Ледяной Всадник - Ана Мелех

– Мы с Айсайаром так давно вместе, что я уже даже не помню, как все начиналось. Я помню, мы строили миры. Такие прекрасные, что у нас захватывало дух. Не было такого дня, который бы мы провели раздельно.

Она надолго замолчала, будто бы завязнув в воспоминаниях.

– А потом он стал отлучаться куда-то. Что-то скрывать, – в ее голосе появилось недоумение. – Я не понимала, что происходит. Он отдалялся от меня. А потом… Потом некоторые из нас решили, что Ледяной Всадник готовит переворот против Единого. Они приняли меры. Они не хотели его убивать.

Я чувствовала, что говорить ей все сложнее, и жалела ее все сильнее. Казалось, моя душа разрывается сейчас вместе с ее душой.

– Я пыталась его защитить. Пыталась остановить все это. Он бы объяснился, и все стало бы как раньше…

Она вновь замолчала, я заметила, что из под длинных, густых ресниц Дарии выкатилась одинокая слезинка и устремилась к дрожащему подбородку.

– А потом я погибла.

Вот это был совсем неожиданный поворот, и я уставилась на нее во все глаза.

– Но я не жалею, ведь я умерла за свою любовь, – она подняла на меня печальный взгляд. – И я верю, что Айсайар все вспомнит и вернет меня к жизни.

Я потрясенно молчала. Что вообще я сейчас услышала?

Хотя если подумать не только сам рассказ, но и вся ситуация выглядит бредом шизофреника: древняя богиня рассказывает о своей любви к такому же древнему богу и о своей смерти заодно. Вопросы роились в моей голове, желая выйти наружу вполне обоснованным, на мой взгляд, раздражением от собственного непонимания ситуации.

– То есть, как это ты погибла? Ты же богиня? Ну, в смысле, бессмертная, да?

– Да, но это не значит, что я не могу умереть, – терпеливо пояснила Дария. – Мой дух выдернули из тела за секунду до смерти. Поэтому мой дух жив, а тело нет. Если бы этого не произошло, то дух бы сумел восстановить тело, конечно же.

– Признаюсь честно, я понимаю все меньше и меньше.

Я неловко поднялась, попыталась отойти, но поскользнулась на склизком, покрытом мхом мегалите, чертыхнулась. Древняя не мешала мне, давая осознать все, что я сейчас услышала.

– Какой помощи ты от меня хочешь? – Наконец вспомнила я то, с чего начинался наш разговор.

Она помолчала, внимательно глядя на меня, будто бы оценивая, готова ли я услышать ее просьбу. Видимо, по её мнению, я выражала готовность.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне вернуться, – ее голос звучал спокойно и буднично, как будто бы она попросила меня сходить за хлебом.

– Ты же сказала, тебя вернет Айсайар, когда все вспомнит, – от этой мысли запершило горло, но я постаралась придать себе невозмутимый вид.

– Как ты не понимаешь? – Дария тоже поднялась, и теперь возвышалась надо мной на добрых полголовы. – Когда он все вспомнит, может быть уже поздно. Его убьют, не заточат дух, как сделали со мной, а убьют!

– Это возможно?

– Да, и у него полно недоброжелателей, способных на это.

Внутри все щемило от ощущения неправильности происходящего. Но страх перед смертью седоволосого был больше и значительнее всех остальных тревог. Это пугало и злило, но…

– Ты сможешь ему помочь?

– Да, – голос Дарии звучал уверенно. И я ей поверила.

– Тогда что я должна делать?

Когда меня снова затянуло в черноту, я не испугалась. Просто продолжала думать обо всем, что только что узнала. Это было неправильно и фантастично, но многое объясняло: и потерянную память – Единый пожалел сына, не стал его убивать, но лишил памяти, чтобы он не совершил планируемый переворот; и врагов Повелителя Льда, которые попадались у нас на пути – не все дети Единого смогли простить ему подготовку переворота.

Меня выбросило на том же месте в зале с фонтаном. Хранительницы уже рядом не было, она паслась у дальней стены, прячась в тень, и сейчас она меня не интересовала.

Я взглянула на своих спутников. Они не стали мудрствовать и расположились там же, где и с прошлый раз.

Айсар спал, отвернувшись от всех. Его спина в темно-синей толстовке мерно вздымалась. В груди что-то кольнуло, а в носу защипало. Это все связь, она, видимо, еще не ослабла.

Я не хотела помогать Дарие, но понимала, что это правильно. Так, как должно быть. Тем более, как я буду выглядеть в глазах Айсара, когда он все узнает? А я была уверена, он узнает в итоге.

Дария сказала, что необходимо помочь хранителю. Во время передачи части своих сил, седоволосый должен вспомнить то, что поможет ему выжить, пока я не вытащу дух его любимой. Ох, как все сложно.

– Не переживай, – Аши первым заметил мое появление. – Я думаю, он знает, что делает.

Я кивнула, и приземлилась рядом, складывая ноги по-турецки. Он то знает, а знаю ли я?

Мне сунули в руки чашку с чем-то горячим, я даже не почувствовала вкус, продолжая размышлять о своем. Я не знала, что меня поразило больше. То, что у человека, или не совсем человека, с которым я так самозабвенно целовалась несколькими часами ранее, есть настоящая любовь, не вызванная какой-то там связью. Или то, что Айсар, которому я так безоговорочно доверяла, был инициатором чего-то настолько подлого, как заговор против собственного отца.

Перед глазами сразу вставал замок Алхора-а-Шуона в ночь переворота. Разве мог Айсар поступить так же? И нужно ли вообще, чтобы он все вспоминал? Вдруг он станет другим?

Я помотала головой из стороны в сторону, пытаясь прогнать сомнения, чем привлекла внимание сидящих рядом мужчин.

– Дарья, с тобой все в порядке? – Рыжебородый сощурился, глядя на меня, выдавая тем самым высшую степень своей заинтересованности.

– Да, все хорошо, – солгала я, и бросила очередной взгляд на спину в толстовке и разметанные во сне седые волосы. Я невольно улыбнулась.

В одно мгновение я поняла очевидное, что бы он ни сделал ранее, и что бы ни сделал позднее, я помогу ему. Не могу не помочь.

– Все хорошо, – уже увереннее сказала я и, наконец, обратила внимание на разговор своих спутников.

Они обсуждали долгое отсутствие сохра. Меня даже в жар бросило, хороша же я хозяйка, что даже не заметила отсутствия собственного питомца за своими надуманными переживаниями. Вот что значит никогда в жизни не иметь животного. Я не привыкла о ком-то слишком уж заботиться.

Оказалось, что Айсар отправил Грозу искать выход из ЛасХора почти сразу же, как только мы сюда попали. И теперь все ждали от животного вердикта. Но сначала хотя бы самого животного. Волнение и чувство вины поднялось из солнечного сплетения и уже не отпускало.

Решение пришло быстро. Я подскочила на ноги и направилась в самый темный угол огромного зала.

– Ты куда? – Рох был любопытен. – Я с тобой.