Чужая игра - Людмила Котлярова

— Редкое — не означает невозможное. А где сейчас эта Анна Чеславина?

Рогозин развел руками.

— Она покинула театр. И никто не знает ее местопребывания.

— А почему она ушла из театра?

Главный режиссер пренебрежительно махнул рукой.

— По правде говоря, она была никакой артисткой. Пришлось снять ее с роли. Вот она и психанула, бросила театр.

Анне ощутила всполохи прежней ненависти к нему. Но постаралась их тут же погасить. У Алины по отношеню к этому человеку не может быть таких чувств.

— Оставим эту темы. У меня мало времени.

— Разумеется, — поспешно согласился Рогозин. — Я пришел к вам с великой просьбой. Всем известен ваш отзывчивый характер, ваше желание прийти на помощь страждущим.

— Только я об этом что-то ничего не слышала.

Рогозин посмотрел на нее с некоторым замешательством, не зная, как реагировать на странную реплику.

— Ну что вы, об этом говорит весь город. И все очень рады тому, что вы вернулись и снова взяли штурвал вашего корабля в свои прелестные ручки.

— Вы очень красиво говорите, особенно про штурвал. Но отведенное для нашей встречи время может закончиться раньше, чем ваша витиеватая речь. И тут даже моя хваленная отзывчивость не поможет.

— Тогда перехожу к делу. В нашем замечательном городе театр является главным очагом культуры. Но теперь над ним нависла опасность потухнуть.

— Не хватает дров?

Рогозин поспешно изобразил улыбку. Но она вышла кривой и не искренней.

— По-своему очень меткое замечание. Именно дров. Театр попал в крайне тяжелое финансовое положение, у него серьезные долги, а погашать их нечем. А сроки погашения кредитов стремительно приближаются. Умоляю, от лица всей культурной общественности города, — помогите, окажите спонсорскую помощь.

Что-то на мгновение напряглось в Анне и почти сразу же отпустило.

— Вы говорите, что театру угрожает банкротство.

— Именно так, причем, в самое ближайшее время, — грустно подтвердил Рогозин.

— И вы хотите, чтобы я вам помогла?

Рогозин широко развел руками.

— Припадаю к вашей доброте.

— Да, я бываю доброй, но не всегда.

— Это как раз тот случай, — робко произнес главный режиссер.

— Вы думаете? — Анна посмотрела на него. — А знаете, может быть, вы и правы.

— Так вы поможете?

— Не исключено. Но для этого вы должны мне прислать расклад всех ваших долгов. Кому и сколько. А я уже буду улаживать с ними отношения.

— Но мы бы могли сами…

— Это мое условие, — резко прервала его Анна. — Денег я вам не дам, все возьму на себя. Если не устраивает, до свидания.

— Устраивает, — поспешно воскликнул Рогозин. — Сегодня же я вам все пришлю.

— Буду ждать.

Главный режиссер недоверчиво посмотрел на хозяйку кабинета.

— Даже не верится, что театр будет спасен. Вы единственная, кто согласился мне помочь. Я обошел стольких бизнесменов. Никто не захотел. Все выражают только сожаления.

— Вы же сами сказали, что я добрая. Вот и демонстрирую доброту, — усмехнулась Анна.

— Моей благодарности нет предела.

Анна встала, вслед за ней вскочил и Рогозин.

— Вы будете почетным зрителем нашего театра. Вам всегда бесплатно лучшие места.

— Спасибо.

Рогозин быстро удалился. Анна снова села. Какое-то время она пребывала в неподвижности.

— Кажется, я нашла идеальное решение, — вдруг произнесла она вслух, засмеялась, затем пододвинула к себе очередное личное дело.

1

Анна ждала Викдоровича, мысленно перебирая, ничего ли она не упустила. Она посмотрела на накрытый стол — все ли на нем стоит то, что нужно. Вроде все, как полагается в лучших домах. Ему этот натюрморт должен понравиться. А когда гостю хорошо, то и хозяину приятно, усмехнулась она.

Викдорович позвонил ей вчера и попросил о встрече. Говорил много и цветисто, из чего Анна сделала вывод, что этому свиданию он придает особое значение. Она обрадовалась, так как его желание целиком совпадала и с ее намерениями.

Анна увидела в окно, как к дому подкатил роскошный лимузин Викдоровича. Из него вышел сам его обладатель, как всегда элегантный, в прекрасном костюме. Его лицо закрывал огромный букет.

Анна поспешила на встречу. Викдорович вручил цветы и склонился к ее руке.

— Михаил, ты как всегда невероятно предупредителен, — засмеялась Анна.

— А ты обворожительна. Я тебя еще не видел такой красивой. И это платье тебе необычайно идет. Постой, однажды я видел его на тебе.

— Ты прав, однажды я его действительно надевала. Ты, правда, считаешь, что я сегодня красивая?

— Не то слово, необычайно красивая! — с жаром проговорил Викдорович.

Звонкие колокольчики смеха Анны огласили дом. «Еще бы мне не быть красивой, я два часа провела перед зеркалом. И это платье выбрала не случайно, перемерила целую дюжину. И не напрасно», — мысленно ответила ему Анна.

— Проходи, пожалуйста.

Викдорович прошел в гостиную и замер в восхищении.

— Какой прекрасно сервированный стол! — воскликнул он. — Ты сегодня превзошла во всем саму себя. Могу я тебя поцеловать? Я просто сгораю от желания это сделать.

— Всему свое время, Миша. Сейчас время торжественного ужина и, надеюсь, приятного разговора.

— У меня нет в ни малейших сомнений ни в том, ни в другом.

— У меня — тоже. Садись, пожалуйста.

Они сели напротив друг друга.

— Могу ли я тебе налить вина? — осведомился Викдорович.

— Разумеется. За что будем пить?

— За тебя. Только за тебя, — уверенно произнес мужчина. — Я так рад, что ты вернулась.

— А я как рада. У себя дома всегда лучше, чем в самом прекрасном уголке мира.

— Полностью согласен. Здесь ты среди своих. Тех, кто тебя любит:

— И ненавидят: — подсказала Анна.

Викдорович с недоумением посмотрел на нее, затем громко рассмеялся.

— Увы, это тоже неизбежный атрибут пребывания у себя дома. Но ты же не сомневаешься, что сейчас находишься в обществе человека, который тебя любит.

— Нет, Миша, с некоторых пор я ни в чем не сомневаюсь.

— Тогда выпьем за это.

— Выпьем.

Анна поставила пустой бокал на стол.

— Я рада, что ты пришел в мой дом.