Бэйр - Алёна Дмитриевна Реброва

– Сигнал на обед для тех, кто посмел опоздать, – объяснил он, направляясь двери.

Я встала и собралась идти за ним, но в последний момент спохватилась: моя левая рука определенно не то, что людям стоит видеть. Особенно за столом.

Я попробовала быстро замотать ладонь бинтом, но это оказалось не так-то просто. В конце концов Арланд пришел мне на помощь.

– Как бы то ни было, раз ты останешься здесь на какое-то время, я буду следить за тем, что происходит с твоей рукой, – сказал он, бережно обматывая мою ладонь одним из своих черных бинтов. От ткани шел очень специфический запах. Так же пах и сам Арланд… запах шел от его волос, которые оказались совсем близко.

– Почему у тебя все черное? – спросила я, задумчиво рассматривая черные костюм и контрастирующие белые волосы.

– Так принято в ордене, – отмахнулся инквизитор. – У послушников все вещи должны быть черными. У белых сов – белыми. Все, идем, а не то Меви устроит нам общественную казнь за опоздание!

Мы поспешили в столовую, и чем ближе мы подходили, тем сильнее у меня становилось предчувствие, что меня ждет серьезный разговор с рыцарем. Мало того, что я пропала на полдня, так я еще опоздала на обед и явлюсь туда с инквизитором, от которого Дейк негласно велел мне держаться подальше! Чувствовала я себя ужасно, совсем как нашкодивший ребенок.

Все обитатели поместья уже давно собрались в столовой, но обед не начинался из-за нас. Оставалось только гадать, какими словами Сеймуры нас покрывают: мы опоздали на четверть часа, заставив всех ждать!

Мы поздоровались со всеми и расселись по местам, слуги тут же принесли первое. Обед начался мирно и спокойно, но как только принесли второе, во всех членах семьи вдруг проснулась тяга к разговорам

– Ох, Арланд, ты в своем ордене, видно, совсем забыл о манерах, – вздохнула Меви, осуждающе смотря на племянника. – Гарфелд сказал, ты уже три часа как здесь, но мы, твои родные, видим тебя только сейчас!

– Прошу прощения, но мы опоздали, потому что мне стало плохо и Арланд решил помочь мне, – я попробовала вступить за парня: по лицам остальных родственников я видела, что каждый хочет сказать ему пару ласковых. – Благодаря ему я снова могу чувствовать руку, которой не ощущала всю последнюю неделю. Извините нас за это опоздание.

Три сестрицы восхищенно посмотрели на брата, Гаред одобрительно поджал губы. Вереника фыркнула.

– Благодетель – это, конечно, достойно, – вздохнула Меви. Она скользнула недовольным взглядом по толстым перчаткам, которые Арланд не снимал даже за столом, но промолчала. – Хорошо ли ты добрался из ордена, дорогой племянник?

– Превосходно, тетушка, дороги были удивительно свободны для этого времени года, а единственная гроза застала меня как раз под крышей гостиницы.

Блюда сменяли одно другое, потекли обыкновенные семейные беседы. Арланд рассказал о путешествии из ордена, ему коротко пересказали новости за то время, которое он провел далеко от поместья. Постепенно беседа пришла к делу, а именно, что за чертовщина твориться в поместье и почему никто не написал об этом Арланду. Молодой инквизитор был вне себя по этому поводу, потому что его соратники уж точно лучше справятся с нечистью, чем наемники… Члены семьи в свою очередь отмалчивались. Чую, все как один они размышляли о том, какая-такая сволочь разболтала все парню, которому о таких вещах, как наследство и призраки, кажется, вообще знать было не положено. Иной причины, почему ему ничего не сообщили о творящейся чертовщине, я не видела.

Разумеется, моя персона тоже без внимания не осталась. Члены графской семьи по очереди бросали на меня недовольные взгляды, а Дейк так и вовсе прожигал меня насквозь.

Как бы сильно я, несчастная жертва своей дружелюбности, не молилась всем богам, обед все-таки кончился и все разошлись по своим делам. Арланд незаметно куда-то улизнул, я попробовала скрыться в том же направлении, но была поймана с поличным и отконвоирована в нашу с рыцарем спальню.

– Итак, – начал Дейкстр, плотно закрывая дверь. Я села на кушетку у окна, сложив руки н коленях. Пока я могла делать вид, что нет в целом мире ничего интереснее, чем вид из нашего окна… – Я отпустил тебя погулять по поместью, а ты вернулась на час позже назначенного срока, да еще и с инквизитором! С инквизитором, которому разболтала все, о чем в этом доме даже намекать не принято! Что же мне с тобой сделать? Убить? Нет, так ты слишком легко отделаешься…

– Но зато он прогнал Дороти! – воскликнула я. Пока рыцарь не успел ничего сказать, я продолжила тараторить: – Она напала на меня в галерее, а он появился и что-то с ней сделал! А потом он вылечил мою руку, смотри, я могу ей двигать! Она почти не болит, если не шевелить кистью.

Я надеялась, что после моих слов рыцарь сменит гнев на милость, но, кажется, не вышло. Он только стал еще мрачнее.

– Бэйр, ты знаешь, кто такие белые совы? – серьезно спросил Дейкстр, как будто очнувшись от своих мыслей.

– Арланд мне все рассказал.

– И ты ему веришь? Что он тебе сказал, интересно знать? Что они охотятся за нечистью так же, как и рыцари?

– Он ничего не скрывал, – уклончиво повторила я.

– Кодекс у них красивый, это да. Его и последней ведьме объяснить не стыдно, – кивнул Дейкстр. – Но, Бэйр, не будь такой наивной! Я – рыцарь. Ты знаешь, кто я на самом деле и кого вынужден из себя строить по кодексу. И, поверь, инквизиторы вдвое хуже таких, как я!

– Он не показался мне таким уж плохим. Скорее даже наоборот, – пожимаю плечами. В голову вдруг пришла мысль, что Арланд показался мне куда более приятным, чем сам рыцарь. Пахло от него уж точно лучше!

– Конечно, не показался! Ты его будущая жертва, ему нельзя пугать тебя раньше времени.

– Он сказал, что ему все равно, кто я. Я ничего запретного не делаю – он меня не трогает. Он хочет помочь мне с рукой.

– Бэйр… – тяжело вздохнул Дейк и уселся рядом со своей недалекой напарницей на кровать. Посмотрев на его лицо, я поняла, что мне предстоит долгая разъяснительная беседа. – Я охочусь за монстрами, мне за единорога вываливают около шести тысяч золотых, за оборотня-людоеда четыре тысячи, за нежить от тысячи до двух тысяч, за дракона я могу получить все шестьсот, если завалю старшего. А ему платят так же, но за людей!