На рубеже двух столетий. (Воспоминания 1881-1914) - Александр Александрович Кизеветтер

теснее связывалось как раз с той общественной группой, которая не имела будущности и жила мечтаниями об искусственном удержании исчезающего прошлого; ни уменья, ни желания сблизиться с живыми общественными силами, взять в свои руки почин в осуществлении общественных стремлений правительственная власть не обнаруживала, а общественное возбуждение принимало все более острые формы, и в процессе его развития начали брать перевес наиболее радикальные элементы. Вскоре обнаружилось возобновление революционного террора.

В 1990 г. вновь разразились обширные студенческие беспорядки и был применен незадолго до того изданный закон об отдаче бунтующих студентов в солдаты. И как бы в ответ на это исключенный из университета студент Карпович 1 февраля 1901 г. смертельно ранил выстрелом из револьвера министра народного просвещения Боголепова. 2 марта Боголепов от этой раны скончался. Его заместителем был назначен старик Ванновский, через год замененный проф. Зенгером. Банковский возобновил работы по реформе средней школы, Зенгер приступил к переработке университетского устава; это были важные задачи, но на очередь все острее выдвигалась задача чисто политической реформы, ибо политическое положение становилось все напряженнее. Убийство Боголепова показало, что революционная борьба вспыхивает с новой силой. В то же время и в среде земских конституционалистов возобновилось оживленное движение, направленное на сплочение общественных сил и на подготовку активных выступлений с политическими требованиями. В феврале 1901 г. в Москве собрался съезд по вопросам агрономической помощи местному хозяйству. На этот съезд съехалось из разных губерний большое количество и земцев и земских служащих. Заседания происходили в квартире Хомякова. Громадное оживление царило на съезде и передавалось в различные круги московского общества. Здесь уже прямо ставились чисто политические вопросы о необходимости государственного переустройства на началах политической свободы. Сипягин разослал циркуляр о воспрещении частных съездов земских деятелей. Но время наступило уже такое, что циркуляр повис в воздухе и не оказал никакого влияния. Осенью 1901 г. в Полтаве состоялся съезд деятелей но кустарной промышленности, организованный полтавским обществом сельского хозяйства. И опять съехались сюда отовсюду земские деятели, и съезд получил характер всероссийского земского совещания. Съезд принял ряд резолюций, касавшихся острых вопросов, выдвинувшихся на очередь в то время: о необходимости отмены телесных наказаний, введения всеобщего обучения, установления ежегодного празднования дня 19 февраля и т. д. На начало 1902 г. намечен был новый кустарный съезд в Петербурге, и все участники полтавского съезда были объявлены членами предстоящего петербургского съезда. Так, земские съезды начинали постепенно выливаться в форму какого-то постоянного учреждения, превращаясь фактически в орган выражения общественного мнения.

Наряду с общими открытыми собраниями кустарного съезда происходили частные совещания между съехавшимися земцами, и на этих совещаниях был, между прочим, поставлен вопрос об издании за границей политического органа конституционного движения. Мысль об этом выдвинулась еще в предшествующем году, когда П.Б. Струве, покинувший социал-демократическую партию и сблизившийся с земскими конституционалистами, стал пропагандировать эту идею. Теперь этот замысел ставился уже на практическую почву и обсуждались формы его осуществления.

Между тем общественное возбуждение стало принимать характер массовых уличных демонстраций с протестами против правительственной политики. Начинали студенты, но к ним теперь примыкало уже немало и лиц из общества. В день 19 февраля 1901 г. состоялась большая демонстрация в Петербурге у Казанского собора и по Невскому проспекту; в 20-х числах февраля и 4 марта происходили демонстрации в Москве перед университетом и на Тверской. В начале марта снова была демонстрация в Петербурге у Казанского собора; при рассеянии демонстрантов полицией был арестован Струве. Будучи выслан из столицы административным порядком, он выбрал для жительства Тверь, и выбор был им сделан недаром. Тверь была средоточием тесно спаянного кружка земских конституционалистов. Здесь-то, в Твери, было окончательно решено основать за границей политический журнал "Освобождение". И скоро мы в Москве узнали, что Струве эмигрировал с целью сделаться руководителем этого журнала. Программа "Освобождения" была написана совместно Иваном Ильичем Петрункевичем и Струве, а первая руководящая статья с развитием основных положений этой программы была составлена проживавшим тогда в Финляндии Милюковым.

И вот как-то раз П.И. Новгородцев передал мне приглашение на вечер к В.И. Вернадскому, где предстояло обсуждение программы этого журнала и порядка его нелегального распространения. Я отправился туда и нашел там очень маленькое общество. Были оба брата Петрункевичи, Вернадский, Шаховской, Новгородцев и Богучарский. И.И. Петрункевич прочел программу и руководящую статью Милюкова. То и другое было одобрено всеми присутствующими. Только Богучарский настаивал на некоторых дополнениях, впрочем, более редакционного свойства. В этих текстах, с которыми мы все согласились, были четко формулированы все те основные положения, из которых впоследствии выросла программа конституционно-демократической партии. Мы обсудили затем план устройства по всей Москве ряда таких же малочислен… [фрагмент листа отсутствует]…

…Покушение на Боголепова, последовавшее в феврале 1901 г. и вызвавшее смерть министра, многие склонны были рассматривать как индивидуальную месть исключенного из университета студента. Скоро оказалось, что этот террористический акт не останется одиноким, что возобновляется полоса революционного террора.

2 апреля 1902 г. Балмашев убил Сипягина. Тогда министром внутренних дел был назначен Плеве. Это опять было назначение, носившее характер политический, знаменовавшее новый определенный уклон в направлении правительственного курса.

II

Если назначение Горемыкина в 1895 году указывало на желание правительства продолжать политику контрреформ в бесцветных канцелярских формах, приданных ей еще при И.Н. Дурново, а назначение Сипягина в 1899 г. было вызвано желанием удовлетворить реакционные круги дворянства, требовавшие более шумного и броского инсценирования восстановления "дворянской эры", то назначение в 1902 г. Плеве указывало на то, что власть была встревожена разгоравшимся в стране противоправительственным движением и сочла необходимым прежде всего потушить этот опасный политический пожар решительными полицейскими мерами. Вслед за бесстрастным и скучным регистратором исходящих и входящих канцелярских бумаг, каким был Горемыкин, и за размашистым и жовиальным барином, каким был Сипягин, теперь у руля государственного корабля был поставлен полицейских дел мастер, правда — вовсе не ограничивший своей задачи… [фрагмент листа отсутствует]…вою общественностью разумел усвоение властью основных стремлений общественности и создание подходящих форм для их выражения, а второй понимал этот контакт в том смысле, что общественность должна приспособить свои стремления к тем рамкам, которые будут для нее поставлены властью. И достичь этой цели Плеве считал возможным посредством хитроумной полицейской механики. Все кругом волновалось, общество было возбуждено, политический кризис явственно надвигался, и было очевидно, что кризис этот вызывается не кучкой умелых агитаторов, а повелительной необходимостью приспособить устарелые формы государственной жизни к на зревшим переменам во всем строе общественного быта, социальных и хозяйственных отношений. Можно ли было овладеть этим движением и справиться с ним, не воспринимая его существа и стремясь свести его на нет средствами утонченного полицейского искусства?