Алиенора Аквитанская. Непокорная королева - Жан Флори

Чтобы заставить позабыть о своей измене, Иоанн продемонстрировал не только то, что он полностью поддерживает своего брата, но и свое вероломство: вернувшись в Эврё, он предал своего бывшего союзника, повелев перебить французский гарнизон, размещенный в городе, после чего вернул город своему брату.

В который раз из всех этих текстов становится ясно, что Алиенора отдавала предпочтение Ричарду; но также (о чем часто умалчивали), что к Иоанну королева-мать относилась крайне снисходительно, несмотря на его многочисленные измены. Откуда эта снисходительность? Вне всякого сомнения, здесь сыграли свою роль и материнская любовь, и память о роковых последствиях бушевавших в недавнем прошлом войн между братьями, из-за которых королева, возможно, испытывала чувство вины[496]. Однако преобладающим фактором все же были соображения политического и династического характера. Алиенора видела, что Ричард по-прежнему остается без наследника, что он пренебрегает своей супругой Беренгарией, которая по возвращении в Пуатье не присоединилась к королю, а удалилась в свои владения в Мансе. Такое положение дел беспокоило королеву, ей снедали мысли о будущем империи Плантагенета после смерти Ричарда. Конечно, она не очень-то доверяла Иоанну, однако предпочитала его Артуру, сыну Констанции Бретонской, которого она неоднократно отстраняла от власти, невзирая на выбор Ричарда.

Помирив сыновей, Алиенора посчитала, что дело улажено и она спокойно может уехать в Фонтевро, оставив управление Англией Губерту Вальтеру и назначенным королем юстициариям, а военные действия в Турени и Нормандии — Ричарду и Иоанну. Операции, происходившие летом 1194 г., ознаменованы рядом блестящих побед — сначала под Лошем, затем при Фретевале (где Филипп Август лишился своей казны и архива) и, наконец, в Аквитании. Так, в Тайбуре Ричард одержал верх над беспокойными вассалами Алиеноры, Жоффруа де Ранконом и графом Ангулемским[497].

Другим примирением, в котором Алиенора на сей раз не принимала участия (во всяком случае, ни один хронист не упоминает об этом), было примирение Ричарда со своим сводным братом Жоффруа. 3 ноября 1194 г. король написал письмо, в котором объявлял, что Жоффруа явился к нему и заключил с ним мир, выплатив две тысячи марок серебром, с обязательством выплатить впоследствии другую тысячу. Король приказал, чтобы сводному брату были возвращены его земли, а также его обязанности и права архиепископа[498]. Затем на Рождество Ричард собрал двор в Руане. Неизвестно, присутствовала ли там Алиенора.

Помимо военных перипетий, перемежавшихся то и дело нарушавшимися перемириями, которых мы не будем касаться, в 1195 г. произошли различные события, которые не могли оставить Алиенору безучастной. Одно из них, вскользь упомянутое нами, было напрямую связано с беспокойствами королевы-матери относительно потомства Ричарда и удалении от короля его супруги Беренгарии. Речь идет о строгом внушении, которое сделал королю один отшельник, упрекнув того в потакании «нравам Содома» и пригрозив Божьей карой в том случае, если король от них не откажется[499]. Случай этот напоминает о «покаянии» Ричарда в Мессине, незадолго до брака с Беренгарией. Но король изменил свой «нрав» ненадолго — вскоре он забросил супругу, вернувшись к прежним привычкам. В этот раз, несмотря на упреки отшельника, он ждал божественного знака, чтобы изменить свое поведение и возобновить нормальные супружеские отношения. Знак был дан во время страстной недели, 4 апреля: король заболел и увидел в этом перст Господний:

О повторном покаянии Ричарда упоминает и Вильгельм Ньюбургский: по его словам, дьявол, который искусно управлял королем до сих пор, наконец от него отступился, ибо король решил отныне хранить целомудрие своего ложа[501]. Не имела ли отношения к этому визиту отшельника Алиенора? Не она ли стояла у истоков этого «покаяния», о мотивах которого ничего не известно? Этого никто не знает, однако можно утверждать, что сближение короля и его супруги, состоявшееся после беседы со святым человеком, зародило в королеве надежду на рождение внука. Вероятно, этот случай напомнил ей о другой беседе, произошедшей когда-то между ней самой и другим святым, Бернардом Клервоским, возвестившим ей о рождении ее первого ребенка. Однако и в этот раз, увы, совместная жизнь короля с Беренгарией продлилась недолго, так и не принеся желаемого результата. Вопрос о наследовании по-прежнему оставался нерешенным.

Некоторые семейные события, происходившие в то же время, не давали Алиеноре покоя даже в ее убежище в Фонтевро, куда она удалилась, не приняв, правда, монашеского пострига. Так, по условиям соглашения о мире — так и не заключенном — Аэлиса, отвергнутая невеста Ричарда, наконец-то вернулась к своему сводному брату Филиппу, который тотчас же выдал ее замуж за графа Понтье. Последний заявил о своих правах на Э и Арк, что сразу же привело к столкновениям в Нормандии[502]. Отметив Рождество 1195 г. в Пуатье (вероятно, в присутствии Алиеноры[503]), Ричард решил привлечь на свою сторону Бретань, явно надеявшуюся вернуть себе независимость. Чтобы оказать давление на ее баронов, Ричард вызвал к своему двору Констанцию Бретонскую, вдову Жоффруа, ставшую к тому времени супругой Ранульфа Честера, и попытался взять под свою опеку Артура. Но граф Честер увез свою супругу, а Артур, поддерживаемый бретонскими вождями, нашел убежище при дворе французского короля и окончательно принял его сторону: его войска разорили земли Плантагенета, который в отместку провел в Бретани ряд жестких военных операций и вынудил бретонцев покориться[504]. Артур в очередной раз встал на сторону неприятеля. Алиенора этого не забудет.