не пряча лицо под капюшоном?

– Виктор, побереги запал и пафос для кого-то другого. Я ко всему этому равнодушен. Кроме одного.

– Чего?

– Я уже сказал: они уничтожили мой готический храм, а потом посмеялись над ним.

– Ты будешь рисковать жизнью только ради этого?

– А ты будешь рисковать жизнью только ради денег? Для меня это так же глупо, как для тебя мои мысли.

– Не только денег, я хочу вернуть свой статус, хочу, чтобы мое имя вызывало уважение, как раньше.

– Твое имя вызывало страх, а не уважение.

– Я мог бы подискутировать с тобой об этом и еще обидеться на твои слова и тон, но к сожалению, у меня мало времени и мало веса, раз ты позволяешь теперь себе такое.

– Извини меня. Напротив, я уважаю тебя, как никогда – ты не сдаешься. Но я не могу помочь тебе, я хочу только уничтожить храм, точка. Остальное… Я ведь не солдат, ты же знаешь, я умею разговаривать и держать марку, это мое главное умение, остальное – по мелочи.

– Я понял. А взрывчатку ты как собираешься искать?

– Я еще думаю.

– Давай так, я достану для тебя взрывчатку, а ты отплатишь мне услугой.

– Ох чувствую, она может быть мне не посильна.

– Выбор за тобой, без меня ты будешь собираться слишком долго, ты обнаружишь себя. Тебя не было два с половиной года в городе, все изменилось, у тебя нет друзей, кто мог бы помочь. Кроме меня.

– Убедил, продан, – Максим всплеснул руками.

На самом деле Виктору самому нужно было, чтобы Максим взорвал храм, ему только это и нужно было. Он сказал об ответной услуге, только для того, чтобы Максим не заподозрил подвоха. Такие, как Виктор просто так ничего не дают. Виктору нужно было всячески дестабилизировать город и людей, и взрыв главной национальной достопримечательности, при чем во второй раз – то, что нужно. Хотя, если бы получилось Максима завербовать – было бы отлично, но нет так нет.

Максима высадили с закрытыми глазами неподалеку от дома Димы, Максим снял повязку с лица, накинул капюшон, поспешил к Диме. Вскоре Максим остановился и долго смотрел на стену дома, мимо которого шел, перед тем, как осознать, что перед ним листовка с фотографией Капитана в костюме и надписью «Александра Афанасьева в мэры города. Молодость, ум, честь – наше лучшее будущее»

Максим сорвал листовку, у Димы он включил компьютер, открыл браузер и начал поглощать: Капитан был везде: Александр – самый лучший выпускник юридического факультета СПБГУ, Александр учится в магистратуре и стажируется в комитете при мэре, Александр то, Александр это, вся надежда на Александра, он бесстрастен, он вышел из народа, Александр предложил инициативу, Александр самый сексуальный политик года, Александра частенько видят вместе с дочерью президента.

Выборы через пять дней, Максим сунул листовку Диме в лицо.

– Почему ты мне не сказал об этом?

– А что, ты увлекаешься молодыми сексуальными политиками?

– Иди ты к черту – это Капитан! Это он!

– Он правда молодец, умен, он везде, вкалывает, это первый не только умный, но и крутой политик из всех, что я знаю. Буквально все и пожилые, и молодые мужчины обожают его, ну а девушки – те вообще с ума посходили, у него фан группы с большим количеством подписчиков, чем у любой нашей знаменитости.

– Нет тут не только это… ну конечно, большой брат… Все сходится, они выбрали его с самого детства или может какой-то родственник, который по какой-то причине не мог афишировать покровительство Капитана. Вот сученок, вот что он имел ввиду, когда говорил «пойдем со мной», он хотел взять меня туда, в правительство.

– Я не вполне понимаю, о чем ты.

Максим ходил по кухне туда-сюда:

– Но уже поздно в любом случае. Для меня. Теперь тем более нельзя с ним видеться. Да. Но это ничего не меняет.

Через пять дней на листовках было написано: «Александр Афанасьев – самый молодой мэр города».

В честь победы Капитана на выборах был организован торжественный прием. На вечере собралась вся политическая элита Петербурга и даже многие из Москвы. Там были и Удав, Андрей и Артур. Они держались вместе, Удав специально взял Артура работать на себя и потихоньку подтягивал перспективного молодого мужчину, ведь Артуру было уже тридцать три года, к себе. Он пытался подружить Андрея и Артура, заменить Максима для сына. Сначала он надеялся на общение Андрея и нового мэра, но дружба с Капитаном получиться у Андрея не смогла, склеивавший их в школе Максим был в Канаде, ничего больше общего у них не было. Хотя нет – конечно же было – их патриотизм и стремление вернуть сначала городу, а потом и стране силу и гордость, но это делало их только единомышленниками, не более. К тому же Капитан непроизвольно перекладывал часть вины за смерть Алины на Удава и на все, что с ним связано, то есть в первую очередь на Андрея. При этом Капитан и Андрей бесконечно друг друга уважали и доверяли.

Капитан нервничал, до последнего он не верил, что это случится с ним – тонны ответственности, надежды всего города. Ни шутки, ни внешность – все, чем он до сих пор мог бравировать и побеждать в проигрышных ситуациях – ничего теперь не значило. Только интеллект, воля, мудрость, компромиссы, жесткость. Во время предвыборной борьбы ему нравился соревновательный момент, но вот будоражащая нервы неизвестность, необходимость держать себя на высоте – кончились. Теперь он точно не сможет постоянно быть на высоте, настало время реальности, сложных решений, непопулярных мер. Дальше дело не в удаче и ни в тех, кто проталкивал его наверх, его пиар агентах и имиджмейкерах, его настоящем отце. Теперь только он, только то, на что он способен. А способен ли он? Вот главный вопрос, на который никто не может знать ответ. Даже его отец верит в него ровно настолько, насколько он верит в то, что кот Шредингера жив – при всех сотнях плюсов Капитана он может облажаться в сотне других моментов. И он один, нет друзей, нет девушки, он искал, но все было не то, на самом деле было много тех, кто подходил под определение той, что он хотел, но все не то. Толи эта его должность, мысли о том насколько важна роль его девушки будет в будущем государства… толи он не мог снова чувствовать сродность…