Возвращение с того света - Андрей Воронин

Ирина почувствовала, что у нее холодеют ноги, а сердце забилось где-то у самого горла. Вокруг нее ощутимо сгущалась атмосфера.., чудес, причем чудес недобрых, запретных. Она заговорила, с трудом заставив свой голос звучать ровно и сухо.

– Вы часто повторяете слово «деловой», – сказала она. – Сколько я вам должна?

Она взялась за клапан сумки, но Волков остановил ее нетерпеливым жестом.

– Не в деньгах счастье, – не очень искренне сказал он. – Конечно, я работаю не бесплатно, но от вас мне нужна услуга совершенно особого рода…

Ирина инстинктивно сдвинула колени. Заметив этот жест, Волков от души расхохотался, забросив на спинку кресла гривастую голову и выставив вперед мощный хрящеватый кадык. Ирина почувствовала, что краснеет, и села свободнее.

– Вы меня превратно поняли, – отсмеявшись и утирая набежавшую слезу, сказал Волков. – Право же, об этом мы поговорим позднее, когда познакомимся чуть ближе. Я имел в виду совсем Другое.

– Что же? – по возможности ровным голосом спросила Ирина.

– Свидетельство, – неожиданно становясь очень серьезным, сказал Волков. – Устное свидетельство на собрании, перед братьями и сестрами…

Я мог бы, конечно, заняться вами в общем зале, но это было бы, грубо говоря, немного.., э.., неэтично по отношению к вам. С другой стороны, согласитесь, дело это не вполне обычное, и ваше свидетельство пошло бы мне на пользу. Собственно, я уверен, что вы и без моей просьбы будете говорить об этом с каждым, кто согласится вас выслушать, и все-таки… Вы согласны?

– Да, – твердо сказала Ирина. – Я согласна.

– Что ж, – сказал Волков, – тогда не станем тянуть кота за хвост. Пересядьте на мое место.

Он легко встал, хлопнув ладонями по голым коленям со звуком, похожим на пистолетный выстрел, и выключил укрепленную на спинке кресла лампу.

Теперь темноту немного рассеивали только мигающие огоньки светильников.

– Следите за портьерой, – сказал Волков. – Птичка вылетит оттуда.

Ирина быстро взглянула на него огромными сухими глазами, и Волк на мгновение смешался: в этом взгляде светилось подступающее безумие, по сравнению с которым весь фанатизм его приверженцев выглядел довольно бледно. Апостол полковника Лесных понял, что хочет эту женщину больше всего на свете, по крайней мере в данный момент. Он не сомневался, что добьется своего, но не сейчас, а позже, когда она сыграет свою роль в задуманном им спектакле. Главное, чтобы не подвел Слепой…

– Сохраняйте тишину, – сказал Волков. – Я скажу вам, когда можно будет говорить.

Ирина молча кивнула. Волков вышел на середину комнаты и, повернувшись к портьере, воздел к потолку огромные волосатые руки. Постояв так пару секунд, он вдруг уронил их вдоль тела и, повернувшись к Ирине, будничным голосом сказал:

– Вот черт, совершенно из головы вылетело…

Напомните-ка мне, как звали вашего.., э.., знакомого.

– Глеб, – с трудом шевеля сухими, как осенние листья, губами, сказала Ирина. – Глеб Сиверов.

– Ага, ну да, – кивнул Волков. – Теперь вспомнил. А то, знаете, неловко могло получиться.

Он снова вздернул руки вверх утрированным жестом мультипликационного пианиста, собирающегося начать игру. Несмотря на драматизм момента, Ирина поморщилась. Все это пока что выглядело дешевым трюкачеством.., все, за исключением спокойной уверенности Волкова – той же уверенности, которую она встречала и в заведующей библиотекой Светлане, и в бородатом разбойнике Аркадии, и в своем странном проводнике по этому странному дому.

– Четыре стихии, – заговорил Волков так спокойно, словно обращался к соседу в переполненном автобусе с просьбой передать деньги на билет, – четыре великих духа, четыре армии, четыре страны под вечными звездами! К вам обращаюсь с просьбой, вас прошу о помощи…

Некоторое время он стоял молча, склонив голову к правому плечу, словно прислушиваясь. Холодной, скептической частью своего разума Ирина ждала, что вот сейчас из скрытых динамиков грянет замогильный голос, а потом с помощью хитро упрятанного где-нибудь проекционного аппарата ей покажут размытое пятно света на портьере и предложат пообщаться с ним… «Убью, – подумала она. – Перегрызу горло к чертовой матери за такие скотские шутки.»

Другая ее половина ждала чуда.

Волков опустил руки и выпрямился.

«Чертов клоун, – подумала Ирина. – Проклятая провинциальная обезьяна, выскочка, наглец.., не верю, этого просто не может быть.., не верю.»

– Я ваш брат, – продолжал Волков все тем же будничным тоном. – Я говорю от имени нашей сестры, презревшей лживые слова детей зла и пришедшей к вам, чтобы вы помогли ей найти то, что ей дорого. В одной из ваших армий недавно появился новый солдат. Его имя – Глеб Сиверов. К нему пришли. Позовите его.

Последние слова прозвучали почти повелительно.

«Черта с два, – с лихорадочной язвительностью подумала Ирина. – Кто же так шаманит? Ни бубна, ни трещоток, ни даже завалящего жезла с горностаевым черепом на конце… Сейчас он скажет, что ничего не вышло, повторит все еще пару раз и потребует денег за сверхурочную работу. Дам ему денег, пусть отвяжется. Сама приперлась, как последняя дура…»

Несмотря на эти мысли, она почувствовала, что начинает дрожать. Не сходи с ума, сказала она себе.

Достаточно того, что тебя сюда занесла нелегкая.

Ну, а.., а вдруг?..

– Я здесь, – сказал вдруг из-за портьеры спокойный бесцветный голос. – Я пришел. Кто меня звал?

Ирина обмерла… Она не могла ни пошевелиться, ни крикнуть, она могла только слушать этот до боли знакомый голос и смотреть на тяжелые складки портьеры, на которых и в самом деле начало медленно разгораться неяркое пятно холодного зеленоватого света, – Дух земли, – едва слышно прошептал Волков, и Ирина не сразу поняла, что он обращается к ней. – Это их цвет – зеленый… Здравствуй, лишенный плоти брат, – продолжал он в полный голос, обращаясь к портьере. – К тебе пришла женщина, которую ты знал в прежней жизни.

– Я не помню прежней жизни, – ответил из-за портьеры бесстрастный голос Глеба. – Я не помню ни женщин, ни мужчин.

– Но она помнит тебя, – сказал Волков. Он был доволен: все шло как по маслу, а Слепой и вовсе был великолепен. Видно, засиделся в своей золоченой клетке, захотелось парню поразвлечься… – Она пришла издалека, чтобы говорить с тобой.

– Пусть говорит, – все также бесстрастно уронил голос, и Волков сделал в сторону Ирины предупреждающий жест – молчите. Впрочем, он напрасно волновался: Ирина не смогла бы выдавить из себя ни звука, даже если бы очень захотела.

– У меня есть к тебе личная просьба, брат, – сказал Волков совсем уже панибратским тоном. – Стань на время видимым для наших глаз, чтобы наше общение было полным. Надеюсь, для тебя это несложно?