Шифр Магдалины - Джим Хоган

— Шоу со световыми эффектами.

По изумленному взгляду Клементины было ясно, что она ничего не понимает.

— Лишь дым и зеркала, — объяснил он. — Они занимаются этим только ради того, чтобы произвести впечатление.

— Кто?

— «Общество Магдалины».

— Но ведь человек, с которым ты беседовал…

— Был военным. Да, был. Только его военная профессия служила всего лишь прикрытием.

— А впечатление? — спросила она. — О каком впечатлении ты ведешь речь?

— О психологическом.

— Скот и все остальное?

— Да.

Она задумалась.

— Все, о чем ты говоришь, очень напоминает «Волшебника страны Оз».

Данфи кивнул:

— Да, напоминает именно его, но работающего на Теда Банди.[53]

Клементина нахмурилась.

— Не знаю, кто такой.

Данфи покачал головой.

— Неудачная шутка. Суть в том, что твой дружок Саймон был прав: Шидлоф действительно нашел письма, адресованные Юнгу. Об «Обществе Магдалины» и о коллективном бессознательном.

— И что?

— Они планировали «перемонтировать» его.

— О чем ты?

— О коллективном бессознательном. Они собирались его «перемонтировать». — Клементина молчала, и Данфи добавил: — Когда задумываешься об их делах, какой-то ужас охватывает.

— Вот-вот, а я даже задумываться не желаю, — заметила Клементина. — Потому что все это просто бред.

— Кажется бредом, но бредом не является. И потом, он многое объясняет.

— Что, например?

— Например, то, что люди видят на небе всякие абсурдные вещи; и то, что кто-то или что-то, кого никто никогда не видел, ежегодно убивает и уродует сотни коров; и что по всему миру на пшеничных полях постоянно появляются разные геометрические узоры. Теперь-то мы знаем, в чем причина всего перечисленного.

— Нет, не знаем, — возразила Клементина. — Даже если ты прав, нам все равно неизвестна причина. Нам известно только, кто это делает и как.

Конечно, она права.

— Как бы то ни было, — продолжал Данфи, — суть в том, что Шидлофа убили из-за тех писем, которые я прочел. И ты никогда не догадаешься, кто их автор.

Клементина взглянула на него так, словно хотела сказать: ну, раз не догадаюсь, тогда сам говори.

— Аллен Даллес.

— О! — воскликнула она, потом вдруг нахмурилась. — Между прочим, я не знаю, кто он такой.

Данфи улыбнулся:

— Американский дипломат. И шпион. В сороковые годы. И раньше.

— Ну и что?

— А то, что они с Юнгом являлись главными игроками в этом деле. Они создали ЦРУ в качестве прикрытия.

— Прикрытия для чего? — спросила Клементина.

— «Общества Магдалины». Даллес придумал Управление, и оно стало идеальным инструментом для достижения их целей. Ведь все, чем занимается Управление, окружено непроницаемым ореолом секретности. Оно подобно черной дыре: все, что попадает в сферу его притяжения, исчезает.

— Но что они делали?

— Психооптические эффекты, — ответил Данфи. — То световое шоу, о котором я говорил.

На мгновение она задумалась, потом спросила:

— Какой в этом смысл? Чего они хотели добиться?

Данфи покачал головой, словно говоря: кто знает?

— В письмах, которые я читал, шла речь об Иерусалиме для евреев. И о европейском союзе.

— А что плохого в европейском союзе? — спросила Клементина. — И он уже ведь существует.

— Я знаю. И скорее всего они весьма посодействовали его возникновению. Но дело даже не в нем. Любая политика для них второстепенна.

— А что тогда первостепенно?

Данфи пожал плечами:

— Не знаю. Ясно одно: эти ребята с их Обществом существуют уже достаточно давно. Они были как-то связаны с инквизицией. И с войной Алой и Белой розы. И со многим, многим другим, о чем я уже успел забыть.

— Так все-таки… к чему они стремятся?

— Не знаю, — ответил Данфи. — Я не дочитал до конца. Мне пришлось оттуда бежать.

К вечеру они прилетели в Мадрид и сразу же направились в «Ла вента квемада», маленькую гостиницу на площади Зубейда. Данфи останавливался здесь тремя годами раньше, когда у него было совместное дело с одним не очень чистым на руку менеджером школы тореадоров. На протяжении уже большей части столетия отель представлял собой постоянное место сборищ для потенциальных участников «смертей в полдень». Гостиница стала настоящим домом для Манолете, Домингина и огромного числа других тореро, пикадоров и страстных болельщиков корриды. Данфи нравилось и само место, и особо парень, сидевший за рабочим столом у входа, убежденный анархист, за небольшие чаевые соглашавшийся дать номер без регистрации.

Вселившись, Джек и Клементина почти сразу взяли такси и поехали на Гран-виа. Один из великих европейских бульваров, теперь довольно обветшавший (но все еще ностальгически притягательный), Гран-виа битком набит старенькими кабаре, мюзик-холлами и роскошными кинотеатрами, давно пережившими свой век. Гигантские, нарисованные от руки плакаты, рекламирующие мышцы Сталлоне и губы Бэссинджер, покрывали стены зданий. Посреди улицы некий художник творил свой перформанс. Он стоял, совершенно не шевелясь и не обращая никакого внимания на транспортные пробки, которые то и дело возникали рядом. Кожа и одежда у него были выкрашены в алюминиевый цвет. Жестяной человек, предположил Данфи, а может быть, просто жестяная банка.

Пожилые чистильщики обуви с укором указывали Данфи на его обувь. Цыганята носились вокруг подобно койотам. Прекрасная, с широко открытыми глазами, в изумлении от увиденного и боящаяся какой-то неизвестной опасности, Клементина обеими руками хваталась за его правую руку, словно хаос, царивший вокруг, мог унести их в разные стороны. Дальше по бульвару яркими неоновыми буквами сверкал знак в стиле ар-деко. Неподалеку подсвеченное меню обещало блюда из морепродуктов и бифштексы. Бросив взгляд на Клементину и пожав плечами, Данфи прошел вверх по ступенькам в освещенный неярким светом ресторан, расположенный на втором этаже. Официантами в смокингах, белыми скатертями, панелями из мореного дуба он напоминал мужской клуб, и при том очень неплохой. По мадридским меркам время для ужина еще не настало — было всего десять вечера, — поэтому они решили провести часок за тапас[54]и бутылкой красного испанского вина.

Они были в полном одиночестве рядом с громадными окнами с двойными рамами, выходящими на Гран-виа, и Данфи рассказал Клементине все то, что оставалось недосказанным, о причинах, приведших к их нынешнему положению. Он рассказал ей также и о том, как Даллес и ЦРУ спасли Эзру Паунда — Кормчего Общества, заключив его в больницу Святой Елизаветы. Он сообщил ей о значении, которое в этом Обществе придавали таинственному человеку по имени Гомелес, и о том, как Даллес и Юнг договорились «разворошить муравейник», запустив новые архетипы и реанимировав старые. Когда Клементина спросила, что за ерунду он несет, Данфи напомнил ей слова Саймона о теориях Шидлофа относительно поля архетипов и о мистификации в Розуэлле. А потом он задал ей вопрос: