Великая Испанская империя - Томас Хью

Большинство среди них составляли торговые суда грузоподьемностью от 50 до 100 тонн, «барки», обычно трехмачтовые (фок-мачта, грот-мачта и бизань-мачта с топселями)‹‹545››. Каждый барк, как правило, имел четыре пушки («миниму», совсем маленькую пушку, и три фалькона, то есть легкие пушки, стрелявшие двух- и четырехфунтовыми ядрами), а численность команды достигала сорока человек. Стоимость такого судна равнялась приблизительно 300 фунтам стерлингов, не считая вооружения. Команды некоторых кораблей имели мушкеты и пики. Еще использовались более мелкие суда, например, 50-тонные пинассы, обычно ходившие на веслах и под парусами‹‹546››. Они брали на борт от двадцати до двадцати пяти человек и занимались преимущественно грабежом побережий.

Эти пиратские корабли зачастую приплывали из Бристоля, некоторые шли из портов Девон, но в основном они отправлялись из главного английского порта — Лондона. Владение кораблями порой распределялось между несколькими людьми. Так, у «Роуз лайон» в 1595 году насчитывалось восемь владельцев. Что касается питания, запасы делались на многомесячное плавание, которое, бывало, растягивалось на целый год.

Некоторые корабли намного превосходили остальные, поднимали до 350 тонн, несли шесть парусов и шесть орудий, что делало их едва ли не ровней военным кораблям королевского флота. Такие каперы в постройке могли обойтись в 4000 или даже в 5000 фунтов стерлингов. Подобные корабли сыграли заметную роль в развитии пиратства в Вест-Индии, а также в западноафриканской и средиземноморской работорговле. Порой такие корабли задействовались в морских операциях; можно вспомнить налет Дрейка на Картахену-де-Индиас в 1586-м или набег на Кадис в 1587 году. На их орудийных палубах встречались малые орудия — легкие и средние кулеврины и сакры‹‹547››.

Эти частные пиратские экспедиции считались наполовину официальными, так что лорду-адмиралу (все тому же лорду Говарду Эффингемскому, командовавшему английским флотом в стычках с армадой) причиталась десятая доля от всех захваченных призов. Обычно капитаны, захватившие испанские суда, отдавали адмиралу плату в размере 3000 фунтов стерлингов за одно судно‹‹548››.

Отдельные военные корабли принадлежали важным людям. Среди них были командиры английского флота, а именно упомянутый лорд Говард Эффингемский, граф Камберленд и сэр Уолтер Рэли. Кое-кому удалось сколотить неплохое состояние, а позднее Ост-Индская компания стала набирать своих ранних представителей среди пиратов Вест-Индии; речь, в частности, о Джон Море, Поле Бэйинге, Томасе Корделе, Томасе Миддлтоне, Джоне Уоттсе, Кристофере Ньюпорте и капитане Ланкастере. Призы Джона Уоттса, например, принесли ему 40 000 фунтов стерлингов.

В большинстве рейсов на борту находился штурман, чаще всего человек, обладавший доскональным знанием вод Карибского бассейна. Кроме того, типичный капер мог похвастаться заместителем капитана, первым помощником, мастером-канониром, казначеем, плотником, хирургом, боцманом, поваром, стюардом, бондарем, трубачом и квартирмейстером. Обычно корабли имели избыточный экипаж, что объяснялось как желанием поучаствовать в дележе призов, так и ожиданиями неизбежных потерь.

Подобно любой деятельности, так сказать, на свежем воздухе, пиратство учитывало смену времен года. Капитаны стремились покинуть Англию в марте или апреле. Затем они шли на юг к Канарским островам, по маршруту испанских торговых судов, а оттуда с пассатами отправлялись на запад в Доминику, далее на Пуэрто-Рико и Испаньолу. Они нередко заглядывали в красивое Карибское море с его богатыми прибрежными скотоводческими ранчо, сахарными мельницами и почти беззащитными портами. Ранчо, безусловно, подвергались нападениям наиболее часто, поскольку шкуры ценились весьма высоко, даже выше драгоценных металлов. За шкурами в порядке убывания ценности шли сахар, серебро, золото, жемчуг, кошениль, древесина, бальзам[95] и имбирь. Кроме того, забирали хлеб из кассавы, свиней и черепах, и все эти яства тут же употреблялись в пищу членами команды, на родину их никто не отвозил.

Далее приватир мог пройти Наветренным проливом к испанской колонии Ямайка и дальше к Гондурасу, задержавшись, возможно, у венесуэльского жемчужного побережья и острова Маргарита. Тамошняя «охота» сулила множество ценных трофеев. Некоторые испанские суда становились легкой добычей в открытом море, другие малые суда в изобилии захватывались у побережий. Если приз оказывался достойным, на его борт могли переправить малочисленную английскую партию. Испанских моряков ссаживали на берег, за исключением одного или двух человек, которых увозили с собой, чтобы они дали показания насчет приза в английском адмиралтействе. При этом пиратские нападения на фермы и порты различались методами и средствами. Нередко местные жители вступали в переговоры с налетчиками и договаривались о выплате денежной «подати» или доставке на корабли определенного числа шкур крупного рогатого скота. Помимо того, часто накануне ожидавшегося нападения жители пуэбло убегали как можно выше в окрестные холмы, унося с собою движимое имущество и деньги.

Все капитаны кораблей знали, что им желательно покинуть залив Флорида до конца августа, чтобы избежать ураганов. Испанские торговые суда из «флота сокровищ» сходились к Гаване в июне или июле, и с ними старались не связываться, потому что они были хорошо вооружены. Английские пираты вдобавок редко атаковали важные порты, такие как Гавана или Веракрус. Но эти приватиры охотно устраивали нападения на более мелкие поселения наподобие Сантьяго-де-Кубы или Асуа на Санто-Доминго. Местному населению оставалось лишь догадываться, какой будет следующая цель пиратов и сколько английских кораблей внезапно покажется в виду берега.

Испанские колониальные власти часто преувеличивали опасность, исходившую от английских пиратов, в надежде получить дополнительные подкрепления и другую поддержку со стороны метрополии. А правительство последней стремилось прежде всего обезопасить основные трансокеанские маршруты и пути «флота сокровищ», что ему почти всегда удавалось.

На Карибах испанцы построили к 1580 году оборонительные сооружения вокруг крупных портов — Сан-Хуана в Пуэрто-Рико, Гаваны на Кубе и Картахены-де-Индиас на северном побережье Новой Гранады (ныне Колумбия). Этим строительством ведал Баутиста Антонелли, итальянец, который начинал свою долгую карьеру строителем фортов в Испании (в Картахене, Валенсии и Наварре), а также в алжирском Оране. В 1581 году Антонелли отправился в Индии, где приступил к возведению укреплений в Картахене, Панаме, Гаване (Эль-Морро), вдоль тихоокеанского побережья Новой Испании, в Сан-Хуане-де-Улуа, Портобело и в Сан-Хуане в Пуэрто-Рико. Более мелкие порты империи, скажем Асуа на Санто-Доминго или Сантьяго-де-Куба, оставались беззащитными перед нападениями, но значительная часть территорий империи не знала страха перед атаками пиратов благодаря усилиям Антонелли‹‹549››.